Золотая бабушка

— Здорово, конечно, что вы молодежь стараетесь прыгнуть выше головы и сломать эти дурацкие заборы, понатыканные всюду в нашей несчастной стране. Россия заборная. Но, ребята, что за дурость? Эдисон лампочку придумал для чего? Для вашей зоны комфорта, а вы собрались из нее выходить? Я много лет просидела дома на диване. И могу сказать совершенно точно: это совсем не зона комфорта. Я вышла из дискомфорта к нормальной жизни. Но я понимаю, что речь о риске. Да, риск — дело замечательное. Но черт! Всему есть свои грани. Вот захочется тебе вдруг «выйти из зоны комфорта» прямо на улице. Начнешь орать во всю глотку. А мимо тебя невротик пройдет, испугается, оступиться и головой о бордюр. ВСЕ! Вот тебе и здрасьте, забор покрасьте. Ни как лучше не получилось, ни как всегда не получилось. Должен быть, не знаю, какой-то фильтр. Фильтр приемлемости. Обязательно должно волновать два вопроса: хочу ли я этого и нужно ли? Например, пришла мысля в голову всадить засранцу в метро ручку в глаз. Всю ногу отдавил, а туфли светлые еще! Зараза! Ну, и чего? Вот тебе и «выход из зоны комфорта». Но вот включаешь фильтр. Хочется ли мне пробить глаз пассажиру? Очень! А нужно ли? Нет, потому что потом мотаться или по тюрьмам, или по психушкам. Если ты все еще мне не веришь, то так и быть я приведу серьезный пример. Хотя что может быть жизненнее истории с ручкой?

Твои родители не уделяли тебе должного внимания. Мать манипулировала истерикой, а отец просто молчал. Тогда твой «выход из зоны комфорта» стал отрицанием родителей, избавлением от «токсичных отношений», как вы сейчас молодежь говорите. Включаем фильтр. Нужно ли тебе это было? Пожалуй. Так ты смогла отвязаться от груза детских травм и плохого влияния. Хотела ли ты этого? Сейчас становится очевидно, что нет. Ты не хотела портить отношения с родителями, ты хотела, чтобы они наладились, чтобы они были похожи на мечты о совместном Новом годе. Вот те и на, Караганда. Все. Фильтр не пропустил, тогда получается твой «выход из зоны комфорта» оказался разрушителен. Видишь, эти советы не всегда работают. В конечном счете важно ни как правильно, а как счастливее лично для тебя.

— И что было бы счастливее для меня?

— А то что ты и делаешь сейчас. Ты же чувствуешь себя счастливее, чем раньше? — я кивнула. — Никогда не задумывалась почему?

Задумывалась, но не понимала. В сущности, ничего не изменилось. Работы было много, но я не знала нравится ли мне она. Отношений с родителями не было. Личная жизнь не клеилась. И все же я ощущала себя гораздо лучше, чем год назад или два.

— Ты включила фильтр и теперь поступаешь согласно тому, куда он пропускает. И тебе просто легче, как выбросить из карманов все камни, тянущие ко дну. Вместо того, чтобы вычеркивать родителей, ты пытаешься их понять, принять и, возможно, построить новую и счастливую жизнь вместе с ними. Все начинается с малого. Сначала ты интересуешься скульптурами отца, а потом сможешь поговорить по душам. Знаешь, мы всегда так строги к своим родным, но ведь они тоже просто люди, и некоторым хотелось бы чуть больше внимания.

И тогда, смотря на фотографию счастливого отца, я понимала, что совершенно ничего о нем не знаю. Это был грустный и одинокий человек, которого никто никогда не понимал. Он любил меня, любил и мою маму когда-то, но никто из нас так и не смог погрузиться в его непонятный мир.

Любовь Михална выглянула из-за угла. Толик аж подпрыгнул, потому что уже забыл о ее переменах во внешнем виде.

— Оль, а есть у тебя клячка и мастихин поменьше?

Ребята озадаченно переглянулись.

— Конечно, я сейчас принесу. Как дела с картиной?

Любовь Михална рассмеялась.

— Полное говно!

Она выглядела очень счастливой. А кофе уже давно разливался прямо на плиту, но никто этого не замечал.