Время перемен. Том 2

Легат достал инструменты и первым делом приступил к врачеванию солдата со жгутом — там зияла глубокая артериальная рана на ноге и предстояло сложное сшивание тканей, иначе боец просто потеряет ногу. Он оставил двух раненых попроще штатному медику и пока не трогал Сибальта: древний думал, новобранец в любом случае умрёт, и не было никакого смысла помогать ему первому, когда вот здесь, рядом, вполне ещё живой человек, которому нужна ясная и понятная, хоть и довольно сложная, операция.

За десять минут получилось хорошенько всё сшить. Парень за это время совсем измучился, получил лошадиную дозу обезболивающего и отключился. Древний аккуратно освободил ногу от жгута, посмотрел на повязку, не пропитывается ли кровью излишне сильно: нет, всё в порядке. Только после этого легат обратил внимание на Сибальта. Бывший крестьянин всё так же хрипло и упрямо дышал, никак не желая расставаться с жизнью, и тогда Александр решил попробовать.

Он подозвал штатного медика и выудил дренажный насос из инструментов:

— Иди сюда. Смотри, погружаешь шланг в рану и медленно давишь на грушу, вот так. Отпускаешь обратно тоже не слишком быстро. Качай. Следи, чтобы крови не было в ране.

Легат так и не понял, задет ли мозг, но сделал всё, что в его силах: дал обезболивающее, вложил в рану мазь, зашил или обжёг где надо, аккуратно забинтовал сверху. Если парень и выживет, левая половина его лица окажется неподвижной.

— Пшёл, чего встал?! — услышал он выкрик где-то рядом, и звук пенделя, последовавший за словами.

Это наёмники привели человека Лютича, который почему-то не успел сбежать.

— Ходим, проверяем их, а тут этот очухался, представляешь, командир? — пояснил один из сержантов, — Где я, говорит, где остальные?

— Разбили вас, парень, — подошёл к нему взводный, до этого угрюмо следящий за операцией.

Старый наёмник поднял безжизненно свисающую правую руку врага и отпустил её. Та упала вниз, как пустой рукав.

— Что мне с тобой делать?

Раненый пленник молчал. Ответов у него не было.

— Клевцом по башке и в кусты, — грубо высказался сержант, уже снимая оружие с пояса.

— Погоди, надо бы поговорить, — вмешался древний, — Твоё имя?

— Званимир, — равнодушно произнёс пленный.

— Ответь мне, Званимир, зачем вы всё это затеяли? Мало было вам голода, смертей, войны? Молодой князь согласился признать долги перед древними, так чего вы кулаками машете после драки? И про счёт наш к старому князю давно известно, и счёт тот справедлив.

Ратник ответил, не поднимая глаз:

— Неведомы мне счёты промеж древними да князьями.

— Чего тогда?

— Долг есть перед Лютичем.

— И у остальных ваших, думаю я, долги такие имеются?

— Не без этого.

— Нет больше ваших долгов. И Лютича нет.

— Как же это? — удивился воин, — Кто-ж его? Значит, всё теперь…

— Кто-кто? Древний и подстрелил, — проскрипел взводный, — Иль вы думали, с ними вот так запросто можно связаться и сухим выйти? Дурак ваш Лютич, и вы дураки с ним вместе.

— Хорош, — легат положил руку взводному на плечо.

— Чё с ним делать-то теперь? — Байл задумчиво смотрел на Званимира, потирая рукой подбородок.

Сержант, маячивший с клевцом позади пленника, вопросительно поднял голову.

Побеждённый почувствовал это и не выдержал:

— Чего ждёте, ну? Давайте уже! Ваша взяла, так чего тянуть?

— Кольчугу снимай, — велел ему легат.

Старый наёмник не удивился, а вот на лице пленника сначала отразилось недоумение. Потом он, видимо, по-своему разгадал этот ребус и выпалил:

— Выкуп за меня вы не получите, сразу говорю. Некому выкупать. Так что уж не мучьте.

