Артур Пеппер и загадочный браслет

Будущее

Артур сидел на краю лежака, зарыв босые ноги в горячий белый песок. Кремовые льняные брюки были закатаны до колен, широкая белая полотняная рубашка небрежно заправлена за пояс. Жара обволакивала его. Шевелиться не хотелось, клонило в сон. Пот щипал кожу под мышками и мелкими каплями выступал на лбу. Артуру нравилось ощущать себя, будто в печи.

Голубое море набегало на берег, оставляя полосы белой пены. Несколько мальчишек, не раздеваясь, забежали в воду и принялись брызгаться. На берегу лежали вверх дном деревянные лодки рыбаков, вернувшихся с лова. Из расположенных неподалеку домиков уже долетал запах жарящейся рыбы. Скоро появятся и туристы в своих пестрых парео и украшениях и будут здесь ужинать и пить пиво из горлышка.

Солнце начинало садиться, и небо напоминало сари причудливой желто-фиолетовой расцветки. Пальмы тянулись ввысь, как будто хотели достать до этого волшебного свода. Ветер трепал разноцветные полотенца, саронги и накидки, развешанные на перилах прибрежных жилищ.

Артур поднялся и подошел к воде. Песок под ногами был похож на теплую пыль. В одной руке Артур сжимал шарм в виде слона, в другой держал «Общий путеводитель по Индии».

Решение предпочесть Гоа Австралии далось Артуру непросто. Но его путешествие началось со звонка мистеру Мехра, и поэтому Артур выбрал Гоа. То, что произошло после их разговора, изменило отношение Артура и к жизни, и к самому себе.

Они с Люси уже спланировали поездку в Австралию на Рождество. Ей это было удобно, поскольку совпадало со школьными каникулами.

Он разжал ладонь, и, когда золотой шарм блеснул в лучах уходящего солнца, Артур готов был поклясться, что слон подмигнул ему. «А ты стареешь, — сказал он вслух самому себе. — Уже мерещится разное». И тут же поймал себя на том, что произнес «ты стареешь», а не «ты старый». Нет, он еще не старый.

— Мистер Пеппер! Мистер Пеппер! — К Артуру подбежал мальчишка лет шести — смешные оттопыренные уши, густая копна темных волос. — Сэр, в доме все накрыто к чаю.

Артур кивнул. Он вернулся к шезлонгу, надел сандалии и вслед за мальчиком пошел с пляжа. Они прошли мимо коровы, которая задумчиво объедала кожу с сиденья ржавого красного мотоцикла. «Следуйте за мной, сэр». Они прошли через выкрашенные голубой краской железные ворота в сад. Артур был рад сопровождающему, потому что вчера, когда он сюда добрался, было уже темно, и он не запомнил дорогу.

Раджеш Мехра ждал его возле маленького, выложенного мозаикой фонтана. Струи воды отливали серебром. На круглом столике стояли чайник и две фарфоровые чашки. Мистер Мехра был одет во все белое, на голове — ни единого волоска. Его полуприкрытые глаза лучились симпатией.

— Я все еще не в силах поверить, что вы здесь, мой друг. Я так рад вам. Как провели время на пляже?

— Отлично. В жизни мне не было так тепло.

— В жару бывает душно. Но сейчас хорошее время. Мириам любила солнце. Она говорила, что ей, как ящерице, необходимо тепло.

Артур улыбнулся. То же самое Мириам говорила и ему. Стоило на небе появиться хоть лучику солнца, как она брала журнал и отправлялась в сад загорать.

Они сели пить чай у фонтана.

— Я дитя привычки, — сообщил Раджеш. — Каждый день я пью чай в одно и то же время. И газета, за чтением которой я провожу ровно полчаса, должна быть сложена так, а не иначе.

— Значит, я нарушил распорядок дня.

— Вы его не нарушили. Вы его улучшили. Встряска бывает полезна.

Артур рассказал Раджешу о своем распорядке дня, который из источника успокоения превратился в тюремные правила. И уже собирался сказать, что вырвался он из этого круга благодаря замечательной женщине по имени Бернадетт. Но вдруг понял, что сделал это сам. Он нашел браслет. И позвонил мистеру Мехра. Все перемены, произошедшие в его жизни, — его рук дело.

— Я помню, что Мириам не очень любила соблюдать распорядок. Она ценила свободу, — произнес Раджеш. — Я думаю, что Мириам была выдающимся человеком. Она прожила счастливую жизнь?

