Цена твоего молчания

Разувшись и сунув ноги в резиновые тапочки, быстро прошла в свою комнату. Квартира у нас была большая, трехкомнатная — досталась после смерти маминых родителей. Из просторной прихожей можно было попасть в кухню, зал и мамину комнату, санузел, в лучших традициях советских строителей, находился рядом с кухней. Моя же комната, к счастью, получалась самой дальней — в нее вел небольшой коридорчик из дальнего угла зала. Почему к счастью? Все очень просто — шума от частых посиделок на кухне долетало в разы меньше.

Хотя имелась еще одна деталь, которая радовала куда больше слабой шумоизоляции. Дверь. Не обычная межкомнатная, а неплохая металлическая, запирающаяся на вполне себе добротный замок. Радовала она меня уже полтора года — подарок от бабы Зои и ее любимого внука Арсения. К тому времени гулянки в нашей квартире стали регулярными и раздраженные соседи уже перестали стесняться вызывать наряды полиции. Помогало откровенно слабо, и я частенько убегала из дома, пытаясь где-то отсидеться. Пьяные собутыльники родительницы без стеснения ломились в мою комнату, кто с целью познакомиться поближе, кто с целью найти свободную кровать, кого-то приводила мать, хвастаясь успехами дочери. Общагу, несмотря на все мои уговоры и просьбы, мне не давали, и выхода я не видела, с ужасом ожидая каждую попойку.

И в тот момент, когда я совсем отчаялась, внук бабы Зои решил сделать в ее квартире полномасштабный ремонт. Под неусыпным вниманием старушки бригадой рабочих целый месяц переклеивались обои, клалась плитка в ванной и туалете, белились потолки и менялся линолеум. И в том числе поменялась дверь. Ту, что сейчас украшала дверь моей комнаты злоумышленникам вскрыть труда бы не составило, а вот для дебоширов — лучше не придумаешь. Именно поэтому на щедрое предложение соседки я согласилась едва ли не быстрее, чем она его озвучила до конца.

Мать перемены восприняла плохо — скандалила, уговаривала, «давила» на совесть и жалость, но я не поддалась. И, в конце концов, она смирилась, а я, наконец, начала нормально спать.

Сегодня она работала, раньше полуночи ждать не стоило, поэтому я спокойно прошла к себе и сбросила рюкзак с вещами. Вытащила рабочую спортивную сумку, заплела длинные темные волосы в косу и, подмигнув симпатичной стройной девушке в зеркале, выбежала на улицу.

Работала я не сказать, чтобы далеко — семь остановок на троллейбусе, но возвращаться приходилось по темноте, что нервировало. Но вариантов было немного — студентку с «плавающим» графиком занятий брать мало куда хотели.

Через полчаса я уже входила в огромное фойе спортивного комплекса «Заря». Старое здание не видело ремонта уже лет двадцать, вывеска выцвела, но народу сюда ходило приличное количество. Большой бассейн, достаточное количество спортивных секций для детей и родителей, приличный тренажерный зал и демократичные цены делали комплекс очень привлекательным для жителей города. И мне повезло, что именно сюда меня согласились взять на работу.

Уборщица. Или, как сейчас модно было говорить — клининг менеджер. Хотя, как не обзывай, швабра не станет волшебной палочкой, а ведро — каретой. Поэтому через день я исправно бегала с этими магическими предметами, наводя чистоту и порядок. Начальство оказалось очень лояльным, я не халтурила, так что всем были довольны. А я украдкой подглядывала за занятиями по какому-то виду единоборств — не разбиралась, а спросить забывала. Мне нравилось само ощущение уверенности, которым веяло от спортсменов и робкие мечты, что когда-нибудь я смогу научиться чему-нибудь подобному, нет-нет, да просачивались сквозь усталость и тоску.

Сегодня, правда, пришлось перебороть любопытство и ограничиться исключительно работой — меня ждали две методички, один реферат и полсотни страниц учебника, да и выспаться бы не мешало. Приближалась годовщина гибели папы, аккурат через три дня, так что вряд ли там получится нормально позаниматься, поэтому я собиралась сделать это «про запас».

До остановки добралась без приключений. До подъезда — тоже. А вот открыв деревянную покоцанную дверь и ощутив привычную вонь, ударившую в нос, я замешкалась. В груди сжалось комком нехорошее предчувствие, и даже руки похолодели, несмотря на довольно теплую погоду. Нутро подъезда зияло непроглядной темнотой, и теперь даже ночь на улице казалась уютной и безопасной.

Потоптавшись на входе, я тяжело вздохнула. Отругала мысленно себя последними словами для храбрости и вздохнула еще раз. Ну, не в окно же лезть! Да и ночевать на улице не самая лучшая идея…

Три шага и я остаюсь с тьмой один на один. Нащупываю дрожащими руками еще одну дверь и шагаю на лестничную площадку. Становится чуть светлее, но буквально на десятую часть тона — смутные очертания перил и дверей, не более. Еще три шага, знакомая ямка…

Вперед…еще чуть-чуть…

И в тот момент, когда я достигаю первой ступеньки, неожиданно оступаюсь. Неловко взмахиваю руками, теряя равновесие, и громко взвизгиваю, уже чисто автоматически…

Чтобы через секунду забыть, как дышать от обжигающего внутренности страха.

— Чш-ш-ш, держу! — раздается тихое в затылок, а чья-то горячая рука обхватывает меня за талию…

На короткий промежуток времени я натурально цепенею. Застываю замороженной статуей имени себя самой, и даже воздух с трудом протискивается в легкие, вызывая неподдельную боль. Пульс наверняка показывал космические цифры, а я с ужасом жду удара по голове или попытки утащить меня под лестницу для жестокого надругательства, а может и чего пострашнее.

