Вежливые журналисты

********************

Министерство курортов и туризма Крыма подвело итоги конкурса на лучший девиз курортного сезона 2014 года, выиграть в котором хотели почти 300 человек из разных стран. Но что интересно, среди финалистов – ни одного крымчанина. Отличились креативщики из Омска, Чернигова, Питера, Москвы… В общем – потенциальные туристы.

Лучшими были признаны слоганы: «Крым – горы здоровья и море впечатлений», «Крым – на солнечной стороне счастья», «Отдых – в Крыму полезная традиция», «Крым – он один, но у каждого свой». Победителей поощрят сертификатами на уик-энд в здравнице полуострова, к тому же, их придумки станут основой рекламного видеоролика «Крымский сезон-2014».

А вот коллектив нашей газеты, если бы участвовал, предложил бы такой честный и актуальный вариант: «Приезжайте в Крым! Ничего с вами не случится!». Собственно, этот слоган, за пару минут придуманный Допобедным, стал заголовком-заманухой для миниатюрного Анютиного очерка.

Впрочем, конкурс вряд ли поможет нынешнему курортному сезону стать удачным. Учитывая все обстоятельства, надеяться на большой приток отдыхающих – по меньшей мере наивно. «Вежливый» сезон, ничего не скажешь.

– …Так вот, подхожу я к ней и вежливо спрашиваю, мол, доколе она еще будет издеваться над дорогим мне человеком…

– А? Что? Кого ты вежливо спрашиваешь? – выныриваю я из своих мыслей.

– Ты меня вообще слушаешь? – Анюта хоть и сердится, но глаза ее продолжают улыбаться.

Конец рабочего дня, мы неспешно, словно дома нас не ждут никакие дела, идем на остановку – причем на ту, что подальше. По пути еще заманиваемся вывеской «Кофе с собой». И вот, сделав желанно-обжигающий глоток ванильного латте, я незаметно для Анюты (впрочем, как и для самой себя) погружаюсь в раздумья.

– Извини, отвлеклась, – призналась я.

– Я вчера в магазине случайно встретила Жизель, ну, и решила воспользоваться случаем, чтобы поговорить с глазу на глаз. Тем более она как раз была так уязвима: рассматривала кружевное нижнее белье. Наверное, к Восьмому марта готовилась.

Я присвистнула.

– Ну не буду же я ей сразу хамить! Вот и решила для начала вести себя как можно вежливее…

– Ох, Анюта, нашла перед кем расшаркиваться.

– Дык я по-хорошему хотела. Объяснила, что люблю Мишку, что хочу быть с ним, а раз он ей не нужен – пусть, дескать, не держит возле себя чужое счастье.

– А она что?

– Посмеялась. Сказала: «Не надо мне такого счастья, забирай». А потом тот пошлый малиновый лифчик, что в руках вертела, мне всучила со словами: «Твой размерчик. У меня-то грудь побольше будет. Да и цвет беспонтовый». Представляешь? Вертихвостка. Наверняка Мишке изменяла…

– Ага, с Петей… – вроде бы очень тихо подытожила я, но Анюта услышала.

– Как ты сказала? С нашим Петей? С Туваевым?

– Ань, это абсолютно бредовая ситуация, у меня у самой она в голове не укладывается, в общем… – и я пересказала Анюте всю нашу беседу с Петей в кафе.

– Какая мерзость, – помолчав, прокомментировала Анюта. – Кто-то еще в курсе?

– Нет.

– Хорошо. Надо подумать.

– О чем?

– Как жить дальше. Я все равно буду за Мишку бороться, чего бы мне это ни стоило. Когда он узнает правду, которая, несомненно, повергнет его в шок, рядом должен быть человек, который поможет ему прийти в себя. И таким человеком буду я.

– Ань, но он же не любит тебя…

– Ой, напугала, – грустно усмехнулась ухоженная, стильная, привлекательная молодая женщина, с напрочь отсутствующим чувством гордости. – Это не самое страшное.

