Рыжий понедельник

— Где будем хоронить? — деловито спросил Женька. Это вызвало полемику, впрочем не очень оживлённую. Оба Вовки были за то чтобы хоронить на кладбище, Сашка и Пашка хотели рядом с домом, а Женьке и девочкам было всё равно.

— Предлагаю на огородах. — Обратился он к Сашке и Пашке, давая им понять что за ними остается последнее слово, ведь это же их хомяк. Это идея понравилась всем и компания дружно зашагала. От дома где жили Сашка и Пашка до огородов было не очень далеко. Прямо по улице, потом посадка и дальше начинались поля. В прежние времена это были колхозные угодья, а сейчас местные жители использовали их под огороды. Границы огородов обозначались колышками. На некоторых виднелась утварь в виде бочек, дырявых вёдер и прочего старого хлама, которых мог понадобиться в огородных делах. Некоторые умелые хозяева устанавливали шаткие лавочки и столики, под каким-нибудь редким деревцом, чтобы в жаркий день отдохнуть в тени, после тяжёлой работы. Кое-где, также, были сооружения напоминающие деревенский сортир сбитые из досок и обтянутые кусками рубероида или полиэтилена. В таких хижинах мог храниться инструмент и прочий инвентарь. Часто такая хижина запиралась на изогнутый гвоздь или просто приматывалась проволкой. Во время дождя в таких хижинах вполне комфортно могли разместиться несколько человек, сидя на какой-нибудь лавке. Родители большого Вовки были заядлыми огородниками и на их участке, который находился рядом с посадкой, был и стол с лавками, вкопанными в землю и сарайчик довольно ухоженный и крепкий. Его семья была большой. Многочисленные дяди, тёти и другие родственники пользовались этим сооружением и считали своим долгом содержать его в образцовом виде. Когда друзья приблизились, их взору открылся живописный вид. Внушительного размера огород, по периметру обсаженный кукурузой. Она выполняла функцию забора. Грядки прямоугольной формы были чётко вписаны в квадрат участка. Каждая грядка была отделена от другой ровной, узенькой тропинкой, идеально прямой. “Такой вид точно мог бы украсить обложку какого-нибудь огородного журнала”,— подумал Женька. Остальные тоже с удивлением разглядывали пейзаж.

“Прошу”. большой Вовка рукой указал на стол со скамейками. Он располагался рядом с хижиной. Поставив “гроб” с хомяком на стол, сели на лавку перевести дыхание. “Очень уютно”,— подумал Женька. Он никогда не видел ничего подобного. Это было похоже на хижину гномов. Они куда-то ушли, ненадолго, заперев дом на огромный замок. Сидя за столом, в тени, удобно опираясь спиной на стенку хижины, Женька смотрел то по сторонам, то на своих друзей. Сашка с маленьким Вовкой разглядывали шляпки подсолнуха на предмет их зрелости, и соответственно, пригодности в пищу. Пашка, по дороге успел надёргать у соседей несколько морковок, помидоров и огурцов, одну луковицу и свеклу. Он выложил свою добычу на стол и внимательно разглядывал, по-видимому решая в уме какую-то задачу. Потом выбрал свёклу и с силой зашвырнул её через забор кукурузы, подальше. В этом натюрморте она, по его мнению, оказалась лишней. Девочки обнаружили с боковой стороны хижины умывальник, сделанный из пластиковой бутылки, подвешенной за шнурок и стали мыть руки, передавая друг другу мыло. Потом по очереди посмотрели на себя в осколок зеркала, приделанный к стене, поправили причёски и вытерли руки о висевшее рядом на гвозде полотенце. По дороге Женька выяснил что их звали Люська и Машка и они учились в одном классе с маленьким Вовкой. Тем временем большой Вовка, убедившись что гостям не скучно, принялся отпирать хижину. Он пошарил где-то над дверью, извлёк из какой-то щели ключ, с привязанным к нему шнурком и с некоторым усилием открыл замок. Когда он вошёл внутрь, что-то загрохотало, по-видимому какая-то кастрюля или чайник. Так и есть: Вовка зайдя опрокинул табурет с алюминиевым чайником. Недовольно ворча он извлёк чайник наружу и поставил на стол. Женька еле сдерживая любопытство тоже заглянул. Основное пространство хижины занимал узкий топчан, на котором мог уместиться лёжа взрослый человек. Рядом стояла узкая высокая тумба без дверки. Под топчаном были сложены лопаты, тяпки, грабли и другой инструмент в ассортименте. Увидев его Женька вспомнил для чего они сюда пришли и извлёк из-под топчана лопату. “Смотрите что нашёл”,— большой Вовка вынес и поставил на стол кастрюлю. В кастрюле был завёрнутый в бумагу кусок сала, полбуханки хлеба, пачка печенья, пачка чая и горсть карамельных конфет.

