Мы купили книжный магазин. Как исполнить мечту книголюба и (почти) не сойти с ума от счастья и читателей

Потому что, как только книготорговец оказывается вне стен своего книжного магазина и встает за стол, его положение сильно меняется. В собственном магазине я выступаю компетентным контактным лицом, экспертом и начальницей, и многим покупателям очень нравятся мои рекомендации.

Но стоит мне оказаться в неестественной среде обитания, например за книжным столом в ресторане, галерее, фойе театра и так далее, то я превращаюсь в безликое существо, в простую продавщицу. И снова и снова убеждаюсь в том, что на чтениях, где я стою за книжным столом, меня не замечают вообще или замечают, только хорошо приглядевшись. Книжный стол словно встает стеной между мной и участниками вечера. Авторы и издатели, с которыми мы до этого вели интересные беседы на вечеринках, теперь проходят мимо меня, как будто мы не знакомы. Когда я подхожу к ним и здороваюсь, большинство смущается, ведь я только что застала их за тем, как они обходятся с подчиненными.

В основном мы различаем два типа книжных столов. Предпочтение отдается тем, которые предназначены для так называемых конечных потребителей. Заинтересованные люди, которые хотят хоть раз увидеть своего любимого автора вживую, покупают представленную книгу на месте и приходят в восторг от автографа. Другие презентации рассчитаны почти исключительно на друзей автора или издателя, на прессу, книготорговцев, просветителей — другими словами, на людей, которых интересует не сама книга, а событие, поэтому они редко делают покупку. Для них книжный стол — это декорация, а книготорговец — в лучшем случае тот, кто за ней присматривает; в конце концов, ведь нужен кто-то, кто привезет как можно больше книг, аккуратно разложит их и после не оставит никаких следов.

Обычно на таких мероприятиях мне приходится объяснять гостям, почему они не могут бесплатно получить книгу, даже если они друзья детства жены автора. Книга принадлежит мне. Я покупаю ее у издателя, чтобы перепродать в книжном магазине или на книжном столе. Я не могу отдавать ее даром, потому что плачу за нее. Многим это сложно понять, и на некоторых мероприятиях мне приходится следить, чтобы книга не оказалась в чьей-то сумке Prada и не исчезла.

Легенда австропопа[9] празднует публикацию своих мемуаров в известном пафосном хойригере[10]. Уже на стоянке мой грязный фургон Dacia сильно выделяется среди всех роскошных спортивных машин и автомобилей премиум-класса. К этому времени у меня уже есть некоторый опыт, и, как всегда, я держусь поближе к обслуживающему персоналу. Правило номер один — установить контакт с другими подчиненными, такими как комендант, техник, официант, потому что есть шанс, что именно они помогут с тяжелыми грудами книг, возможно, выделят секретное парковочное место во дворе, обеспечат напитками и не выгонят, выключив свет, едва мероприятие успеет закончиться. Итак, мы с коллегой протаскиваем наши книжные горы сквозь праздную толпу, никто не пропускает нас, никто не придерживает нам дверь, зато мы ощущаем на себе неодобрительные взгляды, потому что наша тележка и пластиковые контейнеры портят вид. В конце концов, попивая апероль, вы вряд ли захотите видеть перед собой рабочих. Находится любезный официант, который проводит к месту, выделенному нам в центре ресторана, и наливает два белых шпритцера. Мы даже не успеваем разложиться, как уже выхватывают первые книги. Сотый раз я повторяю: «Мы книжный магазин и продаем книги. Если вы хотите получить экземпляр бесплатно, вам нужно обратиться в издательство».

Уже немолодой, но, вероятно, когда-то очень эффектный седовласый мужчина смотрит на меня пронзительным взглядом:

— Да ты понятия не имеешь, кто я такой.

— Так и есть.

— Я был его барабанщиком с 1985 по 1992 год! На странице двести тридцать четыре есть моя фотография.

— Чудесно.

— Теперь-то я могу взять книгу?

— Да, с вас двадцать пять евро шестьдесят центов.

Я вспоминаю свою подругу Хайди, которая много лет проработала в музыкальной индустрии. Там на вечеринке по случаю выхода альбома принято дарить каждому гостю по диску. Просто так. Каждому. Суют в руки. Никакого достоинства и уважения. Рынок дисков совершенно на дне, пусть и не только по вине многочисленных вечеринок, на которых раздавали компакт-диски, но это, вероятно, тоже внесло свою лепту.

Предвидя плохие продажи, мы от отчаяния пускаем слух, что звезда подпишет книгу после своего выступления, и в конце концов продаем несколько экземпляров. Люди все еще возмущены фактом, что за них нужно платить, но не хотят остаться ни с чем: кто знает, доведется ли еще увидеть легенду и получить автограф.

Обиженная дама с ботоксными щеками и в короткой меховой шубке поспешно уходит, оставив бокал с красным вином на одной из книг и широко улыбнувшись мне: «Как мне получить такую книгу?» К этому моменту я произнесла связку «книжный магазин — товар — купить» около сотни раз и больше не могу. Я тоже умею мило улыбаться: «Ну, знаете, все те же правила игры: мне — деньги, вам — товар».

Когда менеджер намекает, что музыкант, возможно, слишком устал, чтобы подписывать книги, мы начинаем оглядываться в поисках путей отступления. И конечно, все хотят полистать книги, и чтобы одновременно. «Не могли бы вы их распаковать?» — и одновременно за десять книг берутся жирными от трамеццини пальцами, а младший менеджер издательства ставит сверху бокал. То, что не продастся, книготорговец, конечно, может вернуть обратно. Теоретически, по крайней мере. На практике же ответ из отдела доставки звучит так: «Товар не подлежит возврату из-за нанесенных повреждений».

