Париж – это всегда отличная идея

– А-а-а! – я вскрикнула и упала навзничь, прижав руку к сердцу.

В гостиной не было никакой мебели, кроме трех шестов для стриптиза, расположенных в ряд в центре комнаты. На всех трех шестах в такт музыке крутились женщины в разных позах.

– Ну, здравствуй, дорогая, – перекрикивая музыку, прокричала обладательница розовой попки, кружась с опущенной головой и высоко поднятой задницей, держась за шест одной рукой и одной ногой. – Ты, должно быть, Челси Мартин.

Я молча кивнула и, не моргая, застыла на месте, когда женщина отцепилась от шеста и в шпагате приземлилась на пол. Судя по длинным седым волосам и морщинам на лице, ей было не меньше шестидесяти. Я подумала о том, не ушиблась ли она. Может, мне помочь ей? Я взглянула на двух других женщин, все еще крутившихся на шестах, которые, казалось, нисколько не волновались.

Женщина передо мной вскочила на ноги, потянулась к маленькой блютус-колонке и выключила музыку. На ней не было ничего, кроме черного спортивного бюстгальтера и блестящих розовых шорт. Я взглянула на ее руки, ноги и пресс – сплошные мускулы. Вау.

– Я Дарби, – представилась женщина. Она взя- ла резинку для волос, которая обвивала ее запястье, чтобы завязать волосы в высокий хвост. – Добро пожаловать!

Я открыла и тут же закрыла рот. Вот тебе и любительница кошек и вязания. Пытаясь выйти из состояния шока, я произнесла:

– Спасибо.

Карие глаза Дарби сверкнули, когда она увидела выражение моего лица.

– Хочешь попробовать? – спросила она и ткнула большим пальцем в столб.

– Э-э-э, нет, – я отрицательно покачала головой. – Но спасибо за предложение.

– Как передумаешь, дай мне знать. Я преподаю танцы на пилоне и могу показать тебе, как это делается, – Дарби повернулась к двум другим женщинам и сказала: – Продолжайте тренироваться.

Женщины продолжили кружиться. Они были значительно моложе Дарби, и я заметила, что у одной из них кожа была оранжевая, будто она израсходовала весь баллончик с аэрозольным загаром.

– Иди за мной, – сказала Дарби. Она схватила синее полотенце и обернула его вокруг шеи. Я последовала за ней, полностью очарованная тем, как ее мышцы напрягались и расслаблялись под кожей, когда она шла к крыльцу.

– Извините, что прерываю ваш урок, – произнес- ла я. – Я постучала, но никто не ответил.

Дарби махнула рукой:

– Это не проблема. Я даю уроки весь день, так что большинство людей знают, где меня найти.

У меня было так много вопросов. Мне казалось, что я сейчас лопну, если ничего не спрошу.

– Так, значит, танцы на шесте, да?

Дарби подошла к маленькому письменному столу и улыбнулась мне. Ее лицо засияло:

– Разве это не чудесно?

– Конечно, это потрясающе. Как получилось, что вы начали этим заниматься?

– О, это целая история, – сказала Дарби. – Коро- че говоря, я застала своего лживого никчемного мужа-изменщика в постели с другой женщиной и выгнала его.

Я молча кивнула.

– У него хватило наглости сказать мне, что это я виновата в том, что он изменил мне, потому что я потеряла форму, – Дарби похлопала себя по рельефному прессу. – И это после того, как я родила ему двух сыновей.

– Ублюдок, – возмутилась я. Может быть, я переутомилась в дороге, но действительно разделяла ярость Дарби по отношению к ее бывшему.

– Потом мои сыновья пытались убедить меня продать коттеджи. Эти коттеджи построил мой отец. Мне пытались внушить, что для старой леди здесь слишком много работы, я чувствовала себя старой и больной и душой, и телом. Я была очень близка к тому, чтобы продать дом и переехать к сестре, – Дарби подняла вверх большой и указательный пальцы, – но потом к нам на лето приехала одна девушка из Штатов, она была танцовщицей на шесте. Она взяла меня с собой в танцевальную студию в Килларни, и мне понравилось. Я начала ходить на занятия, становилась все сильнее и сильнее и чувствовала себя такой сексуальной. А потом приехал мой бывший, он все вынюхивал, хотел меня вернуть. И знаешь, что я ему сказала?

Я отрицательно покачала головой и ухмыльнулась:

– Что же?

Дарби наклонилась поближе и ответила:

– Я сказала ему: «Отвали», – она запрокинула голову и засмеялась, и я засмеялась вместе с ней. – Все равно как если бы я тащила на себе семьдесят килограммов обиды и злости, а потом раз! – и избавилась от них, – она щелкнула пальцами.

Я взглянула на нее. Дарби выглядела так, будто могла в любое время надрать задницу кому угодно, что было просто потрясающе.

– Да, вы выглядите просто невероятно.

– Спасибо, малышка. – Дарби протянула мне ключ с номером пять и добавила: – В любое время, когда захочешь попробовать занятия на шесте, дай мне знать. Первый урок бесплатный.

Моей первой мыслью было отказаться, однако на смену ей пришла другая: «может быть». Та Челси, которой я была семь лет назад, ухватилась бы за возможность попробовать что-то новое, и я старалась быть похожей на нее. Я кивнула:

– Ладно, ловлю вас на слове, Дарби.

