До встречи, до свидания...

Начало чего-то очень важного

Сознание вернулось не сразу. А пока оно пребывало где-то на задворках, собачье тело вовсю занималось адаптацией и выживанием. Ибо подсказок от человеческой сути не поступало в собачье сознание… Будь граф в твердой памяти, он бы ни за что не позволил увести себя от дочери и тем более — отправить на край света. Он бы упирался до последнего, рычал и лаял бы, но ни за что не дал людям разлучить себя с малышкой.

Но вышло так, как случилось: сознание графа Равенхорста спало крепко и глубоко, не реагируя на внешние раздражители, как и у всякого человека в коматозном состоянии. И как всякого в таком положении, его тело перемещали и подключали к приборам жизнеобеспечения, только с той разницей, что таскали овчарку не на КТ и томограф, а из вольера на площадку и обратно. Вместо электроприборов проводили стимуляцию плёткой и удавкой. Людям было невдомек, что на самом деле они возятся с волшебником в анимагической форме, находящимся в глубокой коме.

Так что пёс, занявший место человека, приноравливался как мог, чтобы уцелеть. Слушал командный голос вожатых и старался вникнуть, понять и запомнить. Получив удар плёткой и удушку от ошейника-удавки, накрепко запоминал, за что… Ошибок Рекс не повторял, так что вскоре зарекомендовал себя умной, сообразительной и покладистой собакой.

Человеческое сознание к Реджинальду вернулось спустя много месяцев и очень далеко от родных Карпатских гор. Обнаружив себя в вольере, он в первую очередь попытался принять человечью ипостась, но после нескольких неудачных попыток понял — что-то не так. Прислушавшись к себе, граф с ужасом констатировал, что в нём погасла магия. Он стал сквибом, запертым в собачьем теле.

И предложение Михаэля назвать его Реджинальдом воспринял с такой благодарностью… Спасибо тебе, добрый человек, за сохранённое имя! Сокращённое производное от полного имени граф принял с должной покорностью, ибо спорить не с чем, не имело смысла. Да и кличка «Рекс» была куда логичней на такой службе, чем полные имя и фамилия, а то пока договоришь да скомандуешь, все преступники разбегутся.

В остальном с Михаэлем было сложно. Практичный до мозга костей, этот человек не верил в беса и магию, целиком и полностью полагался на себя и золотое правило, которому следовал с упертостью бульдозера и верностью честного оперативника. Служил Михаэль в антитеррористической группе WEGA и свою новую собаку натренировал в соответствии со своими профильными надобностями. Так что Рекс основательно научился отличать запах тротила от простой детской хлопушки. А ведь ароматы-то практически одинаковые! Запал петард и боевой шашки уж точно пахнут неотличимо друг от друга.

По следу Рекса тоже научили ходить, заодно показав изумительный мир запахов. Реджинальд теперь просто поражался тому, как много в них нюансов и оттенков. Понюхав шарф пропавшей жертвы, он начинал искать тот же запах на земле, тщательно просеивая его среди прочих мириад, таких же похожих. Казалось бы, задача немыслимая: выцедить из биллиона запахов тот единственный, что был на шарфике, но поди ж ты… После упорных поисков нужный запах находился. Просто вплетался в нос тоненький, едва уловимый след пота, впитавшегося в материю и каким-то образом отпечатавшийся на земле через кожаную подошву ботинка. Это всегда было загадкой, и Рекс, идя по следу, бывал несколько озадачен и смущен сим фактом.

После он, конечно, разобрался. Секрет скрывался в повышенной потливости человечьих ног. Неважно, в чём они: в сандалиях или в зимних ботинках, генетический код выделялся с потом сквозь любую подошву, да что там, просто сама кожа пропитывалась человеческим запахом. Даже самая новенькая, только что купленная в магазине: уже через сутки после ношения обувь становилась строго индивидуальной и хранила аромат хозяина. Резина была, наоборот, коварной, долго пахла резиной, но после продолжительной носки сдавалась и приобретала хозяйскую частичку. С привкусом химии. Это Рекс обнаружил благодаря кроссовкам Михаэля, которые тот надевал для пробежки по утрам. На вкус резина, кстати, оказалась отвратительной и слишком расходной, так как довольно быстро и легко разгрызалась. То ли дело кожа! Вот её можно было жевать долго и вкусно.

