Госпожа сочинитель

Быть может, для Джоанны всё это представлялось игрой, но нельзя было не подметить ее такта в решении нравственных вопросов.

– Ботвиль! Что скажете вы? – без устали звенел торопливый голос. – Нет, посещение оперы, ужин в ресторане – это посредственно. Она должна запомнить этот вечер на всю жизнь! Она одинока, и сегодня рядом с ней должно быть только то окружение, которое способно без следа развеять скуку.

Рэмбл и сам не раз принимал участие в затеях госпожи Элинт. Не отличаясь особым красноречием, он всё же сопровождал однажды престарелую вдову, которую водил по театрам и выставкам и даже (смешно сказать) катал на каруселях в парке. За несколько увлекательных часов богатые одиночки не жалели денег. Некоторые были безмерно рады простой теплой беседе.

И вот однажды случилось так, что в дом Элинтов Рэмбла привела личная просьба. Он вошел и вместо приветствия с порога воскликнул:

– ОНА – ваш клиент! Подкину я вам работенку на выходные!

Джоанна порывисто обернулась, и церемониальная радость сменилась в ее лице профессиональным азартом. Молодая женщина радовалась встрече с судьбой очередного «одиночки» так же, как коллекционер радуется свежему приобретению.

– О господин Рэмбл! Вы настоящий друг! – вскричала она, готовая заключить его в объятья, но нетерпение побудило ее перейти к расспросам: – Говорите! Кто эта отчаявшаяся душа, готовая доверить нам свое свободное время?

Рэмбл поудобнее расположился в кресле, предварительно кивнув Даниэлю (юноша как всегда сидел в уголке и со вниманием прислушивался к разговору). Джой оставила насущные дела – по правде, их было не так много, ибо к «Досугу» многие относились с недоверием. Хозяйка уселась напротив гостя, но живущий в ее тельце беспокойный дух не позволил ей долго оставаться без движения. Она вскочила и взволнованно заходила по комнате.

– Помните, на прошлой неделе я рассказывал вам про своего ныне покойного друга? – основательно начал Рэмбл.

– Да, – поспешно ответила Джой, хрустнув пальцами, и заставила себя подумать. – Кажется, его звали Суаль. Я не ошиблась?

– Всё верно. Когда-то мы вместе учились в университете, сколько лет прошло с тех пор!.. Так вот, теперь его взрослая дочь (по моим подсчетам ей немного за тридцать) проездом будет в нашем городе. Ей нужно проведать дальних родственников по материнской линии… Впрочем, это не столь важно! Важно то, что она совсем одинока! Она и едет-то сюда лишь затем, чтобы обрести моральную поддержку. Мы переписывались, я поведал ей о вашем семейном деле, о том, как вы могли бы ей помочь, и дочь моего друга дала согласие. Ей хватит вечера, проведенного в теплой атмосфере, где она бы почувствовала свою значимость…

Рэмбл умолк, опустив седовласую голову на грудь. Молчание длилось не дольше секунды. Джой проворно подбежала к столу, на котором громоздились кипы каких-то бумаг, и с видом величайшей сосредоточенности принялась составлять план грядущих мероприятий.

– Так значит, ей немногим более тридцати лет, она одинока, жаждет внимания, – вскользь резюмировала Джоанна.

– Да, – кивнул гость, и взгляд его потускнел. – Экла не хотела, чтобы вы поняли ее превратно. По сути она открытый, приветливый человек…

– Экла? Какое странное имя! Дэни, – Джой обернулась на мужа, – ты когда-нибудь слышал такое?..- и, не дождавшись ответа, снова заметалась из угла в угол. – Она вдова или в разводе?

Рэмбл смутился.

– Видите ли, насколько мне стало известно из ее писем, Экла никогда не была замужем. Она старая дева – про таких именно так говорят…

Джой смотрела перед собой уже совсем другими глазами. Если до того она готова была порхать на крыльях вдохновения, то последние слова Рэмбла разом лишили ее энтузиазма. Тонкие губы женщины сложились в усмешку, в которой не наблюдалось и капли сострадания.

