До встречи, до свидания...

Парочка прологов

Пролог первый. Резиденция Равенхорстов. Трансильвания. 1986 год.

Раскаты грома оглушали, давили гулом, заставляя ежиться и пригибаться к полу. Что было весьма некомфортно, особенно для такого высокого и мощного мужчины, каким был Реджинальд фон Равенхорст. Крепко вцепившись в подоконник, он против воли нагибал голову в ответ на громовые перекаты.

Проклятая кровь. Проклятые демоны. Проклятые врачи. Ну никогда последние ничего толком не знают! Волна боли прошила тело. Могучее, сильное, оно болезненно сжалось от горького осознания, что судьба уготовила предельно короткую жизнь для его малышки…

О диагнозе врачи сходились во мнении — лейкемия, и с этим ничего нельзя было поделать. Но, если вы думаете, что потомственный граф в энном поколении сразу сдался, то плохо вы его знаете! Он не пожелал принять тот факт, что болезнь маггловская, и бросил на поиски её излечения все силы и средства: находил и привлекал самых лучших лекарей, целителей и врачей, не погнушался просить помощи даже у деревенских знахарей и коновалов. Побывал во всех уголках планеты в поисках цветка Рапунцель, волшебного единорога и философского камня. Но, к сожалению, все усилия оставались тщетными: цветок оказался выдуманным и в реальности не существовал; кровь единорога, взятая насильно, — слишком опасной для больного, а добровольно её как возьмешь? Философский камень чересчур хорошо спрятан, а его создатель, Николас Фламель, на контакт выходить отказался наотрез, не отвечал на письма и наглухо законопатился черте-где почище йети…

— Господи, чем я тебя прогневил?! — отчаянный вопль, идущий из самой глубины израненной души, слился с очередным рокотом бури. Но кричи не кричи, боги зачастую никого не слышат и по обыкновению никому не отвечают, так что мольбы страдающего отца были, по сути, в пустоту. Ну, отчасти… Потому что некто графа всё же расслышал. И этот кое-кто, будучи хитрым и любопытным от природы, незамедлительно откликнулся на зов отчаявшегося мужчины, алчно и цинично питаясь плодами человеческой скорби. Дьявол же, как известно, не человек…

Вернее, не дьявол, а чертёнок. Молоденький, с только что прорезавшимися рожками, боязливо горбясь и поджимая хвост, он появился в комнате вместе с облаком серы. Крадучись, мелко семеня и постукивая копытцами, чёртик приблизился к окну, возле которого стоял Реджинальд, и негромко спросил тоненьким писклявым голоском:

— Дяденька, а дяденька, почему ты обращаешься к тому, кто заведомо глух и нем?

— Вот как? Господь бог ещё и глухонемой? — с горькой иронией отозвался мужчина, совсем не удивляясь явлению нечистой силы. Чёртик почесал курносый пятачок и застенчиво пояснил:

— А он слишком велик, чтобы вмешиваться в суету мелких существ. Это примерно так же, как интересоваться здоровьем блохи на болонке.

— Значит, планета — болонка, а человек на ней — блоха? — печально подытожил граф.

— Именно, — смиренно подтвердил чертёнок.

— Значит, мне никто не поможет, — в голосе мужчины прозвучала умершая надежда. Чёртик виновато прижал ушки, чисто по-чертячьи ему было жаль человека. Но точно так же хотелось и заполучить его душу…

— Дяденька, а мою помощь примешь? — робко вякнул он.

— Чем ты мне поможешь, чудо нечистое? — хмыкнул Реджинальд, с удивлением обозревая чёрта-доброхота.

— Ну, я тебе помогу, чем надо, а ты мне заплатишь своей жизнью, — пояснил бесёнок, застенчиво колупая копытцем половицу.

— Жизнь за жизнь, значит? — задумался граф Равенхорст. И тут же отказался: — Нет! Не верю я, что дьявол способен на добрые поступки! Ты темнишь, бес, в твоей так называемой «подмоге» наверняка кроется какой-то подвох.