Реджи понимал, что ведет себя чересчур по-собачьи, но по-иному не мог достать Михаэля до печенок и криков. А досадить ему иногда хотелось, потому что он был слишком прост. Самый скучнейший на свете человек. Отношения завел строжайшие: в свободное от работы время пёс запирался в вольере, на променадах всегда на поводке, а в некоторых случаях, особливо в людных местах, надевался намордник, что особенно сильно задевало чувства графа — ну неужели он настолько крокодилообразный, что нуждается в средствах усмирения?! Находясь в рядах овчарок, Рекс против воли давился обидой и слезами, было так унизительно стоять в наморднике!.. Он же граф, ему же в голову не придет укусить гражданского.

Вот и отрывался Рекс на ботинках Михаэля, когда представлялась такая оказия: зная, как они ценны, безжалостно вгрызался в дорогущую буйволовую кожу, остервенело драл и крошил, оставляя от крепкой обуви пожеванную подошву и металлические части — гвозди, люверсы для шнурков и сами шнурки, так как несъедобны… Эти оказии были, к сожалению, нечастыми, к себе на квартиру Михаэль Рекса не брал, не считал это нужным, но с пробежки или со стрельбища, взмокнув и пропитавшись запахом пороха и оружейной смазки, всегда заруливал в служебную душевую, где срочно смывал с себя пот и запахи. Рекса он оставлял в раздевалке, чем пёс и пользовался, утаскивая из шкафчика обувку Михаэля. Дверцу он научился открывать на раз-два, и вытащив кроссовки или берцы, в момент приводил их в непригодность.

Конечно, потом Рексу доставалось, Михаэль ругал его, а пару раз и поводком в сердцах приложил за испорченную дорогую обувь. Домой-то пришлось добираться в шлепанцах, одолженных у коллеги… Колотушки и ругань Рекс принимал с напускным пофигизмом, ликуя изнутри — ага, всё-таки получилось достать напарника!

Где-то с год спустя Реджинальд сделал попытку открыться человеку, надеясь на возможную помощь с его стороны. Но, наверное, не вовремя, или Михаэль оказался слишком приземленным… Потому что, с его точки зрения, пёс начал чудить. Посудите сами: пришёл человек в вольер за собакой, а она, паразитка, газету читает! Или пасьянс раскладывает из забытой кем-то колоды карт… Как тут реагировать прикажете? Экзорциста вызывать или сразу пристрелить бесноватую псину?

Увидев в руке Михаэля револьвер, Рекс тут же принялся обнюхивать и мешать карты, будто только сейчас обнаружил их в своём вольере.

— Блин, идиоты! — выругался Михаэль, убирая оружие в кобуру. Потряс кулаком в сторону казарм и гневно проорал: — Хватит мне голову морочить! Из-за ваших шуток я чуть свою собаку не пристрелил!

Имея кое-какие сомнения, Михаэль на всякий случай протянул Рексу свернутую газету — мало ли, вдруг тоже тогда показалось? Рекс опасения человека понял и тут же развеял его страхи: вежливо понюхал бумагу и с вялым интересом пожевал нижний конец рулона. Михаэль с облегчением отер пот со лба — слава те господи, показалось! Больше Рекс не пытался установить контакт с напарником, понял: не тот это человек. Михаэль был слишком прост и не верил в чудеса.