— Классные будут поминки-, сказала Машка разворачивая конфету. Сашка и Пашка открыли коробку “гроб” и пялились на хомяка.

— А ещё вчера он бегал-, сказал кто-то из них.

— Да, — сказал другой и замолчал. Остальные тоже сочувствующе молчали. Всё-таки похороны. Женька хотел двинуть проникновенную погребальную речь, но вдруг обнаружил что имеет крайне мало информации о загробном мире, особенно касаемо хомяков. Тогда он решил построить речь основываясь на продолжительности жизни видов.

— Как вы знаете, — начал он, — продолжительность жизни у животных бывает разная. черепахи живут триста лет и даже больше, акулы двести, а люди и до ста не доживают. Поэтому… — здесь, очевидно должен был следовать какой-то вывод. Но какой? Женька обвёл взглядом друзей, они, проникшись речью слушали с вниманием, — …поэтому, — повторил он, — жизнь нужно прожить весело. Сашка и Пашка закивали. Женька рассказал всё что знал о птицах, рыбах, земноводных и пресмыкающихся, при этом делая особый упор на продолжительности их жизни.

— А сколько свиньи живут? — осторожно спросила Люська. За свою жизнь она пережила уже не одно поколение свиней и прекрасно знала их финал. О свиньях Женька ничего не знал, поэтому предложил ей самой рассказать о них. Впрочем ничего вразумительного Люська не сказала, кроме того что ни разу не видела как их хоронят. Машка взяла коробку, поправила цветы несколько раз легонько тряхнула, чтобы освежить содержимое и творчески наклонила голову. Ей было явно жаль хоронить такую красоту. Большой Вовка к этому времени уже выкопал ямку в укромном месте за хижиной и теперь ровнял края. Он очень старался. Поместив коробку на дно ямы, аккуратно закопал, не забыв сделать приметный горбик. маленький Вовка притащил красивый булыжник и поставил в изголовье как обелиск. Машка положила сверху конфету. На этом панихида была окончена. С чувством выполненного долга ребята сели за стол.

— А у меня есть попугай, — сказала Машка

— А сколько ему лет? спросил маленький Вовка с надеждой.

— В прошлом году купили, летом — ответила Машка.

— Ааа, разочарованно протянул маленький Вовка, понимая что похоронить его в обозримом будущем не получится. Выяснилось, что у каждого есть или кошка или собака или разная другая живность, впрочем, также не пригодная для похорон в ближайшей перспективе. Солнце клонилось к закату, жара спадала и к огородам потянулись люди возделывать свои грядки.

— Ну что помянем? — риторически спросил большой Вовка раскладывая на столе овощи как продавец на прилавке. К этому времени ребята уже успели проголодаться, да и разговоры о загробном мире уже порядком надоели. Дважды повторять не пришлось. Машка и Люська по хозяйски собрали в охапки овощи и стали их мыть. Одна набирала пластмассовой кружкой из бочки воду и поливала, а другая полоскала их, одновременно отделяя ботву и сортируя. Большой Вовка стал резать сало и хлеб. Братья, Сашка и Пашка принялись разжигать огонь между двух кирпичей, чтобы нагреть чайник. Маленький Вовка уже набрал в него воду и принялся насаживать кусочки сала на небольшие веточки, для жарки на костре. Женька с изумлением любовался этой милой суетой. Для деревенских ребят это была обычная жизнь, а для него настоящая экзотика. Они ходили по траве, он по асфальту. Они выращивали, а он покупал в магазине. Они видели бескрайние поля, а он ровные ряды многоэтажек и трамваи, с лязгом проносящиеся мимо его окон. Они вдыхали аромат скошенной травы, он расплавленного на солнце асфальта. В тот момент он казался самому себе очень беспомощным, не приспособленным к жизни и от этого ныло в груди. Было, в то же время, и другое чувство. Чувство гордости от того что он среди достойных людей. С ними не пропадёшь. С ними в огонь и в воду. Их не нужно упрашивать или заставлять. Они не бросят, они всё умеют, их не хочется обманывать, не хочется притворяться, кичиться, хвастаться, и очень хочется быть такими же.