Артур не раздумывал ни секунды.

— Да, — с гордостью сказал он. — Она была вашей няней. И играла с тиграми. Поэт посвятил ей стихи. Она вдохновила художника на великолепную картину. Она была замечательной матерью. Мы с ней любили друг друга всем сердцем. Да, она была удивительным человеком.

Артур подождал, пока Раджеш нальет себе чаю, затем сделал глоток из своей чашки. Изящная, фарфоровая, она была расписана крошечными розами. Мириам бы очень понравилась.

Их с Мириам пути были как будто зеркальными отражениями друг друга. Ее жизнь, бурная и яркая, после встречи с ним стала тихой и спокойной. Он же, напротив, никогда не мечтал ни о чем большем, чем семья и дети, — но вот он здесь, сандалии побелели от песка, лодыжки обгорели на солнце, жизнь поменялась самым неожиданным и чудесным образом. И привела его сюда Мириам.

— Вы, наверное, хотите посмотреть на ее комнату?

Артур кивнул, у него перехватило дыхание.

Комната, в которой когда-то жила Мириам, оказалась совсем маленькой. В ней помещалась простая деревянная кровать и письменный стол. На белых оштукатуренных стенах остались отверстия — там когда-то висели фотографии и картины. Артур представил себе, как Мириам сидит за этим столом, смеется, глядя в окно на играющих детей, и крутит в пальцах стеклянный шарик. Возможно, здесь она писала Сонни жизнерадостные письма, не подозревая, какая трагедия ее ожидает по возвращении.

Артур стоял у окна, прикрыв глаза и подставив лицо солнцу. Обгоревшую шею уже пощипывало — именно так, как Артур любил.

В кармане завибрировал телефон.

— Добрый день, это Артур Пеппер. Чем могу помочь? — сказал он, не глядя на экран. — А-а, привет, Люси. У меня все в порядке. Пожалуйста, говори быстрее. Мобильная связь здесь дорогая. Можешь за меня не беспокоиться. Здесь потрясающе красиво, а мистер Мехра и его семья очень гостеприимны. Я представил себе твою мать в этом доме в молодости. Думаю, она чувствовала себя счастливой и свободной, вся жизнь была у нее впереди, как у тебя сейчас. И у меня. Жизнью надо наслаждаться. Мама хотела для нас именно этого. Все, дорогая, до свидания. Рад был тебя услышать. Целую.

Артур сунул телефон обратно в карман. Тихо улыбнувшись, он положил слона на кровать, на его законное место, и вернулся в сад.

— Дочь звонила, — сообщил он мистеру Мехра. — Волнуется за меня.

— Сначала мы волнуемся за детей, потом они за нас, — ответил тот. — Такова жизнь. И ею надо наслаждаться.

— Я буду.

— Знаете, мы с Мириам каждый день ходили в деревню. Мы любили покупать в булочной по батону и выедать из них мягкую серединку по дороге домой. Однажды я объявил ей, что люблю ее. Она не стала надо мной смеяться, а сказала, что когда я вырасту, то полюблю кого-нибудь по-настоящему. Она была права, разумеется. Еще Мириам сказала, что она тоже мечтает найти свою любовь. «И никаких компромиссов, — сказала она мне. — Я выйду замуж только раз — за человека, с которым проведу всю жизнь». Я вспомнил ее слова, когда встретил Прию и любовь пронзила меня как молния. И я всегда надеялся, что и Мириам нашла свою любовь. Так и случилось, когда она встретила вас. Мириам послушалась своего сердца.

Артур закрыл глаза. Он вспомнил фотографии, которые Дэн и Люси развесили у него в гостиной. Вспомнил улыбку Мириам. И ее письмо к Сонни.

— Я горжусь тем, что она выбрала меня — так же, как я выбрал ее. Я уверен, что со мной она прожила жизнь так, как хотела.

Раджеш кивнул.

— Пойдемте прогуляемся.

Они подошли к серебрящемуся морю. За спиной у них горели окна прибрежных хижин, в воздухе витал запах жареной рыбы. Две собаки гонялись друг за другом по пляжу. Артур разулся и зашел в воду.

— За Мириам. — Раджеш поднял чашку с чаем. — За мою замечательную жену, — отозвался Артур. Они стояли и наблюдали, как, превращаясь из оранжевого в темно-синий, темнеет небосклон — пока солнце совсем не скрылось за горизонтом.