Время перемен. Том 2

— Вонючие скотоложцы! — он обернулся к отряду и начал подгонять всех подряд, — Быстрее, сукины дети! Бегом! Особо медлительным сам по мордасам надаю!

Легат глянул в ту сторону. Оттуда к ним мчался конный отряд. Оставалось около лиги — минут пять по такой дороге.

«Пятьдесят против тридцати. Если не успеем закрепиться, шансы выглядят паршиво».

Тем временем, караван полностью спустился с дороги в низину и медленно двигался к холму. Телеги неуклюже переваливались по кочкам, люди изредка оскальзывались или проваливались по щиколотку в ямки, припорошенные снегом. Легат не сильно страшился лошадей бегущего к ним отряда — земля вокруг холма слишком неровная, чтобы разогнаться как следует, да и наёмники умели строиться в баталию, отлично противостоящую коннице. Хоть перевес не на их стороне, на такой земле коннице придётся трудно, лишь бы успеть забраться на холм.

И тут крылась главная проблема. Древний понимал, что солдаты успевают взбежать туда, если бросить телеги. Но тогда вражеский отряд — в том, что он вражеский, Александр не сомневался — разгромит и сожжёт весь провиант, палатки, гуляй-город, запас стрел и прочее. И степь прикончит их без всякого железа, одним лишь холодом и голодом. С телегами же… С дороги он прямо сейчас видел, как одна из них перевалилась через неровность и тут же ухнула вниз правым колесом, крепко застряв в земле. Остальные продвигались не намного быстрее. Через минуту древний понял — на холм они не успеют.

— Байл!

Наёмник отвлёкся от своего взвода и посмотрел на легата. Легат же с суровым выражением лица медленно помотал головой из стороны в сторону.

И командир наёмников всё понял:

— Отставить холм! Взять круговую оборону! Враг помчится с дороги, а ну живо — телеги кругом, имущество легата с лошадьми в середину, крепим всё, ставим гуляй-город! Чё ты уставился на меня, Сибальт? Бегом, блять!

— Прямо тута становимся?

— Да!

Легат поспешил к каравану и принялся помогать, но они не успели. Через пару минут уже отчётливо слышался топот коней, но как следует укрепили только фронт, а ещё через минуту конная дружина стекла с дороги и разделилась на два ручья, огибающих наёмников с флангов. К этому моменту они закончили левый фланг, доделывали правый и наполовину успели закрыть тыл: две телеги так и не заняли своих мест — та, что завязла правым колесом и другая, шедшая самой передней — её успели подтащит к гуляй-городу, но не успели развернуть бортом.

— Бросить телеги! — гулко закричал Байл, — В щиты! Круг сомкнуть, готовь протазаны, луки и клевцы! По два лучника в расчёте, на брешь пять человек!

И вовремя — с флангов на них посыпались стрелы, а передовые отряды врага ринулись к бреши. Легат уже успел натянуть подстёгу, кольчугу и кое-как нацепить нагрудник со шлемом. На полные латы времени не хватало, поэтому он спрятался за одной из повозок и сейчас спешно подгонял завязки с ремешками. Его шлем ещё болтался незакреплённый, когда он увидел, как наёмнику рядом прилетело две стрелы со спины — одна стукнулась о шлем, другая впилась в бедро сзади — слабая кольчужная юбка парню не помогла.

Древний понял, что стреляют не в тех, кто перед ними, а навесом, в спины тех, кто с другой стороны.

Это понял и взводный:

— Бойцам у телег, щиты на спины!

Тем временем, первые конные ударили в брешь, однако им не удалось разогнаться как следует: трое из четверых сразу потеряли лошадей, двоих упавших закололи, а один отступил, едва успев подняться вовремя. Единственный конный, кто не потерял лошадь, врубился в стену щитов и сбил двух бойцов, но получил удар протазаном аккурат подмышку, свалился, а после был заколот почти сразу. Лошадь его получила пару ран и обезумела, кружа и лягаясь задними копытами. Один из наёмников, видя это, заколол её точным ударом в шею. Кровь щедро разлилась на притоптанный снег, протазан наёмника и пару человек рядом. Лошадь, хрипя, быстро стихла.