– Завтрак подается в столовой с шести до девяти утра. Я готовлю его сама, это полноценный ирландский завтрак с беконом и сосисками, шоколадным и ванильным пудингами, картофельным пюре со сливочным маслом и содовым хлебом. – Она окинула меня оценивающим взглядом: – Ты ведь не на диете?

– Нет, мэм, – ответила я. – Звучит заманчиво.

Это определенно лучше простого йогурта и ломтиков манго, которые я ела сегодня утром.

– Обед и ужин постояльцы добывают самостоятельно, но могу сказать, что в пабе подают отличное рагу в йоркширском пудинге, и также полагаю, что их пюре с сосисками вполне съедобно, – сказала Дарби. Еду в пабе она хвалила неохотно и без энтузиазма. Возможно, между ними какое-то соперничество?

– Обязательно попробую.

Я не упомянула, что ранее бывала в Финнс-Холлоу и уже успела насладиться пюре с сосисками в «Вершине холма». Говорить об этом было необязательно. Я вернулась по личным причинам и не хотела ими делиться, поэтому предпочла промолчать.

– Помочь тебе обустроиться? – спросила Дарби. – Топим мы торфом, брикет лежит в камине. Нужно только зажечь спичку.

– Нет, я думаю, что справлюсь, – ответила я.

– Если понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти.

С этими словами Дарби оставила меня на крыльце и вернулась к занятиям.

Мне потребовалось время, чтобы собраться с мыслями, прежде чем снова выйти под дождь. Я раздумывала, не оставить ли все вещи в машине, но соблазн надеть чистую одежду был слишком велик. Ветер вырвал из рук входную дверь, и пришлось сделать усилие, чтобы ее захлопнуть. Порывы ветра были настолько сильны, что потоки дождя сносило в сторону. Под этим ливнем я вытащила чемодан из багажника. По счастью, промокнуть сильнее я уже не могла.

Я помчалась вниз по дорожке из гравия, идущей вдоль коттеджей. Перед каждым была веранда, на которой едва помещались два стула и ящики для цветов. В данный момент цветов там не было, но стулья остались. Я быстро поднялась по ступенькам и повернула ручку входной двери. Дверь, к счастью, не была заперта. Дождь хлестал мне в спину, я открыла дверь и ступила внутрь. Аннабель назвала бы это самой милой маленькой комнатой на свете.

Интерьер был выдержан в зеленых и кремовых тонах. Стол и два стула стояли напротив окна, выходящего на крошечную веранду, в дальней стороне комнаты был установлен камин, в котором, как и сказала Дарби, лежал торфяной брикет. Было холодно, поэтому я отыскала на каминной полке спички, разожгла огонь и пришла в восторг, когда торф загорелся и наполнил воздух своим землистым ароматом.

Когда огонь в камине согрел комнату, я осмотрела все остальное. За дверью была вполне современная ванная комната, которая заставила меня расплакаться от счастья – я так отчаянно нуждалась в душе! В комнате были комод, небольшой телевизор и мини-кухня с мини- холодильником, плитой, раковиной и шкафчиками. Это было очаровательно.

Я повесила пальто, быстро разделась и приняла долгий горячий душ, чтобы смыть дорожную пыль и усталость. Это было божественно. Горячая вода и огонь в камине были такими приятными и расслабляющими, что смена часовых поясов сразу же дала о себе знать. Я зевнула, едва не вывихнув челюсть, и достала свою любимую пижаму. Аннабель подарила мне ее на день рождения. Пижама делала меня похожей на дойную корову – она была белой, с большими черными пятнами по всему телу и с карманом спереди, напоминавшим вымя. Это был подарок-прикол, но я обожала эту мягкую теплую фланелевую пижаму, так что, выходит, я смеялась последней. Я улеглась на хрустящие белые простыни, натянула тяжелое одеяло и погрузилась в такой глубокий сон, в какой впадают только пьяницы и дети.

Когда я проснулась, мне потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить, где я и что делаю. Ирландия. Колин. Я преследовала… эм-м… выслеживала своего бывшего парня. Так-то лучше. Я уютно устроилась под одеялом, думая о нашей первой встрече.

Я представляла, как Колин шагает вниз по склону холма на ферме О’Брайена, такой же крепкий и полный жизни, как и все вокруг. Солнце сияет на его рыжих волосах, делая пряди золотыми и медными. Он видит, что я его жду. Видит, как ветер треплет мои распущенные волосы и подол длинной юбки.

Так, стоп, я взяла с собой юбку? Я знала, что у меня есть мое маленькое черное платье, но это было не то же самое. Нет, я была уверена, что у меня нет юбки. Черт подери! Окей, хорошо – я представила себя в джинсах и свитере. Он видит меня и, спотыкаясь, останавливается. Мы смотрим друг на друга в течение одного лишь мгновения, не больше, прежде чем понимаем, что вот она, единственная настоящая любовь, а затем мчимся в объятия друг друга, он прижимает меня к себе и целует…

Мой телефон зазвонил, прервав мои грезы как раз в тот момент, когда я добралась до самой интересной части. Черт возьми. Я подняла его и увидела несколько текстовых сообщений, все от Эйдана, отправленных, пока я принимала душ, в дополнение к другому сообщению от Джейсона. У меня появилось странное ощущение в животе. Ничего хорошего оно не пред- вещало.