Я не успела ничего ответить, так как в этот момент зажурчал мой мобильный – пришла эсэмэска. «Когда мы увидимся? Я скучаю» – прочитала я.

– Что, муж переживает? – поинтересовалась Анюта.

– Угу, – покраснела я. Хорошо, что уже стемнело и этого не видно.

– Кстати, ты завтра остаешься на празднование Международного женского дня? Вроде мужская половина нашей редакции планирует утроить застолье. Я даже краем уха слышала, как Никита с Владленом обсуждали, какие цветы подарить нам лучше – розы или тюльпаны.

– Блин, я совсем забыла, что завтра уже седьмое число!

Ответную эсэмэску «Можем встретиться завтра вечером» я отправила Матвею уже в маршрутке. Сначала хотела написать «Не знаю, у меня много дел», но потом поняла, что и сама успела соскучиться с нашей последней встречи на «Юноне». Поняла, что мне дико не хватает его взгляда, его рук, его нежного шепота в мою шею, наконец, его потрясающего поцелуя.

Да, мы тогда поцеловались после спектакля: за кулисами, полными народа, в укромном уголке, где никто, как нам показалось, не обратил на нас внимания. И если у других женщин от возбуждения обычно порхают в животе флегматичные бабочки, то у меня там просто безумствовал фестиваль фейерверков! А потом мы с минуту стояли в обнимку, и я перебирала пальцами гладкие золотые пуговицы на его мундире…

Конечно, я хотела заняться с Матвеем сексом. Замужняя женщина, я уже давно не испытывала подобных обжигающих страстей, я бы даже сказала – дьявольских страстей. Ибо после таких бывает особенно стыдно, и не знаешь, как смотреть в глаза любимому супругу. Супруг ведь стопроцентно любимый – но такой понятный и привычный, что временами становится скучно.

Тем более скучно и мучительно, когда все наши супружеские занятия любовью подчиняются единственной цели – зачать ребенка. Ни тебе похабных словечек, ни шлепков… Никакого разнообразия. Даже поцелуи – как у детсадовцев. Последняя стадия – это выключить свет и накрыться одеялом, но до этого, слава Богу, у нас не дошло.

…Утром я заявилась на работу при полном параде: маникюр, макияж, манкость. Прям МММ. Не побоялась, несмотря на достаточно прохладную погоду, надеть свое любимое платье с бледно-алыми маками. Все-таки Женский день (точнее – его преддверие). Надо соответствовать. Тем более, что вечером меня ждет свидание с прекрасным и опасным «офицером».

К обеду редакция утопала в цветах. Наши мальчики розам предпочли ароматные тюльпаны, которые в различных найденных здесь емкостях красовались теперь на всех столах. Надо было видеть счастливое лицо нарядной Варвары Васильевны, и то, с каким блаженством она поминутно подносила лицо к хрупкому букетику, вдыхая его долгожданный весенний запах.

Впрочем, этой всеобщей редакционной идиллии предшествовал небольшой казус, которому, кажется, никто не придал значения. Никто, кроме меня и Анюты. Дело в том, что и Мишка, и Петя притащили своей ненаглядной Жизели по огромной и, на мой взгляд, безвкусной охапке роз. Мишка – белые, Петя – бордовые. Мишка вопросительно уставился на Петю, а тот шутливо передернул плечами. Сам он Мишке никогда правду не скажет, подумала я. Петя не любит конфликты, Петя любит Жизель.

Вопреки моим опасениям, праздничное застолье удалось: никто ни с кем не выяснял отношений, никто даже не напился, как нередко случается, наоборот, все на позитиве и непринужденно общались друг с другом. А главное – Допобедный после первого же тоста смылся домой, сославшись на какие-то дела. Можно было расслабиться.

