Темная сторона Мечты

Глава 3

Пролетающие за окном поезда загадочные ночные огни, чуть потертые темно‑вишневые мягкие диваны купейного вагона, стук колес и мысли о том, что впереди тебя непременно ждет что‑то новое и, безусловно, хорошее, располагали к откровенной беседе.

Полная девушка с коротко постриженными рыжими волосами и милыми ямочками на покрасневших от выпитого щеках старалась подвинуть поближе к Владу бумажную тарелку с холодными, но еще аппетитными оладьями. Не очень надеясь на эти сомнительные гастрономические искушения, она пыталась привлечь его внимание с помощью игривой улыбки, рискованно расстегнутой цветастой кофточки и огромной груди, подтянутой высоко вверх с призывно выглядывающим бордовым лифчиком.

— Как же хорошо, что вы с нами поехали… У нас же на весь отдел культуры только один мужчина и тот больше по алкоголю, чем по женщинам, — звонким голосом рассказывала девушка. — Да и вообще, хорошего мужика сейчас найти труднее, чем иголку в стоге сена. Их скоро в Красную книгу придется заносить. Хотя вот Алине повезло: у нее муж заботливый, — будто случайно сообщила она, чтобы устранить лишнюю конкуренцию. — Я‑то своего давно выгнала. Так, был… Не мужик, а котяра мартовский: всегда одним глазом на сторону смотрит.

— А мне, Танечка, твой Борис нравился, — не удержавшись, быстро ответила Алина. — Он добрый. А что бабник — так это от нас, женщин, зависит, будет муж гулять или нет.

Влад быстро сообразил, что девушки играют в свои привычные игры и, чтобы погасить эти ненужные разговоры, разлил по большим граненым стаканам в мельхиоровых подстаканниках красное вино.

— За то, чтобы каждый нашел то, что ищет, — произнес он, поднял стакан, а в другую руку, чтобы порадовать Татьяну, взял оладушек.

— Было бы хорошо, если бы каждый хорошо знал, что он ищет, — мягко улыбнувшись, добавила Алина. Потом чуть вытянула и без того длинную шею, подняла подбородок и, закрыв глаза, выпила все до дна маленькими глоточками. Взяла со стола конфету и, чуть поморщившись от терпкого вкуса вина, промокнула салфеткой всегда насмешливо вздернутую верхнюю губу и спросила: — Кто составит мне компанию покурить?

— Можно я? — поднял руку Андрей.

Он весь вечер не сводил с девушки глаз и мечтал хотя бы на минуту остаться с ней наедине. Поэтому быстро вытянул свой стакан из подстаканника, выпил, не закусывая встал и распахнул перед Алиной дверь купе.

Наполненная окурками консервная банка, прикрепленная крышкой к железным прутьям на дверном окне тамбура, указывала, что здесь место для курения. Покрашенные зеленой краской металлические стены были украшены инициалами многочисленных любителей перекуров.

— Может, и мы отметимся? — в шутку спросил Андрей.

— Конечно. У меня и ручка есть, — Алина повернулась к стене, вытащила из кармана джинсовой куртки авторучку и аккуратным мелким почерком вывела: «Андрей + Алина». — Ты уже знаешь, как закончить фразу? — спросила она.

— Я же могу говорить только за себя. Да и ты вряд ли знаешь, что нас ожидает.

Андрею совсем не хотелось курить, а хотелось целовать ее улыбающиеся влажные губы и всепонимающие карие глаза, которые, как ему в этот момент показалось, могли видеть не только то, что происходит сейчас, но и то, что скоро произойдет.

— Ты прав — не знаю. А может, и знать не хочу. Но кое‑что мне известно точно, — Алина, прищурившись из‑за табачного дыма быстро заполнившего тамбур, посмотрела на него чуть захмелевшим взглядом. — Я очень боюсь стать хоть чем‑то похожей на Татьяну, которая уверена, что все ее проблемы от того, что муж попался плохенький. И надо лишь поменять его на более толкового. А для этого пробует на эту роль всех подряд.