— Я поставлял в Шумный Грот лес за свой счёт, чтобы полностью перебить ваши поставки. Припомни, сколько леса вы им продавали и подумай ещё раз, нужен мне выкуп за простого солдата?

— Я был личным дружинником князя.

— Да хоть генералом. Кольчугу снимай, говорю, тебе ещё можно помочь. Подсобите кто-нибудь ему.

Александр отвернулся к сундуку, чтобы протереть инструменты.

К нему подскочил сержант с клевцом:

— Как так, легат? Вон Сибальт умирает, а ты будешь помогать этой сволочи? Они ведь тебя тоже убить хотели! В расход!

— Если ты размозжишь ему молотом голову, Сибальту это никак не поможет. Хватит крови на сегодня, понятно?

Сержант злобно смотрел на него, но молчал.

— Не маши кулаками после драки, иначе тебя ждёт его участь. Всё уже закончилось, нет нужды множить трупы до бесконечности.

— И он пойдёт с нами?

— Да. Не забывай, кто вас нанял.

Байл встал рядом и сурово глянул на сержанта.

Злой наёмник прицепил клевец на пояс, но всё ещё клокотал от ярости:

— Как скажете, легат.

Древний решил пока не обращать на него внимания и обратился к взводному:

— Помнится, на севере была какая-то дыра лет сто назад. Если она превратилась в город, сможем зализать там раны.

— Дыра стала больше раз в десять, но городом её назвать язык не повернётся. Скорее притон.

Сержант пялился на них всё это время, переводя взгляд то на одного, то на другого, пока, в конце концов, не выдержал:

— Разве мы не собирались идти по ущелью? Зачем нам на север?

— Хочешь попытать счастья против людей Лютича ещё раз? Думаешь, куда они убежали? — устало пояснил взводный.

— Один раз мы их уже разбили…

— В ущелье они будут обороняться, а мы нападать. Может, мы и победим, особенно с луком древнего. Это ведь был такой лук, да? Я видел, как ты, легат, каждое утро перебираешь маленькие стрелы для него.

— Пусть будет лук.

— Так вот, с таким луком можем и победить, хоть нас меньше. Но потери будут. И появятся ещё раненые. Тогда следующая стычка, скорее всего, будет смертельной.

— Не подумал…

— Вот поэтому я пока командир.

Легат был полностью солидарен со взводным, но один вопрос его всё же волновал:

— Ты говоришь, такая же дыра, только больше. Не захотят местные прибрать к рукам наше добро, а нас скормить свиньям?

— Кишка у них тонка. Военных там нет, зубы об нас обломают.

— Полагаюсь на твой богатый опыт, но разведку отправим, прежде чем заходить всей толпой. И пусть приведут мне местного потолковать.

— Само собой.

— Сколько туда идти?

— Дней двадцать.

— Начинай сборы. И освободи одну телегу для раненых.

— Что-то придётся переложить в твой фургон.

— Хорошо. Эй, там, вы сняли доспехи с пленного?

Один из наёмников грубо толкнул озябшего в одной рубахе пленника к легату. Вудвиндский дружинник стучал зубами и смотрел на древнего. Левая рука его по-прежнему свисала плетью. Это был крепкий русый парень, но без доспехов и с искалеченной рукой он казался далеко не таким грозным воином. Александр взял его руку и задрал вверх, пленник поморщился от боли.

— Рубаху снимай.

— Совсем меня заморозить хотите?

— Надо посмотреть. И вообще, кто-нибудь, разведите костёр.

— Не слышали, чего легат сказал? — проревел командир, — Костёр, живо!

Тем временем, древний обнаружил сильный вывих плеча, который усугублялся ушибом и отёком, что осложняло возможную операцию.

— Телегу освободили? И лекаря отрядного дайте мне.

Вдвоём с лекарем они уложили пленника на телегу и Александр выудил из кармана обезболивающее.

— Как же кодекс? — тихо сказал стоящий рядом Байл.

— Будем считать это служебной необходимостью. Раненые тормозят отряд.

— Почему просто не избавиться от него?