– Всё хуже, чем я думала, – мрачно заключила Джоанна. – Старые девы самый непредсказуемый народ. Они привыкли винить в своих бедах всех вокруг, но только не себя. В конце концов, они сами толком не знают, чего хотят от жизни. Им всё кажется, что кто-то норовит посягнуть на их дражайшую честь, тогда как на самом деле уже давно никому неинтересны.

– Джой, ты помнишь госпожу Волар? – вмешался Даниэль. Его голос зазвучал свежо и энергично; с трудом верилось, что он принадлежит калеке.

– Ах да, я помню. Это та девица, которая забросала Ботвиля пончиками, когда он начал рассказывать ей про свой счастливый брак. Вдобавок ко всему они еще и завистливы, – неприязненно добавила Джоанна. – Хотя… что это мы торопимся с выводами? Быть может, ваша знакомая совсем не такая.

Единогласные обвинения заставили старика стушеваться. Пунцовый от волнения, он неловко отирал пот со лба и растерянно переводил сверкающие из-под очков глаза с хозяйки на ее мужа. Поистине, если на свете существуют люди, напрочь отрешенные от проблем, то Даниэль Элинт из их числа. Молодой человек по-прежнему благодушно улыбался, как улыбаются дети, слушая интересный рассказ. Казалось, он один из всех присутствующих доволен жизнью. Он, обиженный судьбою страдалец! Приветливая улыбка не сходила с его лица; он был здесь, но в то же время мыслями вращался в потустороннем мире.

Джоанна была противоположностью мужа. Категоричная и смелая, подвижная и живая, рассудительная и беспринципная, она неслась по жизни в круговороте мелочных хлопот, в коих усматривала свой подвиг.

И Рэмбл впервые пожалел, что пришел сюда с просьбой. Он, старый холостяк, меньше всего умеющий разбираться в характерах, действительно не подозревал, какие это может повлечь за собой проблемы.

– Я не знаю, – наконец приглушенно вымолвил гость, – я видел Эклу всего однажды. Тогда она была очаровательным пятилетним ребенком. Веселой босоногой девчушкой с пушистыми хвостиками… Хихикая, она украдкой дергала меня за край пальто, а потом пряталась за дверью… Сейчас я не располагаю даже фотографией. Имеется только письмо, но почерк вам ничего не скажет.

Тем временем к Джоанне вернулся ее «боевой настрой», она снова сделалась решительна и непоколебима.

– В любом случае мы окажем этой особе достойный прием, – объявила госпожа Элинт. – Мы организуем настоящий праздник в честь ее приезда. Думаю, ресторация «Три камелии» подойдет. Там поистине родственная атмосфера. В такой даже чужестранец почувствует себя как дома. Помимо вас и меня для теплоты компании можно пригласить Аманду и Ботвиля…

– Нет-нет. Сутолока ни к чему. Я пойду на встречу один, вас же попрошу всё как следует устроить. Пятого дня в девятнадцать тридцать.

– Как скажете. – Джой пожала плечами.

То, как Рэмбл сначала преподнёс «живую» идею, а потом всё отменил, слегка обескуражило Джоанну. Наверное, радеющий за честное имя джентльмен попросту испугался дурной славы в случае, если его Экла и в самом деле окажется мегерой, готовой бросаться пончиками во всех неугодных. И в правду, он ведь совсем не знает ее! Пара вежливых писем, поздравительная открытка и телеграмма с датой прибытия. Рэмбл не представлял себе ни ее лица, ни нрава, ни привычек. Одно имя – отрывистое, с оттенком французской фривольности, – рисовало капризную куртизанку с багажом амбиций. Нет, уж лучше он отправится на эту встречу один, чтобы принять на себя возможный удар.

Экла Суаль. Фамилия добавляла ее имени малость изящества. «Экла годится мне в дочери, – примирительно подумал Рэмбл. – Она одинока так же, как и я. Возможно, мы сумеем понять друг друга».