И хорошо, если изнасилует классическим способом…а то мало ли, вдруг извращенец какой…

Но, вопреки ожиданию, ничего не происходит. Точнее, ничего страшного. Потому что спустя три вдоха, незнакомец отпускает меня. Но расслабиться я не успеваю.

Меня надежно обхватывают за локоть, лишая шанса развернуться и сбежать.

— Держись за меня, — звучит тот же голос справа, а меня недвусмысленно тянут вперед.

В темноте все чувства обострились в сотни, нет, тысячи раз. И мне кажется, что я ощущаю незнакомца всей кожей. С удивлением отмечаю, что у него приятный голос — не низкий, но и не высокий, он слышится глубоким и очень уверенным. Парень, а мне кажется, что это именно парень, точно не курит. И легкий свежий аромат туалетной воды смешивается с запахом чего-то кожаного.

Воображение разгулялось вовсю, рисуя образ сексуального брюнета с удлиненной стрижкой и упругими мускулами. А чувство самосохранения просто вопит, что я сошла с ума. И да, мне все еще страшно.

Мы преодолеваем оставшиеся несколько ступеней до площадки первого этажа, и незнакомец спотыкается, глухо ругнувшись. А я вздрагиваю.

— У тебя телефона случайно нет?

Ага, вот тот самый провокационный вопрос! Сейчас скажу, что есть, достану, а он меня по голове бахнет, и убежит. Еще и золото и ценности прихватит вместе с одеждой. И волосы отрежет, чтобы тоже выгодно продать!

— Нет, — для убедительности мотаю головой, непроизвольно дергаясь от тяжелого вздоха рядом.

— А мой разрядился совсем, — парень не скрывает недовольства, — так бы хоть посветить перед собой можно было.

На миг ощущаю себя дурой, но тут же упрямо закусываю губы. Вдруг это ловкая отговорка, только и всего. Попытка отвлечь внимание. Может у него логово на чердаке…

Но телефон у меня действительно был не пригоден даже в качестве фонарика. Да и правды ради сказать, из ценностей могла похвастать тоненькой серебряной цепочкой с крестиком, да парой сережек-гвоздиков — бижутерия, купленная в торговом центре. Невелика добыча…

Окно между первым и вторым этажом наполовину замазано краской — хулиганы постарались, но видимость все равно заметно улучшается. Если я поверну голову, то смогу без проблем разглядеть черты моего нечаянного провожатого. Но я почему-то боюсь это сделать.

Вдруг узнаю в нем какого-нибудь маньяка-педофила, фотопортреты которых периодически мелькают в новостных каналах. Он увидит, что я его видела, и придушит меня, как свидетельницу. Хотя…

Если уж говорить начистоту, для педофила я слегка старовата. Так прям существенно пробиваю потолок возрастного ценза. Хотя, вдруг он педофил-извращенец…

Интересно, получается, что всех взрослых нормальных людей можно считать извращенными педофилами?

Господи, какая ж хрень лезет в голову…кошмар.

Собственные мысли абсурдны до той степени, что не могу сдержать фырканье. И пусть оно не особо веселое, но страх отступает. А я, наконец, могу спокойно вздохнуть и хоть в какой-то мере расслабиться.

— На каком этаже живешь? — невинный в своей сути вопрос, но я снова напрягаюсь.

— На втором, — отвечаю машинально, а мозг, будь он неладен, подкидывает картинки одна кошмарнее другой.

Ведь вполне возможно, что он не маньяк, а обычный грабитель. И как только я открою дверь, стукнет меня опять же по темечку, и вынесет все ценное из квартиры.

Может намекнуть ему, что из ценного у нас только дверь в мою комнату и кольцо с янтарем, чудом сохранившееся у матери. Остальные украшения уже давно перекочевали в ломбард, да и тех было немного…

Судорожно пытаюсь выловить ключи из кармана куртки, но они, будто специально, цепляются всеми доступными гранями. Парень как назло стоит за моей спиной и ждет, не делая попыток даже отойти чуть подальше. И от этого я нервничаю все сильнее.

Ключи выскальзывают из рук, приземляясь около правой ноги, и я резко наклоняюсь за ними, едва не протаранив дверную ручку лбом. И, словно этого было мало, попасть ключом в замок у меня не получается.

Снова и снова пытаюсь на ощупь сунуть одно в другое, но меня словно сглазили. И, когда я снова роняю ключи, парень со вздохом шагает к злосчастной двери, решительно убирая мой организм с дороги.

— Ну, вот и все, — проносится в голове, — допрыгалась ты, Настя. Теперь смотри, до чего доводит беспечность и отказ от Пашкиной помощи. А ведь насколько было бы проще, если бы он тебя встретил и проводил. Ведь постоянно предлагает. А ты, дура, отказываешься…неудобно тебе, видите ли…а когда зубы клацают от страха, удобно? И руки заледенели до той степени, что пальцы уже не ощущаются…а еще в туалет захотелось так, что впору бы опасаться не нападения маньяка, а банально опозориться перед ним же…

И снова вздрагиваю, когда замок приветственно щелкает, а мне в ладонь ложатся ключи. Незнакомец и не думает распахивать дверь, ограничившись замком, и просто проходит мимо, снова обдавая своим приятным запахом. И без слов взбегает по лестнице наверх, оставляя меня наедине с самой собой.

И уже войдя в свою комнату и скинув куртку, я осознаю, что не сказала парню даже простое «спасибо». Надумала всякого, как пенсионерка, пересмотревшая первый канал, а на благодарность ума не хватило. Хороший парень, помог, довел, еще раз помог…

Мне стало безумно стыдно.

Да уж, Настя.

Да уж…