Когда наступает рассвет

3

Оставшись вдвоем с Проней, Мартынов подсел к нему и, дружески хлопнув по плечу, сказал:

— Что, парень, умаялся? У меня к тебе есть разговор… Если завтра явишься к хозяину, он тебе не оторвет голову?

— А что такое? — встрепенулся Проня.

— Есть у меня думка, да не знаю, понравится ли тебе. Должен предупредить: дело трудное и опасное.

— Я не боюсь, Артемыч. Говори.

— Тогда слушай. Послезавтра Успеньев день. В Троицком соборе протопоп собирается проповедь читать про войну, Людям мозги коптить. Хорошо бы, когда народ после обедни станет расходиться, разбросать с колокольни листовки. А?

— Здорово бы получилось! — озорно блеснул глазами Проня. — Я знаю, как забраться, не раз туда лазил за голубиными яйцами.

— Постой, дело не шуточное. Надо со всех сторон обдумать. Ежели поймают, знаешь, что будет?

— Меня не поймают! Чисто сработаю, сам похвалишь, Артемыч.

— А не струсишь?

— Ну вот еще!

Мартынов задумался.

Усилившийся ветер гнул и трепал прибрежные кусты. О берег часто, с остервенением, билась волна. Где-то во мраке приглушенно, будто потревоженный медведь в берлоге, проворчал гром.

— Давеча я видел, здорово ты плаваешь, — заговорил Мартынов. — Это хорошо! Для нашего дела ловкий человек нужен. Все же надо обдумать, прикинуть со всех сторон. Завтра потолкуем. А сейчас такое тебе задание, браток. Надо съездить в Вильгорт, за листовками. Передашь мою записку, получишь товар, а завтра занесешь ко мне в кузницу.

— Сделаю! На лошади махну напрямик через Кочпон. Сейчас, что ли, ехать?

— А дождь? Вот туча надвигается.

— Чай, не из глины, не размокну…

— Тогда поезжай! — сказал Мартынов. — В Вильгорте пообсушишься. Еще успеешь и всхрапнуть малость.

Мартынов вытащил из кожаной сумки тетрадь и, нагнувшись к костру, стал писать.

«Хорошо бы знакомых девчат повидать там! — думал Проня. — Может, на вечеринке их застану. А хозяину скажу: лошадь искал. С меня — взятки гладки…»

Мартынов передал записку Проне.

— Спрячь подальше! Да возьми мою кожаную сумку. В ней и привезешь листовки. Будь осторожен. Слышишь?..

— Слышу! — донеслось уже откуда-то из темноты. Затем послышался конский топот, затухающий в порывах ветра.

Домна