— Не всем так везет с мужем, как тебе.

— Это ты про мою семейную жизнь? Зря. Давай пока не будем об этом говорить. Это только мое. Я и так об этом слишком много думаю.

— А еще о чем думаешь?

— О нас с тобой, — серьезно ответила девушка. — И сейчас думаю, и думала до того, как мы встретились.

— Как это?

— А вот так, — Алина потушила сигарету в железной банке и положила руки на плечи Андрею. — Когда ты еще даже не зашел в нашу комнату, я уже знала, что это произойдет. Но вот не знала, что мне с этим всем делать.

В этот момент с грохотом распахнулась дверь между вагонами и мимо них прошла сильно подвыпившая компания. Последним шел молодой парень с бутылкой шампанского в руке. Он остановился и неожиданно предложил:

— Не хотите шампанского со мной выпить?

— Как-нибудь в другой раз, — пытаясь избавится от навязчивого попутчика, ответил Андрей. — Да у вас и стаканчиков нет…

— О, дорогой, зачем они? Шампанское же хорошее — можно прямо из горлышка пить.

Незнакомец, где-то уже сильно выпивший, не сводил глаз с Алины, наверное, пытаясь произвести на нее впечатление своими гусарскими усами и манерами.

— Из горлышка ты и глоток не сделаешь. Не веришь — можно поспорить, — усмехнулся Андрей, вспомнив свой огромный студенческий опыт.

— Почему так говоришь? Хочешь спорить? Давай спорить. Я прямо здесь все до дна выпью. На что спорим?

Алина на секунду посмотрела на Андрея и, будто что‑то загадав, вмешалась в разговор:

— Если у вас не получится, вы оставляете бутылку нам, а сами исчезаете. А если получится, то я вас поцелую.

Незнакомец недоверчиво повертел головой, переводя взгляд то на Алину, то на Андрея, и решившись, резкими движениями открутил проволоку, стрельнул пробкой в потолок и поднес бутылку к губам. В этот момент из нее хлынула пена и быстро заполнила его горло. Он поперхнулся, закашлялся, из глаз его полились слезы. Выждав несколько секунд, он попробовал повторить попытку, но эффект был тот же самый.

— Ну все, приятель, только обольешься весь. Бесполезно. Пена не даст. Не трать попусту хороший напиток, — остановил его Андрей. — Проверено и не раз. Догоняй своих друзей, вместе из стаканов выпьете.

— Нет. Шампанское оставьте нам. Как и договаривались, — решительно добавила Алина. — Спор есть спор.

Парень, часто моргая красными выпученными глазами, вопросительно посмотрел на Андрея, будто ища у него сочувствия, но Алина, не давая ему опомниться, одной рукой приоткрыла дверь в вагон, а другую протянула, чтобы взять бутылку. Тот не стал больше возражать. Передал ей шампанское и расстроенный молча вышел из тамбура.

И сразу, как дверь закрылась, Андрей притянул девушку к себе и начал целовать ее лицо и губы. Сначала она отвечала, но через минуту отодвинула его от себя рукой, в которой была бутылка, и тихо сказала:

— Не спеши, у нас впереди полно времени…

Утром, когда поезд подъезжал к Вильнюсу, обнаружилось, что Гена, ехавший в купе с тем единственным мужчиной из всего отдела культуры, развязал…

Алина заметила встревоженные лица Андрея и Владислава.

— Это что, большая проблема? — спросила она.

— Да уж. Это огромная проблема.

— Для Гены?

— Нет, для нас. А может и для всей Литвы.

На вокзале их туристическую группу встретила женщина‑экскурсовод и проводила в старенький, пахнущий соляркой красный «Икарус». Пока ехали до отеля, она рассказала программу их трехдневного пребывания и пару анекдотов про привычки местных жителей. Судя по всему, сама женщина была русской и относилась к литовцам не очень доброжелательно.