— Ну… Я ж чёрт, положено мне, — виновато промямлил бесёнок, разводя косматыми лапками.

Именно это, виноватый жест и, главное, юность беса подкупили, усыпив благоразумие и недоверие человека.

— Ну и что ты предлагаешь? — поинтересовался он, решив хотя бы выслушать. Чёртик приободрился, прижал для уверенности к груди кончик хвоста с кисточкой и затарахтел:

— К папане моему не ходи, он злой, ты лучше к бабуле, она щедрая. Если сможешь с ней договориться, то, может быть, не только дочку спасешь, но и жизнь свою сохранишь. Главное, не прогневи бабушку невзначай, а выполни её условие в точности, она оценит и исполнит твое желание.

— Весьма неожиданно, — хмыкнул граф, относясь к ситуации с изрядной долей юмора. — В услужении у чертей я ещё не бывал…

— Ты согласен?.. — затаил дыхание чёртик. Граф кивнул, посмотрел на дверь детской, за которой доживала последние часы его малышка, и с горечью констатировал:

— Ради здоровья своего ребёнка я готов и Дракулой стать. Как добраться до твоей бабушки?

— Сюда, дяденька, — чёртик протянул руку, одновременно окутываясь клубами дыма. Бросив ещё один взгляд в сторону детской, граф Реджинальд фон Равенхорст без колебаний шагнул в серное облако.

Чёртова бабушка выглядела на удивление обыкновенно: пожилая опрятная леди в синем ситцевом платье. Никаких тебе бородавок и трех волосинок. Обычный седой пучок, скрепленный заколкой. Характером тоже вполне мила оказалась: приготовила чай, усадила гостя за стол, сама присела напротив, подперев подбородок рукой. Заговорила сразу и по делу:

— Известна мне твоя печаль, граф. И о поисках твоих мне известно. Но помочь могу только после того, как достанешь мне безоар из желудка цилинь.

— Это… Магическое животное? — уточнил граф.

— Верно, — старушка строго глянула в ответ. — И не просто магическое, а китайское. А времени у тебя в обрез. Так что не рассусоливай мне тут, а поторопись.

— Да как же мне поторопиться, если времени совсем нет! Дочери жить считанные часы остались…

Чертовка равнодушно пожала плечами, мол, твои проблемы. Граф проникся, встал и, коротко попрощавшись, взялся за руку чертёнка. Тот, однако, его удивил, переместив не обратно в замок, а прямиком в Китай. Сделав такой неожиданный подарок в обход бабушки, он лукаво подмигнул ошеломленному графу и с треском исчез, оставив после себя облачко сернистого газа.

Помянув добрым словом проказника, Реджинальд ринулся в европейское посольство за разрешением на экскурсию в местный зверинец. Время страшно поджимало, ведь надо было ещё вернуться к чертовой бабке и отдать ей заказ… Разрешение было получено, доступ в заповедник китайской фауны — тоже. Но, увидев животное, граф тут же застопорился, внезапно осознав коварство чертовой семейки: чтобы добыть безоар, надо убить животное. Вот это вот, ясноглазое существо, чистое душой и помыслами.

Можно ли хоть как-то описать горе несчастного отца? Вот и я не могу.

— Боже, помоги мне… — только и смог выдавить этот бедолага, падая на колени перед последней своей надеждой.

К счастью, в магическом мире, как нам известно, особенность цилиня используют при выборах главы Международной Конфедерации Магов. На этот пост могли отобрать лишь того, перед кем божественная цилинь преклонит колено и признает мага достойным, беспорочным. То есть учитывается её сверхъестественная способность заглядывать в душу и видеть, чист ли человек.

Вот и нашему графу красавица цилинь заглянула в душу и увидела все его страдания и первопричины. Покоренная горем несчастного отца, китайская ясновидица была так сильно впечатлена, что пошла на совершенно беспрецедентный поступок — отдала безоар добровольно. А уж как был поражен честный дворянин, узрев на земле перед собой золотой камешек! Взяв его трясущейся рукой, граф поднял лицо к морде цилинь и окунулся в сияние наидобрейших глаз мудрого существа. Прочтя в них благословение и любовь, Реджинальд с трудом поднялся на непослушные ноги и с глубочайшим почтением склонился в поклоне перед волшебным созданием, подарившим ему шанс на спасение доченьки.

