Эхо жизни

— Мы взялись за доставку, потому что было условлено, что оплата поступит при доставке на Пентал! — сдавливая в себе гнев, максимально сдержанно постарался произнести Коринф, тыча пальцем в лицо фермеру, будто это было оружие.

Фермер аккуратно опустил руку Коринфа и уже как-то по-мягкому продолжил:

— Я повторяю, юноша: не думаю, что у Вас сейчас есть выбор, — фермер сделал растерянное выражение лица и ткнул себя ладонями в грудь: — Я такой же исполнитель, как и Вы! Меня так же, как и Вас, наняли для выполнения этой задачи! Но я же не могу нести ответственность за Ваши ошибки! Да, Вы договорились об оплате здесь, но я должен был убедиться в правильности транспортировки! Может быть, Вам всё же повезёт, и получатель не обнаружит отклонений. В конце концов, именно они же осуществляют оплату! Боюсь, Вам придётся согласиться на мои условия.

Фермер посуровел, вновь уперев руки в бока. Его молодой помощник с разинутым ртом и глупым выражением лица стоял за гидравлическим подъёмником перед пачками металлических листов, переводя взгляд то на Коринфа, то на фермера.

Коринф резко отвернулся, прикрыв рот ладонью, гневно морща лоб. Он думал, злился, переваривал. Конечно же, он мог бы, в самом деле, просто взять и улететь, но это ничем хорошим явно не закончится. Всё это было явно нечисто. Всё походило на то, что его пытаются кинуть. Но фермер был прав: в сложившейся ситуации ничего не оставалось, как подчиниться — так оставался хотя бы какой-то шанс, что им заплатят.

Коринф вновь повернулся, взглянув в лицо фермеру, после чего в сердцах взмахнул рукой и направился по рампе обратно в корабль, не сказав ни слова. Фермер самодовольно выдохнул, еле заметно махнув рукой помощнику начинать разгрузку.

— Вы приняли правильное решение, — видимо, просто для порядку произнёс фермер. — Я постараюсь выполнить первый слой полимеризации более плотным, чтобы, даже если была поверхностная температурная деформация, её было бы существенно тяжелее вычислить.

Помощник фермера принялся одну за другой перегружать упаковки металлических сплавов на тележку. Коринф стремительно прошёл по кораблю и скрылся в кабинке туалета, звучно ударив рукой по кнопке замочка: он явно едва сдерживал гнев. Владимир было хотел что-то сказать или возразить, но решил держать рот на замке, чтобы случайно не оказаться в роли громоотвода в этой щекотливой ситуации.

Коринф сидел в своей изоляции около полутора часов, вплоть до возвращения фермера с помощником. Они уже выполнили полимеризацию материалов и возвратили обработанные листы к кораблю. Более того, помощник фермера даже был столь любезен, что аккуратно перегрузил материалы обратно на рампу челнока. Ближе к окончанию загрузки Коринф всё же вылез из своего уединения, он был темнее тучи, хотя уже явно подавил в себе свой гнев.

— Всё готово, вы можете возвращаться на Саратум, — обеспокоенно произнёс куда-то в грузовой отсек фермер. Коринф даже не спустился попрощаться.

— Взлетаем! — угрюмо скомандовал он.

Владимир, стараясь не отсвечивать, поднял рампу с грузом обратно в грузовой отсек. Ион также не проронил ни слова. Челнок мягко оторвался от платформы и стремительно начал набирать высоту. Через минут тридцать корабль уже лёг на обратный курс к Саратуму.