Воронье живучее

Но что, что это за волшебная сила, которой Мулло Хокирох управляет? Откуда она у него?

Нуруллобек задал себе эти вопросы и услышал стук своего сердца. А ты сам? Ты разве не частица этой силы? Рука моет руку. А каждый из них — и Бурихон, и Абдусаттор, и он, Нуруллобек, — чем-то обязан Мулло Хокироху. И сделает для него все, на что способен. Чем не волшебная палочка?!

Нуруллобек — уроженец Богистана. Высокий, смуглый, черноглазый и чернобровый, он обладает веселым, общительным характером и умеет быстро сходиться с людьми. У него большая родня, много братьев и сестер, отец — известный в республике специалист-винодел, старый член партии, заслуженный, всеми уважаемый человек. Не из-за отца ли Мулло Хокирох прилепился к Нуруллобеку?.. Когда Нуруллобек окончил педагогический институт и, получив назначение, перебрался из отчего дома в кишлак Карим-партизан, Мулло Хокирох взял его под свою опеку, окружил заботой и лаской, помог наладить быт… Сколько вечеров они скоротали в интереснейших беседах! Как ценил Нуруллобек внимание Мулло Хокироха и дорожил дружбой с его младшим братом Дадоджоном!.. В конце сорок второго года, когда в кишлаке открылся детдом, Мулло Хокирох сказал Нуруллобеку:

— Ты, сынок, все горюешь, что тебя не берут на войну. Я разделяю твои праведные чувства. Но скажи, разве не благородно взяться за воспитание осиротевших детей? Послушайся моего совета, не ходи больше в военкомат, иди лучше в районо, проси перевести в детдом. Тебя назначат заведующим.

— Ну что вы, какой из меня заведующий? — зарделся Нуруллобек. — Я и учителем-то без году неделя, опыта нет.

— Будешь работать, сынок, — будет и опыт. С отца своего надо брать пример, — сказал Мулло Хокирох и произнес не то вопросительно, не то утвердительно: — А трудно твоему отцу сейчас, семья-то большая…

Нуруллобек вздохнул.

— Ничего, — сказал Мулло Хокирох, — как станешь заведующим, возьмешь к себе младших братишек, отцу станет легче. Ты не сомневайся, тебя назначат, я знаю это от верных людей, которые уважают твоего отца и благосклонны ко мне.

— Вы что, хлопотали за меня?

— Я маленький человек, подобный дорожной пыли, и нет у меня других желаний, как помогать людям, — потупил Мулло Хокирох взор и тихо прибавил: — А на добро отвечают добром.

Маленький человек!.. Вспомнив сейчас этот разговор, Нуруллобек подумал, что он столь же ничтожен, как и Бурихон и Абдусаттор. Он тоже послушен Мулло Хокироху и… боится его, да, боится! Мулло Хокирох умеет делать добро, но умеет и мстить. Разорвать его паутину — значит опозориться, загубить свою жизнь. Тот же Абдусаттор арестует, Бурихон выступит обвинителем, хотя в интернате, наряду с другими незаконно принятыми детьми, содержатся за государственный счет и их дети.

Да, нет у Нуруллобека той отцовской щепетильности, которая помогает прожить жизнь с незапятнанной совестью. Не сделал он выводов из того урока, что преподал ему отец, когда узнал, что Нуруллобек, взяв к себе на лето двух младших братишек, кормил и поил их за счет интерната. Отец тут же забрал ребят, потребовал сказать, во что обошлось их содержание, и внес деньги в кассу.

— Твой отец святой человек, — сказал Мулло Хокирох, узнав про эту историю. — Опять говорю: бери с него пример.

Призывал к честности, а подталкивал к подлости. И если обнаруживалось, что сделанное незаконно, помогал выпутываться, но при этом выговаривал за безрассудство и советовал изучать законы, внимательнее читать инструкции. Как совместить подобные наставления с просьбами принять в интернат детей Бурихона, Абдусаттора, заведующего райторгом Хайдара? Или эта сегодняшняя история с рисом. В кладовых интерната достаточно риса, полученного по государственным разнарядкам, зачем же получать еще в колхозе?

