Жестокий поцелуй

ТРИЛОГИЯ КАРТЕЛЬ САНТЬЯГО

1 ЖЕСТОКИЙ ПОЦЕЛУЙ (НАЙЛ&ИЗАБЕЛЛА)

2 ЖЕСТОКАЯ СДЕЛКА (НАЙЛ&ИЗАБЕЛЛА)

3 ЖЕСТОКАЯ КЛЯТВА (НАЙЛ&ИЗАБЕЛЛА)

Информация

Внимание! Текст предназначен только для ознакомительного чтения. Любая публикация без ссылки на группу переводчика строго запрещена. Любое коммерческое использование материала, кроме ознакомительного чтения запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды.

Перевод осуществлён TG каналом themeofbooks — t.me/themeofbooks

Copyright © 2022 by M. James

1

ИЗАБЕЛЛА

Иногда мне кажется, что вся моя жизнь была не чем иным, как серией инструкций. Стой прямо! Сиди как леди. Жуй тише! Не ругайся. Получай лучшие оценки. Не надевай это, это неприлично. Не говори так громко. Не говори так много… В основном это касалось таинственного будущего мужа, который однажды у меня будет. Мне сказали, что ему не понравится девушка, которая слишком необузданна, слишком смела, слишком нахальна, слишком умна. Он не захочет жену, которая нескромно одевается, или предъявляет требования, или задает слишком много вопросов. Определенно, это не та жена, которая спорит, или имеет свое собственное мнение, или свои собственные идеи.

На самом деле, насколько я могу судить, я должна быть красивой, молчаливой племенной кобылой для какого-нибудь мужчины, который улучшит состояние моего отца. Никто никогда не спрашивал меня, чего я хочу и что я чувствую по этому поводу. На самом деле мне очень ясно дали понять, что это не имеет значения. Моя работа состоит в том, чтобы оставаться настолько красивой и чистой, насколько это возможно и то, и другое, насколько я могу судить, на самом деле достижениями не является. Мои густые черные волосы, темно-коричневая кожа, карие глаза цвета красного дерева и полные губы, а также моя стройная фигура — все это подарки от моих родителей. Моя сестра выглядит почти так же, только немного ниже меня ростом. Что касается остального… Я была настолько защищена от других мужчин, что не думаю, что смогла бы что-то с этим поделать, даже если бы захотела. На моего отца работает несколько молодых и красивых охранников и много красивых солдат, но никто из них не осмелился бы даже смотреть на меня слишком долго. Мой отец убил бы их на месте, если бы подумал, что они хотя бы засмотрелись на меня лишнюю секунду, и они все это знают.

Моя младшая сестра Елена, похоже, не сильно возражает против того, что нам редко разрешают покидать обширную территорию нашего семейного особняка, который окружен высокими стенами и охраной, чтобы не подпускать наших врагов. У моего отца немало врагов, в первую очередь семейный картель Гонсалесов, и всю нашу жизнь нам говорили, что стены должны оберегать нас. Мы выходим только с одним или обоими нашими родителями и вооруженной охраной, но про себя я думаю, что стены нужны как для того, чтобы держать нас внутри, так и для того, чтобы не впускать других.

Наш дом — это позолоченная клетка, и я, ее самая ценная птица.

Теперь мои крылья подрезаны еще больше. Сегодняшняя инструкция была такой: не выходи из своей комнаты, Изабелла, ни за что. Обычно мне нравится находиться в своей комнате. Это красивое помещение с резной кроватью с балдахином из местного дерева и соответствующим письменным столом, шкафом и туалетным столиком, толстыми ткаными коврами с кисточками на полу и арочным камином из серо-голубого камня. Мой стол завален книгами, как учебниками по языкам от моего преподавателя, так и моими собственными материалами для чтения. В большинстве случаев я более чем счастлива свернуться калачиком в кожаном кресле под мягким тканым пледом или посидеть на солнышке на балконе и почитать.

Однако сегодня меня это раздражает, в основном потому, что мне приказали оставаться внутри.

Всю свою жизнь я была почтительной и послушной старшей дочерью, следила за своими манерами, усваивала все уроки обаяния и элегантности, которые должны были преподавать моя мать и наставники, и избегала всего того, чего мне советовали избегать. Елена подчинялась многим из тех же правил, но они и близко не так важны. Я старшая, и от меня зависит заключить лучший брак, союз, который укрепит нашу семью и принесет моему отцу больше богатства, а это, в свою очередь, означает лучший брак и для моей младшей сестры.

Раздается резкий, негромкий стук в дверь, вырывающий меня из моих мыслей, и я подлетаю к ней. Я надеюсь, что это моя мать, или отец, или охранник идут сказать мне, что я могу спуститься вниз, но вместо этого это Елена, стоящая там с маленькой озорной улыбкой на лице.

Моя сестра ничуть не менее красива. У нее более милое, круглое лицо, чем у меня, ее волосы обычно заплетены в косу на затылке, ее темные глаза полны нежности и чуть-чуть озорства. Она не только моя сестра, но и моя лучшая подруга. Всю нашу жизнь мы прожили в этом доме, занимались частным образом, были спрятаны от внешнего мира. Так что мы самые близкие и единственные доверенные лица друг друга. Мы никогда не покидаем это место в одиночку, только изредка выезжаем на прогулки с мамой или на мессу всей семьей.

— Давай выйдем в сад, — говорит Елена, хватая меня за руку. — Цветы только начинают распускаться. Там так красиво.

— Мне велено не выходить из своей комнаты, — категорически заявляю я ей. — Папа сказал…

— Как будто тебе не все равно. — Елена морщит нос. — Я знаю, ты сидела здесь все утро, думая о том, как улизнуть. Хосе только что пошел сделать еще один круг. Мы сможем добраться туда незамеченными, если поторопимся.