— Нельзя. Выдаст нас своим, или местным мародёрам. Он изнутри знает теперь, что у нас в отряде, — сказал легат первое, что пришло в голову.

— Что за чушь? Он бы просто замёрз посреди этой степи.

«Ты чертовски прав, дружище», — подумал древний, но вслух ответил:

— Может, и не замёрзнет.

— Секира могла бы избавить нас от всех проблем.

— Не уподобляйся своему сержанту. Махать кулаками после драки — обрекать себя на вечную битву.

— Разве это не есть жизнь?

— Попробуй что-нибудь построить. Может, понравится?

— Что например?

— Начни с жизни этого парнишки, дай ему второй шанс.

— Как скажешь, легат. А ты, — он посмотрел на осоловелого от дурмана дружинника, — Не вздумай злом ответить на добро, ясно? Не то умирать придётся долго.

Примерно через четверть часа с операцией покончили. Легату нравилось, что, в случае чего, кодекс к этой операции не применить — слишком простая, её может сделать любой при должной сноровке или удаче. Всех раненых уложили поперёк на свободной телеге, и караван медленно тронулся на север. Легат договорился дежурить по очереди с медиком, сама дорога оказалась ровной, и удавалось менять повязки на ходу.

Пейзаж вокруг состоял из серых и белых красок. Белая земля, испещрённая серыми кочками, или полностью занесённый белой порошей склон холма с подветренной стороны, серый лес на границе видимости, светло — серое тяжёлое небо. Всё это напоминало край света. Хоть легат знал, что мир их круглый, ему казалось, вот-вот они дойдут до обрыва, за которым будет бесконечное чёрное ничто. Древний надеялся, что дорога не может вести в никуда, хоть на пути им ни разу никто не повстречался, кроме птиц, да сусликов с полёвками.

Следующим утром их накрыла метель, а после, когда всё утихло и караван двинулся дальше, очнулся Сибальт. Он глядел на всех ошарашенными, испуганными глазами и не говорил ни слова. Даже не мычал — видно, любой звук причинял ему боль. Александр велел ему лежать. Новобранец сначала пытался сесть, но вскоре оставил это гиблое дело.

Легкораненые часто спускались с телеги размять кости, и, когда спустился пленник, шедший за ним солдат толкнул его в спину — не сильно, а скорее просто показать пренебрежение:

— Вишь чё наделал, ёбаный лесник! Парень у нас едва обвыкся, а ты его штыком под глаз!

— Это был не я, — робко оправдался бывший дружинник.

— Какая, к херам, разница? — влез другой наёмник, — Все вы там были, значит, все виноваты!

— Тупые лесники!

— Сраные дружинники!

— В жопу вас с вашим полоумным князем! Всё из-за вас!

— Я предлагал вам прибить меня! — не выдержал Званимир, — Если у вас на это кишка тонка, нечего теперь лаять как шавки со всех сторон!

Один наёмник огрел его пятой протазана по бедру, второй отцепил чекан от пояса в порыве ярости.

— А ну притихли! — взревел Байл, — Раз не прикончили его, нечего теперь издеваться.

— Так, может, надо было?

— Не тебе это решать, боец.

— Они бы нас не пощадили.

— Откуда ты знаешь? Древнего — наверняка нет, но они уважали хороших ратников.

— Во заковыка, — с досадой ответил наёмник, — Они бы древнего точно укокошили, а он за их бойца как раз вступился. Не понять мне…

— И не надо. Шагай давай. Молча.

Под вечер, когда солдаты топили снег в огромном котле, легат опять подошёл проверить раненых.

— Что-ж со мной теперь? — тихо спросил Званимир, — Для чего это всё?

— Поживём-увидим. Важного ни черта ты не знаешь — отпущу в первом попавшемся городе, и дело с концом.

— Почему?

— Это называется сострадание, парень. Убиваем мы чаще по необходимости. В остальном — такие же люди, только живём дольше и знаем поболее.

— Тёмные заклинания?

— Нет никаких тёмных заклинаний.