— Им сейчас в таких лошадиных дозах вкалывают национальное самосознание, что есть вероятность, что скоро дойдет до измерения черепов, проверки на лояльность и высылки отсюда тех, кто не прошел по нужным параметрам, — сказала она, грустно глядя в окно.

Отель был в самом центре города. Там, где проспект Ленина переходил в площадь Гедеминаса. Старинное трехэтажное здание с балконом во всю длину второго этажа было с одной стороны заставлено облезлыми строительными лесами, а с другой сверкало яркой‑голубой краской и новыми окнами.

Девушки с серьезными лицами на стойке регистрации быстро переписали прибывших и раздали ключи. Оказалось, что вся группа размещена в той части гостиницы, где происходит ремонт. Кроме того, в этом крыле «удобств» в номерах не было, а на всех постояльцев в конце коридора был всего лишь один туалет с душем.

Естественно, люди начали скандалить и требовать немедленного переселения. Больше всех возмущалась Татьяна. Привычные к таким конфликтам администраторы отеля лишь снисходительно улыбались и отвечали, что других номеров нет.

Из неприметной двери в углу фойе им на помощь прибежала полная дама невысокого роста с ледяными серыми глазами, тонкими губами и безжизненными волосами, выжженными какой‑то химией до цвета соломы.

Определив, что она здесь главная, недовольные туристы кинулись к ней навстречу. Возглавляла эту атаку Татьяна. Две женщины были чем‑то похожи и смотрели друг на друга с такой яростью, будто от исхода этого конфликта зависела их жизнь.

— Вы здесь не хамите, — сразу попыталась перехватить инициативу отельная начальница. — Здесь вам не Россия. Не мешайте нам работать. Не нравится — уезжайте домой. Никто вас не звал.

Не ожидая таких грубых слов, на какое‑то время Татьяна растерялась. Но через несколько секунд в ее глазах вспыхнул огонь, большая грудь несколько раз колыхнулась, наполнилась воздухом и, за мгновение до неизбежного членовредительства, когда Танины руки уже потянулись к волосам администратора, вмешался Владислав. Он стеной встал между разгневанными дамами и нагнувшись что‑то прошептал на ухо Татьяне. Потом повернулся к пергидрольной блондинке, вежливо взял ее под руку и отвел в сторону.

Конфликт разрешился просто. Влад пообещал даме, что сейчас все пройдут по свои номерам, а она, в свою очередь, к вечеру выделит в другом крыле здания два хороших номера. Естественно, за небольшую доплату.

Лишившись в лице Татьяны лидера, остальные туристы стихли. Казалось, что все уже закончилось. Но в это время к дверям гостиницы подкатил роскошный двухэтажный автобус, из которого начали вальяжно выходить новые туристы. По взглядам, в которых за демонстративно‑формальной вежливостью легко просматривалось презрение и равнодушие, было ясно — это иностранцы. По обрывкам фраз можно было понять, что немцы.

Девушки из-за стойки и женщина‑начальник побежали к ним навстречу с такими счастливыми улыбками, будто приехавшие были вернувшимися домой после долгого отсутствия богатыми родственниками всего персонала.

В это же время Гена, мирно дремавший в холле на диване рядом с лысым мужичком с бабьим лицом, с которым он познакомился в поезде, проснулся и, быстро смешав в опаленном водкой сознании происходящее с какими‑то своими полусонными фантазиями, тоже бросился навстречу иностранным туристам.

— Бабка! — закричал он соломенной блондинке. — Беги на кухню за самогоном и угощением для гостей.

Подскочив к немцам, он изогнулся, взмахнул рукой, приглашая гостей пройти вперед, и заискивающим голосом затараторил:

— Млеко, яйки, курка, шнапс… Битте… Прошу вас… Пожалуйте к нам… Данке шен, — Гена бегал вокруг гостей, повторяя эти нелепые фразы.

Работники отеля застыли в ужасе, не зная, что делать.

— Шляфен, эссен, тринкен, — не унимался Гена, — и динь‑динь, динь‑динь, динь‑динь, — намекал он на что‑то приятное, состроив мерзкую улыбку уличного сутенера.