Враги поняли, что брать наёмников наскоком бесполезно и начали спешиваться. Два лучника Пурпурного отряда поймали удачу за хвост: один угодил лошади в бок, та свалилась, придавив собой слезающего ратника. Было слышно, как он истошно заорал. Второй попал точно над кольчужным воротником зазевавшегося врага. Человек повалился на колени, непонятно зачем сжимая стрелу, потом упал набок. Остальные лучники пока не приносили никакого ущерба.

Тем временем, нападающие выстроились для пешей атаки с трёх сторон. Примерно треть из них вооружилась овальными щитами и короткими топорами, ещё треть взяла алебарды. Оставшиеся неспешно выпускали по наёмникам стрелу за стрелой, прикрываясь за спинами щитовиков.

Байл похлопал древнего по плечу и указал на всадника, стоящего чуть поодаль и изредка выкрикивающего команды, плохо слышные отсюда.

«Зоран Лютич. Очевидно, месть за господина. Да, упрямые идиоты всегда найдутся».

Дружина Вудвинда спокойно подходила под градом стрел. Удалось подстрелить одного с алебардой, пока они не подошли вплотную и не попытались растащить щиты гуляй-города, что прикрывали сцепки телег. Но, получив яростный отпор протазанами и потеряв троих, отступили.

Самый горячий бой грозил развернуться у бреши, но пока дружинники не спешили. Они оттаскивали павших людей и лошадей, расчищая себе путь. Наёмники отстреливали их из луков и поразили ещё двоих, но стрел на это ушло немало, как и на залпы по флангам.

Древний понимал: рано или поздно они закончатся, и драка пойдёт врукопашную. Враги вообще перестали сыпать стрелами издалека: их обоз ещё не поспел, а много ли уместится в колчанах?

Дружина Вудвинда растащила трупы и ринулась на щиты наёмников. И те и те кололи и рубили поверх щитов, между щитами, то и дело раздавался треск дерева или металлический лязг, крики боли или ярости. Долгое, жуткое смертоубийство. Не миг, обрывающий жизнь как вспышка, а растянутое во времени ожидание — какой удар или укол для кого окажется смертельным?

«Да, война — занятие не для слабонервных».

Жару добавляло и то, что оба отряда были закалённые и стояли насмерть. Многие другие на их месте давно сломались бы.

Легат заметил, как наёмники ищут стрелы на земле. В строю, закрывающем брешь, поразили двоих: одного насмерть, второго сильно ранило в плечо. Он решил использовать малую пневматику и отцепил её с пояса, благо, хватило расторопности затянуть его поверх кольчуги. Три раза Александр качнул рычаг, взобрался в телегу и прицелился поверх голов наёмников.

«Теперь все будут знать, что болтается в кобуре».

Первым выстрелом он попал ратнику в щёку, убив на месте. Второй, похоже, оставил только вмятину на нагруднике. Третий срикошетил в лицо воину, он повернулся вбок, высматривая угрозу и схлопотал четвёртый выстрел точно в кольчужную оборку шлема. Пуля пробила кольца и человек умер.

«Не обманул механик, первые четыре действительно мощные».

Люди Зорана разозлились и ещё усилили натиск. Один наёмник пал, и его место занял Сибальт. Древний быстро выпустил четыре оставшиеся пули, и одна угодила-таки нападавшему в нос. Он не умер, но вышел из боя, держась за лицо окровавленной рукой. Александр сменил кассету и три раза качнул рычаг: пока потери наёмников меньше, но, рано или поздно, воины Вудвинда столкнут строй. И, пока этот строй будут восстанавливать, серьёзных потерь не избежать. К тому же, люди Лютича атаковали и укрепления, стремясь растянуть Пурпурный отряд по всему периметру, лишь бы отвлечь от бреши столько наёмников, сколько возможно. Да, атаковали осторожно и неспешно, стараясь не терять людей, но даже такие атаки не давали взводу Байла полностью сосредоточиться на защите слабой части укреплений.