Жаль, Реджинальду так не хватало человеческого к себе отношения! Ему очень хотелось, чтобы с ним просто поговорили, поспрашивали о чём-нибудь, пошутили или подкололи. Михаэлю-то в голову не приходило пообщаться с собакой, сказать ей что-то нейтральное. Всё, что слышал Рекс от напарника, это только команды или грозные отповеди за какой-либо проступок. Ну а раз полицейский становится более разговорчивым от последних, то почему бы не мотивировать?

И Рекс пускался во все тяжкие, стремясь вызвать напарника на «разговор по душам» — шкодничал и проказничал изо всех сил. Крал и прятал носки и пояса от халатов, жрал ботинки и все кожаные вещи, включая ремни брюк и портупеи, портфели и сумки, порой доводя Михаэля до белого каления. Ругался Михаэль дай боже — от души и красочно, заставляя замирать и затаивать дыхание.

Ведь это было всё, что мог позволить себе человек, запертый в теле собаки. Он не мог разрешить себе ничего сверх положенного, малейшее отклонение в ту или иную сторону могло привести к смерти. Покажется слишком умным — добро пожаловать на стол науки, глуповатым или агрессивным — на тот же стол под усыпление. Сбежать Реджи тоже не мог — некуда. Где его дочь, он не знал, но догадывался, что в Англии, а как туда собаке добраться — не имел ни малейшего представления. Только и оставалось, что тихо плакать по ночам в конуре, так, чтобы никто не слышал и не видел…

Семь лет такого плена пролетело быстро и незаметно. Годы просто слились в бесконечно долгий день и оборвались страшно, неожиданно — смертью Михаэля. Случилось это летом тысяча девятьсот девяносто третьего года в Хаас Хаусе во время обычного преследования преступника. Вот только никто не мог предугадать, что погоня закончится выстрелом прямо в сердце.

Такого страха Рекс не испытывал никогда — в единый миг он внезапно остался один на свете. То, что он тоже ранен, Рекс как-то и не заметил сперва, когда погнался за убийцей своего напарника, только зуд в правом плече и давал о себе знать при беге. Потом-то рана разнылась вовсю, но даже она не могла затмить боль от потери Михаэля. Осиротевший пёс потерянно уселся подле тела и поджал лапу, недоуменно глядя на мир, который почему-то никуда не делся. А казалось, должен был разбиться на тысячи осколков, ведь жить без Михаэля теперь просто не имело смысла. Пусть не ради дочери, но ради друга… Ведь это Михаэль помогал Рексу выжить, без него бы он не справился. Будучи бессловесной и бесправной собакой, он очень сильно зависел от своего вожатого.

Вокруг сновали люди, что-то делали, но оглушенный горем Рекс ни во что не вникал, тупо сидел возле тела, так же отстраненно похромал за цинковым гробом, где-то на краю сознания отметил перевязку и оцепенело лежал потом в своем вольере, не замечая ни пищи, ни воды. Очнулся он на похоронах Михаэля, когда в уши ворвался траурный марш. Вздрогнув, Рекс оглянулся — стоял он в ряду полицейских, напротив — свежая могила, заваленная красными цветами. Зачем так много? Михаэль не любил розы…

Несколько раз Рекс чувствовал чей-то взгляд. Обернувшись, увидел, как на него глядит какой-то парень. Поймав взгляд овчарки, тот смутился и потер мочку своего уха. Странный тип… Дернув шкурой, Рекс попытался абстрагироваться и сосредоточиться на происходящем, но его глаза волей-неволей возвращались к незнакомцу, ибо в нём, как начал понимать Рекс, ощущалось искреннее сочувствие к его беде. Кажется, тот подходил к нему раньше, там, на крыше Хаас Хауса…

Вот и теперь он оказался рядом, когда закончилась церемония похорон. Что-то спросил у волонтера. Рекс нехотя переключил свое внимание на мужчин.

— Рана зажила, но он отказывается от еды, никого не слушается.

— Спасибо. Что с ним теперь будет?

— В таких случаях собаки переходят к напарнику, но Михаэль работал один. Какое-то время мы с ним провозимся, а потом…