Книжный стол на тему образовательной политики проходит в одном из зданий местного управления Вены. Два стола отведены для вина и булочек, поэтому я размещаюсь у гардероба. Это практично, я помогаю вешать верхнюю одежду, и мне даже оставляют чаевые.

Книжный стол в Фольксопере — всеми любимый тучный баварский актер в честь своего дня рождения устраивает выступления кабаре. Ответственная за маркетинг Фольксоперы предвкушает: «Приносите побольше книг, мы продали восемьсот билетов». Я заказываю все, что только есть в наличии у австрийских дистрибьюторов, и привожу несколько набитых коробок, которые расставляю, прикрыв, в фойе. После окончания двери зала открываются, и первые посетители проносятся мимо стола с книгами и исчезают в холодной ночи. Я предчувствую что-то ужасное. В какой-то момент звезда усаживается рядом со мной, достает ручку, чтобы подписывать книги. И люди подкладывают ему все что угодно — программки, билеты, чистые листы бумаги, — но не книги. Орда фотографов использует горы экземпляров в качестве штативов, чтобы разместить камеры в нужное положение, и через двадцать минут все стихает: продано десять книг, ни одна коробка не опустела.

Конечно, нам, книготорговцам, хочется организовывать книжные столы! Как бы мы жаловались, если бы издатели продавали книги в обход нас! Несколько раз в год случаются даже такие, на которых удается заработать. И если со мной здороваются, если мне предоставляют приличное место, если не обходятся как с жалкой попрошайкой, то я охотно принимаю участие в книжных столах. Конечно, бывают приятные моменты и не только на тех нескольких книжных столах в год, когда за два часа удается сделать дневную выручку. Например, встреча с автором бестселлера, который после часа раздачи автографов делится остатками фуршета со мной и моими коллегами. А есть места, где нам просто нравится бывать, независимо от того, как идут продажи. Например, в венском кабаре «Штадтсааль», где нам и нашим коробкам всегда рады и где мы чувствуем себя частью команды. Или как в Центральной библиотеке на улице Гюртель, где начальник приветствует работников книжного стола по крайней мере так же радушно, как и выступающих авторов. Нам так легко угодить, ведь книготорговцы, в конце концов, довольно неприхотливые существа и интересуются практически любой темой. Книжные столы — это часть нашей работы, и если нам придержат дверь, укажут кратчайший путь к лифту и не посадят в самый дальний угол зала, то мы с большим удовольствием выполним свою работу.

Особая разновидность книжного стола — рождественские книжные выставки в школах. Мы развозим внушительную часть детских изданий, подходящих для младшего школьного возраста, по учебным заведениям, где выделяется комната и два дня, чтобы дети посетили книжную выставку со своими учителями и написали списки пожеланий. В день родительского собрания один из сотрудников магазина сидит в этой комнате, обычно в кабинете труда, религии или музыки, и принимает заказы. Первые несколько лет этим занималась я, но теперь, слава богу, меня сменила Ева, и, похоже, ей это нравится. Приходится сидеть с позднего обеда до вечера: к тебе врываются уставшие родители, которые пытаются скоротать время между встречами с классным руководителем и учителем религии. Либо они с детьми, которые с сияющими глазами показывают свои любимые книги, либо с обрывками бумажек, на которых их отпрыски нацарапали номера любимых книг. Я с первого взгляда могу определить, считают ли они книги чем-то важным или нет, видят ли в продавце книг и его товаре помеху или помощь. Иногда заглядывает кто-нибудь из родительского комитета, снабжая продавца бутербродами и домашней выпечкой из школьного буфета. С шести вечера наливают игристое. В полвосьмого впопыхах собираешь все заказы, прячешь книги по коробкам. Лишь в немногих венских школах есть лифт, поэтому зачастую приходится тащить на себе три-четыре тяжелые коробки и набивать ими машину. Любимые школы — с парковкой прямо у входа и неравнодушными папами, которые помогают с коробками!

Оборот книжного магазина медленно, но неуклонно растет, и поэтому мы можем официально принять в команду первого сотрудника, прошедшего у нас стажировку. Ева устраивается к нам на работу, польская басистка уже на втором году стажировки, и так как мы теперь знаем, как это работает, то ищем нового стажера. И снова собеседование за кухонным столом, молодая женщина — дочь коллеги одной из наших покупательниц, учительницы по профессии. Она уже немолода, перепробовала многое в жизни, но говорит, что книготорговля — ее мечта. Знаю, надо бы внимательно изучить ее резюме, надо бы дать ей поработать на испытательном сроке, надо бы поразмыслить. Но зачем это делать, если я уверена, что она подходит? Не нужно лавировать, не нужно блефовать и притворяться, что у меня есть пять других подходящих кандидатур. Мы допиваем кофе, и она уходит уже нашим стажером.

Иногда я просыпаюсь и сразу устаю от одной только мысли о том, что надо спуститься на первый этаж, отпереть дверь, повесить табличку «Открыто» и весь день пересказывать книги. Я убедилась, что могу это делать и неплохо с этим справляюсь, и очарование чего-то нового исчезло, превратилось в рутину и иногда наводит на меня ужас.

За это время мы так разрослись, что у нас появилось что-то вроде утренней смены. Нужно включить компьютеры, открыть все программы, запустить кассовый аппарат, убрать следы предыдущего дня в детском уголке, выкинуть мусор и проверить запасы на складе. Нередко это единственное время, когда есть возможность обменяться парой слов без того, чтобы тебя прервали. Но чаще всего каждый крепко держится за свою кружку с кофе, движения четко отработаны, и говорить в это время суток не о чем.