Он уже достиг середины застекленной галереи, как вдруг услышал позади себя знакомый скрип инвалидного кресла. Никогда Даниэль Элинт не выглядел так возбужденно. Лихорадочным движением рук он вращал тугие колеса. Его лицо пылало, а от обычной умиротворенности не осталось и следа.

– Господин Рэмбл! Постойте!

Хоть старик уже остановился около двери, ведущей в холл, юноша продолжал отчаянно спешить, словно ожидание стоило денег. Раскрасневшийся, взлохмаченный, с закушенными от натуги губами, он цеплялся головой за ветви пальм и выглядел так жалко, что Рэмбл не выдержал:

– Даниэль, успокойтесь, говорите! Я располагаю временем для обстоятельного разговора.

Но тот как будто не слышал. Волнение побуждало его снова и снова толкать свою коляску; она остановилась лишь тогда, когда ее колеса почти коснулись ног господина Рэмбла. Элинт поднял глаза.

– Простите, я недолго задержу вас, – смятенно пролепетал он, испуганно оглядываясь назад – туда, откуда еще доносился голос Джой. – Она не должна слышать: ей не понравится то, что я вам скажу…

Ну конечно! Рэмбл догадывался, что Джоанна имеет над мужем колоссальную власть; в ее присутствии он был вынужден сдерживать свои настоящие чувства. С трудом верилось, что тот спокойный, довольный жизнью юноша и этот взбудораженный человек – одно лицо, почти в одну минуту. Зная Джоанну, Даниэль терпеливо ждал возможности побыть с гостем один на один, и вот наконец его тайное желание осуществилось. Можно себе представить, сколько воли потребовалось на то, чтобы в присутствии жены ничем себя не выдать.

Элинт жестом велел гостю наклониться и торопливо зашептал, чтобы не потерять ни секунды:

– На прошлой неделе, когда Джой была в отъезде, я тренировался… Я делал попытки… Мне удалось пройти эту галерею от начала до конца. Самому! Без чьей-либо помощи! Представляете?! Я снова могу ходить – пришло время по-настоящему испробовать свои силы! Но Джой… Я не в праве ее упрекать, ведь она желает мне счастья! Но порой ее забота загоняет меня в тупик, лишает терпения. Она просто не оставляет мне выхода! Уж лучше действовать самому… Когда я действительно окрепну, это будет для нее приятным сюрпризом.

Молодой человек говорил много и быстро, едва успевая переводить дыхание. Чистая, благородная целеустремленность делала ему честь. Рэмбл больше зауважал Элинта, однако в своей наивной мечтательности тот не ведал, насколько опасна может быть его самостоятельность. Именно этого опасалась Джоанна!

– Я очень рад за вас, но… чем, собственно, я могу быть вам полезен? – виновато спросил Рэмбл.

Юноша порывисто вскинул на него свои бездонно-синие глаза, под немигающим взглядом которых старик совершенно терялся.

– Я не попрошу много. Я вовсе никогда ничего у вас не просил… Мне не в радость навязываться и создавать проблемы, но… Я больше не могу! Не могу сносить заточение, где все по тайному сговору стремятся к чему-то меня принудить! Я хочу быть личностью, а не игрушкой! Помогите мне. Помогите вырваться отсюда!

Он произнес эту речь надломлено и горько, но сколько отчаяния прозвучало в его просьбе! Рэмбл не мог отказать. Его старчески обостренные чувства мгновенно выдали ответ: ради благополучия «мальчика» он готов на любой подвиг.

– Говорите: что я должен сделать? Что облегчит ваши муки? – спросил Рэмбл.

– Возьмите меня с собой на вашу встречу, – последовал четкий, заранее приготовленный ответ.

– И только?! – Рэмбл ждал чего-то значительного, что могло бы кардинально изменить жизнь Даниэля, и мелочная просьба, проникнутая всё тем же наивным романтизмом, порядком его разочаровала.