Чертик его ждал за пределами заповедника и смотрел со странным выражением, на которое граф поначалу не обратил никакого внимания. А стоило бы… Ведь бабушка пришла в ярость.

— Ты обманул меня, жалкий человечишка! — взбешенно взревела демонесса, враз становясь отвратным чудовищем. — Этот безоар от живого цилиня и я не могу к нему прикоснуться! Эта святая мерзость!.. Фу! Негодяй, ты будешь за это наказан! И жить тебе отныне до рассвета!!!

И вышвырнула обманщика прочь из своих подземных чертогов туда, откуда его взяли, то бишь в комнату собственного замка. Вышвырнула громко, с шумовыми и световыми спецэффектами — громом и молниями, которые, впрочем, никакого успеха не возымели, так как за окнами всё ещё бушевала осенняя гроза. Так что, мирно встряхнувшись, граф Равенхорст беспечально поднялся с пола, прижал к груди кулак с зажатым в нём камнем и заглянул в комнату к больной дочери. Она была ещё жива, и Реджи тут же занялся приготовлением лекарства из чудодейственного безоара, о чьей ценности он без труда догадался. Отданный цилинью добровольно, редчайший ингредиент стал неприкосновенен для нечистой силы, а значит, надо воспользоваться нечаянной возможностью, пока у него есть время…

Лекарство было приготовлено и споено дочери. Накрыв малышку одеялом, граф преданной тенью замер над изголовьем кровати, трепетно дожидаясь сколь-какого результата. Тот настал задолго до рассвета, подарив отцу счастье лицезреть выздоровление родной кровиночки, дороже которой у него больше никого не было на всем белом свете.

Давно отгремела гроза, свежевымытое небо потрясало своей прозрачностью. Солнечный луч, вырвавшийся из-за горизонта, просквозил через неплотно задвинутые шторы и упал на роскошную кровать, чуть не ставшую смертным одром этой ночью, осветил прекрасные лики спящей темноволосой девочки и её отца. Миг спустя лицо мужчины обернулось мохнатой собачьей мордой.

Реджинальд фон Равенхорст в момент гибели, навеянной нечистью, впал в анимагическую кому. Только так организм волшебника смог воспротивиться чужой недоброй воле…

Было уже далеко за полдень, когда девочка проснулась. Потерев глазки, она села в постели, удивляясь своему состоянию — впервые за долгое время у неё ничего не болело и исчезла странная пугающая слабость, из-за которой ничего не хотелось и не моглось. Взгляд синих глаз малышки упал на собаку.

— Папа? Нянюшка?

Няня не отозвалась, папа тихонько заскулил, лаская девочку любящим взглядом. Малышка сползла с кровати и обняла за шею пушистого папочку, ещё не понимая, что случилась беда. А когда слуги всё-таки набрались смелости и рискнули заглянуть в господские покои, совмещенные с детской, то их глазам предстала совершенно здоровая дочка графа, играющая с невесть откуда взявшейся немецкой овчаркой.

Непонятное выздоровление умирающего ребёнка, огромная псина из ниоткуда и, главное, таинственное исчезновение хозяина породили средь прислуги понятную панику и кривотолки. Потом к пересудам прибавились предположения о том, что девчонка-то того, умом тронулась, собаку папой называет…

Увы, никому не нужный Статут о секретности серьезно навредил маленькой семье. Ничего не зная о магии, слуги в силу обстоятельств по-своему разрулили ситуацию. Не найдя господина, растерянные люди вызвали городового, а тот, в свою очередь обнаружив пропажу хозяина поместья, поступил по своему разумению — объявил графа в розыск и занялся поисками прочих родственников, искренне надеясь, что ребёнок не остался один на свете.