Древний выпустил вторую кассету и убил ещё троих. Больше снаряженных кассет у него не было. Пал ещё один наёмник. По прикидкам легата, их взвод мог проиграть сражение. Они уже потеряли пятую часть. Древнего не очень-то устраивал такой расклад. Он взял двух человек со щитами — прикрыться с флангов — и полез в сундук, стоящий посреди их временной крепости из повозок. Прикрытие пригодилось: кто-то особо зоркий из людей Лютича узрел возможность достать легата стрелами и щит трижды спас их от обстрела с фланга. Большая пневматика лежала на своём месте, как и снаряженная к ней кассета: древний порадовался, что не жалеет пружины и всегда держит одну из четырёх кассет забитой под завязку, каждый день меняя, чтобы пружина совсем не ослабла. Сегодня это сослужило добрую службу — не нужно тратить время, запихивая пулю за пулей.

Он защёлкнул кассету, три раза качнул большой рычаг пневматики и перебежал к телеге. Аккуратно положил ствол на её борт и прицелился через оптику — одну из десяти оптик для стрельбы, существовавших в этом мире. До Лютича было сто с лишним метров. Если целить в тело — плёвый выстрел. Но легата одолевали сомнения: нагрудник хороший, из горской стали, вдруг с первого раза не пробьёт? Тогда мстительный воевода догадается и уже не будет спокойно восседать на лошади, а спрячется так, что не достанешь. Нужно бить с первого раза, в голову, а такой выстел не в пример тяжелее. Александр несколько раз прикладывался к прицелу, дожидаясь, когда ветер стихнет. Наконец, уловил момент, взял упреждение, целясь в макушку шлема, и выстрелил. Всадник бесшумно рухнул с лошади, в падении раскинув руки. Древний смотрел на него через перекрестье — движения нет. Но он всё равно прицелился и дважды выстрелил по неподвижному телу, к которому уже спешили три дружинника. Лошадь Зорана почувствовала выстрелы и бросилась прочь. Тогда легат истратил пять оставшихся пуль и убил ещё одного, а троих ранил. Мощное оружие прошивало латы с такого близкого расстояния.

Дружина вновь навалилась на брешь и алебарда, юркнув меж двух щитов, угодила Сибальту прямо в лицо. Его тут же оттащили, и другой наёмник заполнил строй. Вудвиндских вояк откинули вновь. И тут древний буквально увидел, как по рядам противника прокатывается неуверенность. До них дошла весть, что командир убит. Те, что были у бреши, предприняли новую попытку, но какую-то беззубую, вялую. Их было уже вдвое меньше, чем сначала. Попытка, казалось, скорее для очистки совести, чем ради результата: подошли, постучали по щитам, да отступили без потерь.

Многие нападавшие показывали в сторону лошадей, а те трое, что подбежали к Лютичу, уже водрузили мёртвое тело на коня, перекинув через седло. Враг отступал.

Один из наёмников победно вскинул руки и закричал, остальные тут же подхватили, кроме штатного медика — он был занят ранеными. Древний тоже присоединился к нему. Сначала осмотрел Сибальта — страшная рана, точно под левой скулой, сочится кровью. Совершенно невозможно понять, насколько глубокая, задет ли мозг, есть ли надежда на лечение. Парень хрипло дышал, и больше ничего. Легат не понимал, в сознании он или нет. Всё, что можно было сделать сейчас — наложить тампон и вернуться к операции, когда инструменты будут готовы.

Александр наскоро осмотрел остальных раненых — поставил один жгут и две повязки, поглядел на заснувших прямо посреди боя разведчиков. Один словил стрелу, и ему было уже не помочь, второй просто спал, и пульс его слабо, но прощупывался.