Стук колёс. Женька посмотрел на рыжую девочку. В этот раз она была чем-то обижена. Рыжий толстяк что-то потерял, и теперь стоя на коленях шарил руками под скамейкой. Его рыжая мамаша нетерпеливо перебирала в руках салфетку, чтобы сразу, как только он вылезет, вытереть ему руки. Женщина, сидевшая через проход от них, всё так же держала в руках промасленную бумагу от жареного пирожка, не придумав куда её деть. В такую же бумагу было завёрнуто сало, которое он ел в компании друзей прошлым летом. Подумать только: такая мелочь, можно сказать мусор, воскресил в его памяти такой яркий эпизод. Грубоватые мужики с хозяйственными сумками и выцветшими торбами, снующие туда- сюда, хруст семечек где-то сзади, специфические фразы, обороты речи, которые не услышишь в городе- всё это возвращало его в прошлое лето, и он понял, вдруг, что живёт другой жизнью. Свободной, яркой, настоящей, и она ему нравилась своей простотой, самобытностью, и чем-то ещё. Просто нравилась и всё. Женька посмотрел в окно. Уже давно лил дождь и в памяти, теперь, всплыли деревенские дождливые пейзажи. Они стояли перед глазами как карты в руке вынутые из колоды. Достаёшь первую и вот пожалуйста: ребята купаются на речке. Внезапно гроза и ливень. Вода сверху и вода снизу и та что снизу внезапно становится очень тёплой и приятной. Крики и восторг “вещи, вещи”, и уже кто-то бежит из воды хватает в охапку одежду и быстро засовывает под лежащую на берегу перевёрнутую лодку. Потом с разгона назад в реку, бултых и продолжается игра. Накупавшись ребята выходят на берег. “В Чапаева”,— опять кричит кто-то, увидев в воде замешкавшуюся фигуру и начинается новая игра. Один переплывает реку, а другие швыряют в него комья грязи с раскисшего берега.

Вот вторая карта: ребята играли в футбол на поляне за огородами. Там была очень ровная местность, вполне пригодная для игр с мячом и находилась она как раз между двух деревень, так что к ней было удобно добираться, когда играли деревня на деревню. И вот, посреди игры ливень с грозой. Игру, конечно прекратили. Поле превратилось в лужу. Домой шли мокрые до нитки. Уже никто не обращал внимания на дождь и гром. Шли не разбирая дороги и не прячась от водяных струй. Было совсем не холодно и не страшно. Зачем люди придумали зонты? Потом легли на траву. Земля была тёплая и от неё шёл пар. Женька смотрел на дождь снизу вверх и думал о том как, всё-таки, удивительно устроен мир.

Следующая карта: уже стемнело. Противный, холодный, моросящий дождь гнал Женьку домой. Он уже представлял себе разогретый ужин и обычное бабушкино: “где ж тебя носило”. Женька побежал быстрее к теплу и ужину. Когда до дома оставалось уже метров сто он увидел Машку. Она как раз проходила мимо его дома, куда-то очень торопясь. Женька окликнул, она обернулась. “Я тороплюсь”,— сказала она подоспевшему Женьке. В руках у неё была палка. “Куда?”,— удивился Женька, понимая что у девятилетнего ребёнка, просто, не может быть никаких дел за деревней на пустыре в такое время. Машка плакала. Оказалось, что её родители уехали по делам, оставив её дома на хозяйстве, и она забыла загнать корову, пасущуюся на поле. Она насквозь промокла, а изо рта шёл пар. “Я с тобой”,— не раздумывая выпалил Женька и покосился на дом, где его ждал горячий ужин. “Ладно”,— ответила Машка, вытерла мокрый нос рукой и тоже посмотрела на женькин дом, боясь что его загонят. Они быстро побежали. Машка задыхаясь рассказала что она уже управилась по хозяйству и уже хотела ложиться спать, как вспомнила что не загнала корову, а её нужно ещё напоить и подоить. Прибежав на луг они увидели корову Нюрку привязанную длинной верёвкой, с одной стороны за рога, а с другой к железному колышку. Машкин отец с утра пригвоздил её здесь на пастбище. Они вдвоём, с трудом вытащили железный кол из земли. Сама Машка бы не справилась. Корова тупо смотрела на суетящихся детей добрыми глазами. Машка дала Женьке палку, а сама схватила верёвку и с силой дёрнула. Этой силы не хватило даже пошевелить Нюрку. “Ну-ка лупани её” — громко крикнула она. Женька ударил. “Сильнее!” — крикнула она ещё громче. Женька ударил ещё сильней. “Ну что ты…”— с отчаянием прокричала она. Дождь заглушал звуки. Она дала Женьке верёвку и скомандовала: “дёргай”,— а сама взяла палку и принялась со всей силы лупить корову в бок. Нюрка лениво сделала несколько шагов и остановилась. Ей не хотелось идти домой. Она радовалась дождю и тому, что нет оводов и мух. Женька со всей силы дёрнул за верёвку, пытаясь рывками привести её в движение. Машка опять принялась осатанело лупить корову куда попало, помогая себе и словами. Такие словечки Женька слышал редко. Но похоже заклинание сработало и корова пошла по заданному маршруту.