Невозможно сказать НЕТ моей сестре. На три года моложе меня, она застенчива с другими, но оживлена и общительна, когда мы вдвоем, как будто я единственный человек, с которым она может по-настоящему быть самой собой. То, что причиняет мне наибольшую боль, чего я больше всего боюсь, когда я думаю о надвигающемся браке, который, я знаю, планирует для меня мой отец, это не мысль о том, что меня выдадут замуж за кого-то, кого я не знаю и, возможно, даже ненавижу, а необходимость оставить мою сестру. Конечно, я смогу бывать дома, и Елена будет навещать меня. Будут званые обеды, праздники, посиделки, фестивали и торжества всех видов, на которых я смогу ее увидеть, но я не буду видеть ее каждый день, как привыкла, и от одной этой мысли у меня в груди щемит от одиночества.

С этой мыслью сказать ей нет становится еще более невозможным. Я позволяю ей вытащить меня из комнаты и провести по выложенному плиткой коридору, тепло дня проникает в окна, когда мы спешим к черному ходу, ведущему в сады, оглядываясь в поисках охранников, которые могли бы нас поймать.

Этот дом — прекрасная тюрьма.

Я не в первый раз так думаю, хотя каждый раз чувствую себя неблагодарной. У меня есть все, о чем я только могла мечтать: красивая одежда, лучшая еда, самые квалифицированные преподаватели, все книги, которые я могу прочитать, и самый великолепный особняк, в котором я могу жить. Однажды я выйду замуж за того, кто даст мне все то же самое. Я проведу всю свою жизнь в невообразимой роскоши, и все из-за семьи, в которой я родилась.

Однако я не могу не желать, чтобы я смогла ощутить вкус свободы. Настоящей, ничем не ограниченной свободы, и чтобы у меня появился шанс узнать, кто такая Изабелла Сантьяго, за пределами моей семьи. Это кажется неправильным, учитывая все, что у меня уже есть, но я никогда не смогу полностью избавиться от этого желания. Каким бы невозможным оно ни было.

Елена тащит меня за собой через высокие арочные стеклянные двери, которые ведут в сад, в буйство зелени, цвета и тепла. Дорожка из терракотового камня вьется среди кустарников и цветов к огромному фонтану со вставшей на дыбы лошадью, изливающей воду из открытой пасти, а за ней еще больше цветов, кустов и вьющихся лиан. Чуть дальше есть теплица, и Елена вприпрыжку бежит по дорожке впереди меня, ее округлое лицо сияет, когда она поднимает его к теплому солнцу над нами.

В марте по утрам и вечерам в пустыне все еще холодно, но полдень прекрасен. Еще не слишком жарко, но приятно, я вдыхаю аромат цветов и греюсь на солнышке, ощущая малейший намек на бунтарскую свободу. Это не значит быть вдали от комплекса, но все равно это маленький бунт, быть здесь, в саду вместо того, чтобы запереться в своей комнате, как хочет мой отец.

— Пойдем! — Зовет Елена. — В оранжерее появились новые растения и бабочки. Я хочу посмотреть. — Я следую за ней, поеживаясь от прохладного ветерка, проносящегося по саду только для того, чтобы резко остановиться, когда слышу низкий голос позади себя.

— Вы должны быть в своей комнате, мисс Изабелла.

Я вздрагиваю, медленно оборачиваясь. На дорожке позади меня, в нескольких футах, стоит Хосе, охранник, которому поручено присматривать за этажом, где находится моя спальня. На нем черные брюки-карго и обтягивающая черная футболка, которая никак не скрывает широкие мышцы его груди или напряженные бицепсы. Его черные волосы коротко подстрижены, его сильная челюсть сжата от раздражения, когда он смотрит на меня сверху вниз. На бедре у него пистолет, а за спиной перекинута штурмовая винтовка, но они меня не пугают. Никто здесь не посмеет поднять на меня руку. Я, во всех отношениях, принцесса.

Принцесса картеля.

Я старшая дочь Рикардо Сантьяго, и это всегда обеспечивало мне защиту. Даже слишком большую защиту, на мой взгляд.

Я позволяю себе всего секунду с любопытством взглянуть на Хосе. Он один из самых молодых людей на службе у моего отца, вероятно, ненамного старше меня, и один из самых красивых. Очевидно, что большую часть своего свободного времени он проводит в тренажерном зале: у него огромные руки, и даже его спортивная форма, которая должна быть свободной, облегает бедра таким образом, что можно предположить, что размер, подходящий для его талии, едва вмещает мышцы внизу. А что касается всего остального…На самом деле я не знаю, как выглядит голый мужчина. Я знаю некоторые термины — член, например, позаимствованный из украденных романов об арлекинах, которые читали мои мама и бабушка, тех, где на обложках изображены пираты без рубашек или распутные лорды и женщины с разорванными корсажами. Я жадно читала описания того, что мужчины и женщины делают вместе в постели. Тем не менее, я понятия не имею, как мог бы выглядеть член за пределами диаграммы в учебнике биологии, который выглядел не так уж привлекательно, но те женщины в книгах всегда твердят о том, как отчаянно они хотят всю эту напряженную, пульсирующую плоть, так что в этом должно быть что-то такое необычное.

Однажды, не так уж далеко в будущем, от меня потребуют отдать о-о-очень драгоценную девственность, о которой мои родители болтали все эти годы. И это будет не с восхитительным пиратом или красивым лордом. Это будет какой-нибудь человек, который принесет пользу моей семье, возможно, сын другого картеля, может быть, даже сын Диего Гонсалеса, как бы меня ни ужасала эта мысль, но это создало бы союз, в котором очень нуждается моя семья.