Да, не совсем еще ослеп Нуруллобек, сомневается в праведности Мулло Хокироха и тяготится его властью над собой. Но вот даже жениться не может без его согласия. Нуруллобеку давно приглянулась сестра Бурихона, и родители согласились посватать ее, но Мулло Хокирох против, и, значит, свадьбы не будет — он не допустит…

— Как ваши дела? — спросил Бурихон, прервав нить горестных раздумий Нуруллобека.

— Спасибо, ничего, — ответил Нуруллобек и, помолчав, спросил: — А ваши?

— Стоим на страже закона, — ухмыльнулся Бурихон. — Прежде, в древние времена, прокурора называли додхох — внимающий воплям. Красиво?.. А что, думаете, не хлопотно? Когда дело имеешь с вопящими жалобщиками и истцами, надо глядеть в оба…

— Вот и сбегаются все жалобщики к нему и вопят! — хохотнул Абдусаттор.

— Да нет, в основном вопят у вас. А мы осуществляем контроль. С точки зрения закона. С позиций государства. Одних защищаем, других осуждаем.

— Этот ваш контроль, ваши законники дорого нам обходятся, — сказал Абдусаттор.

— Работайте лучше, будет дешевле, — фыркнул Бурихон.

Лицо Абдусаттора стало наливаться кровью, уши побагровели, и Нуруллобек, увидев это, поспешил вмешаться.

— Хорошо, что есть милиция и прокурор, — заметил он. — Иначе не было б житья от бандюг и воров, и людей бы пустили по миру, и государство разграбили. Благодаря вам обоим мы, бедолаги, можем жить поспокойнее.

Теперь фыркнул Абдусаттор, а Бурихон хмыкнул и спросил:

— Как отец, все работает?

— Спасибо, нормально. Не видел, правда, уже с месяц — не мог отлучиться из интерната, — но Мулло Хокирох привозит приветы. Не хочет старик уходить на пенсию, колдует над каким-то новым сортом сухого вина, теперь, говорит, людей ждут радости, — ответил Нуруллобек горделиво, и лицо его озарилось теплой улыбкой.

В эту минуту со скатертью в руке вернулся Мулло Хокирох. За ним вошел длинный худой парнишка, который нес поднос с лепешками, сладостями и чайником.

— А Хайдара все еще нет, — сказал Мулло Хокирох, расстилая скатерть. — Ну бог с ним, только бы не напился.

— В последнее время он мало пьет, — бросил Абдусаттор.

— Распутники спаивают его, — вздохнул старик и укоризненно покачал головой. — Надо удерживать его от соблазнов. Придет, поговорим по душам.

Нуруллобек разломал лепешки, старик подвинул поднос со сладостями на середину, чайник поставил перед собой и отпустил парнишку.

— Ну, бисмиллох![7] — воскликнул Мулло Хокирох, взяв кусок лепешки. — Будьте любезны, угощайтесь, прошу!

Некоторое время в комнате царило молчание, все жевали. Потом заговорил Бурихон:

— Дадоджон, возможно, приедет завтра, самое позднее-послезавтра. Мне сказал сам военком. Даст бог, встретим торжественно, закатим пир…

— И пир закатим, и угощение устроим, — перебил Мулло Хокирох. — Но вас я призвал посоветоваться не о пире, а о жизни. Да, о жизни, — повторил он, обласкав всех взглядом. — Жаль, нет Хайдара. Наверное, уже не приедет.

В это время в прихожей раздался шум.

— Я приехал, — воскликнул Хайдар, — а вы и не услышали! Опоздал на каких-то десять минут — и уже ругаете?

— Опоздай ты еще на пять минут, прокляли бы! — улыбнулся Мулло Хокирох и хотел было подняться навстречу, но Хайдар подбежал, придержал его за плечи и сказал:

— Сидите, сидите!.. — Затем коротко бросил остальным: — Привет!

Хайдару на вид лет тридцать. Ладно сложенный, красивый, круглолицый, с большими черными глазами и аккуратно зачесанными назад черными волосами, он выделялся бесшабашным нравом и неуемной энергией. На нем был черный фабричный костюм, белая шелковая сорочка, черный галстук… Он сел рядом со стариком, вместе со всеми произнес традиционное «аминь» и, как положено по обряду, провел ладонями по лицу. Не дожидаясь приглашения, взял кусок лепешки, окунул в воду с вареньем и отправил в рот.