Мальчики расстарались: заказали шашлыки разных видов, роллы, много всякой закуски, а на десерт еще и гигантский торт с белоснежными сахарными лилиями. В разгар веселья Мишка с Жизелью куда-то вышли. Увидев, как напряглась Анюта, я подошла к ней и незаметно сжала ее руку: «Не волнуйся». Она благодарно мне улыбнулась. Петя больше не пытался со мной поговорить, он даже не смотрел в мою сторону, а я все гадала: уедут они или нет. К нему у меня не было никаких претензий, а вот к Жизели…

Потом врубили музыку, Владлен потащил Анюту танцевать, и я вздохнула с облегчением: ей полезно сейчас отвлечься.

Пришла эсэмэска от Матвея: «Освобожусь через полчаса. Могу встретить тебя возле работы». Я знала, что сегодня он был занят в праздничном представлении, которое театр традиционно устраивает в фойе: камерная обстановка, шампанское, приглушенный свет. Обычно зрителей развлекают фрагментами и ариями из известных оперетт, мюзиклов, балетов. Обязательно при участии оркестра.

Уйти я решила по-английски, а то начнутся расспросы: куда, зачем, чего так рано (а на часах-то уже начало десятого). Выйдя из офиса и спустившись на первый этаж (наша газета находится на втором), я услышала подозрительные звуки, доносившиеся из так называемого подсобного помещения, где, в частности, хранятся газетные архивы, начиная с незапамятных времен.

Меня нельзя назвать особо любопытной, но какая-то сила заставила приоткрыть неплотно запертую дверь подсобки… И там, прямо на столе, как в порнофильмах, Мишка сосредоточенно и со вкусом трахал Жизель, предусмотрительно надевшую юбку, а под нее – развратные ажурные чулки. Очень удобно, ничего не надо снимать…

На улицу я вышла в растрепанных чувствах. Я ненавидела Жизель, осуждала Мишку, жалела Анюту. Мне все это было непонятно и гадко. Впрочем, когда во дворе показался знакомый силуэт, я забыла обо всем. А уж после ласкового «Привет, журналисточка» так и вовсе поплыла.

Матвей крепко прижал меня к себе, обволакивая запахом обалденного парфюма. Я лихорадочно поймала себя на мысли, что сейчас сама с удовольствием уединилась бы с ним в той подсобке. По-моему, мы ВСЕ запутались…

********************

16 марта «Фейсбук» пестрел многочисленными комментариями, посвященными референдуму.

«Жуть – на избирательных участках народу, как в Мавзолей! С полвосьмого в очереди простояли!»

«Никакой войны, никакой разрухи в Крыму нет – это киевляне выдают желаемое за действительное в своих постах»

«Мангал в багажнике, дрова тоже, мясо положили, коньяк, вино… Вроде ничего не забыли… Сейчас пойдем проголосуем за Крым в составе РФ – и на море, на шашлыки! Благо шторм, который бушевал со вчерашнего вечера, улегся. В честь референдума погода сделала крымчанам подарок»

«Больше всего запомнилась площадь Ленина в Симферополе вечером, после референдума. Признаюсь, я никогда не видел на ней столько людей. Это было живое человеческое море! Площадь не вмещала всех желающих, и многие были вынуждены находиться на соседних улицах. Люди обнимались и поздравляли друг друга, у некоторых на глазах были слезы. Это был настоящий праздник – не номинальный, не официальный, а самый искренний, душевный и такой желанный».

…Мы тоже ходили вечером на праздничный концерт. Втроем – я, Сеня и Матвей. Проклиная себя за вранье, я представила Матвея как «хорошего товарища», но Сеня, кажется, ничего не заподозрил. Он привык к профессиональной коммуникабельности своей жены, к тому, что у меня всегда куча друзей, знакомых, коллег. И что я никогда его не обманываю…

Матвей же, мечтающий стать моим любовником, завис на стадии «Целующиеся приятели». Да, у нас с ним были объятия, поцелуи, и мысли о сексе нас обоих сжигали дотла, но не было той окончательной измены, после которой ты неизбежно теряешь покой, потом – семью, а позже – и смысл жить. Нам нельзя было так далеко заходить, приручать друг друга – но вот мы здесь, вместе, на охваченной всеобщим ликованием площади, празднуем грядущие перемены.