— Значит, готовимся к встрече Дадоджона? Да, надо отпраздновать его возвращение. В самый раз пропустить в честь этого по стопочке! — весело произнес Хайдар.

— Пропусти чайку! — улыбнулся Мулло Хокирох и поставил перед ним пиалку с чаем. — Можно подумать, будто пьешь тут каждый день.

— Сдаюсь! — шутливо задрал руки Хайдар. — Прошу прощения, исправлюсь!

Все рассмеялись.

Действительно, в этом доме никогда не пили спиртного. Старик на этот счет был строг и неумолим.

— Ну, а теперь вернемся к тому, ради чего собрались, — потеплевшим голосом сказал Мулло Хокирох, и Нуруллобек, глянув на него, в который раз поразился, каким хитрым и деловым бывает этот на первый взгляд ласковый и беззлобный человек.

Старик на минуту задумался, потом произнес:

— Да, Дадоджон возвращается, завтра-послезавтра приедет. Несколько дней, разумеется, отдохнет, погуляет и повеселится. Ну, а потом? Чем займется? Какой пост вы ему предложите? Вот об этом хочу услышать.

Никто не решился ответить сразу, все погрузились в раздумья. Молчание нарушил Бурихон, любивший показать свою осведомленность:

— Дадоджон, по-моему, окончил юридическую школу?

— Окончил, окончил! — нетерпеливо проговорил старик.

— Окончил, но диплом получить не успел, — уточнил Нуруллобек.

— Ну и что? Что вы предлагаете?

— Прежде всего, по-моему, пусть получит диплом, а потом идет в наркомат, — сказал Бурихон. — Там его без места не оставят…

— Сделают какой-нибудь шишкой в столице, — вставил Абдусаттор.

— Дадоджон не согласится, — подал голос Хайдар. — Он захочет остаться с нами.

— А что он будет делать у нас? Работать в суде курьером? — резко возразил Нуруллобек. — Он ведь фронтовик, орденоносец, заслуженный человек. С дипломом его могут направить на достойную работу. Он…

— Подожди! — остановил Мулло Хокирох. — Хорошие слова произносите. Но они не стоят и ломаного гроша.

Сидящие, особенно Бурихон, были поражены. С изумлением уставились на старика: наши слова не стоят и ломаного гроша?! Что вы такое говорите?! Кому лучше знать эти дела, нам или вам?!

— Я не верю в ваши дипломы-пипломы! — продолжал раздраженно старик. — Да и вряд ли дадут ему диплом. Да, да, вряд ли! Надо теперь за его диплом хлопотать, а хлопоты эти не маленькие, а у меня не те годы и не те силы. Силы тоже убывают, хи-хи… Поэтому давайте лучше обойдемся без диплома, без столицы и сами решим, кем ему быть. Надо найти подходящую работу!

— Какую, например? — спросил Хайдар.

— Такую, которая обеспечит Дадоджона и принесет выгоду нам.

Все погрузились в раздумье. Неслышно вошел и вышел худой парнишка, Ахмад: он принес полные чайники, унес пустой.

— Да, тут надо поломать голову. Не так-то легко найти нужную должность, — вымолвил Бурихон. — Может быть, в вашей системе, Хайдарджон, есть что-нибудь подходящее?

— Нет! — резко сказал старик. — Завмагом, завторгом, покупать, продавать — все не то.

— Ну, а если двинуть его в просвещение? — спросил Бурихон таким тоном, словно и это ведомство было ему подвластно.

— А что, неплохо, — поддержал Нуруллобек, — может стать директором или завучем школы.

— Хватит с нас одного директора — тебя! — снова отрезал старик. — В просвещении обойдемся без Дадоджона. Нужен такой пост, на котором он мог бы нас поддерживать, защищать.

— Тогда прокурором! — прыснул Хайдар.

— Да, додхохом! — ликующе воскликнул Абдусаттор.

— Что? — вырвалось у Бурихона, но он тут же прикусил язык и стиснул зубы так крепко, что на щеках вспухли желваки. Стало ясно, что он костьми ляжет за свой пост, но никогда никому не уступит его, даже родному брату.