Роковой Париж

— Лиз, тут же всё по-другому. Он любил меня, а я охладела к нему, увлеклась Франсуа и не сказала ему об этом. — Юля тяжело вздохнула. — Я не знаю, как такое может быть, что я полюбила обоих. Я ужасный человек.

— Ты жжёшь! То влюбиться ни в кого не можешь, а тут влюбилась в двоих сразу. Ох, Юлька, я тебе поражаюсь! За двумя зайцами, как говорится… — печально подытожила Лиза.

— Лиз, самое ужасное, мне кажется, что я до сих пор люблю их обоих! Настолько по-разному люблю, да и они абсолютно разные, но мне не хватает обоих. Что со мной не так?! Я дура, да?!

Лиза засмеялась.

— Может, на тебя так влияет Париж, лямур-тужур, все дела. Видимо, где-то существует третий, идеальный для тебя мужчина, который будет лучше их обоих. И когда ты его встретишь, забудешь про этих. Я не понимаю, как можно любить сразу двоих, — озадачилась Лиза.

— Я сама не понимаю, но чувствую себя ужасно, предательницей. Да что говорить, я потеряла обоих, — Юля вздохнула и снова сникла.

— Юль, ты там совсем одна теперь? Ты и Новый год будешь одна встречать? — сочувствовала Лиза.

— Да, — Юля расстроилась.

— Может, кто-нибудь из твоих однокурсников остался, проведи Новый год с ними, не скучай одна, — искала варианты Лиза. — Или к себе позови, устрой вечеринку дома.

— Может, лучше и одной, совсем настроения нет. Я без Франсуа вообще пустая стала, не могу ничему радоваться.

— Юль, потерпи, тебе осталось полтора месяца! Скоро вернёшься домой. Я тебя тут очень жду. Все по тебе скучают. Ты Дена как увидишь, сразу влюбишься в него, я уверена! — подбадривала её Лиза.

Юля лишь усмехнулась.

Она распрощалась с Лизой и стала готовить себе ужин. Юля скачала разных фильмов, распечатала шоколадку и включила какую-то французскую слезливую мелодраму. Растрогалась от романтической любви в кино, сидела, шмыгала носом, и в сети в Skype появился Пётр. Юля была в растрепанных чувствах, и просто не могла не написать ему.

Ю: Петя, привет. Как ты? Ты всё ещё злишься на меня?

П: Юля, ты же сказала, что не будешь мне писать. Оставь меня в покое.

Ю: Петя, я тебя умоляю, прости меня. Я по тебе скучаю. Поговори со мной, пожалуйста.

П: Я не хочу с тобой общаться.

Ю: Петя, прости! Давай созвонимся.

П: Юля, нет! Тебе непонятна фраза: «я не хочу тебя видеть и разговаривать с тобой»?!

Ю: Ты мне нужен сейчас. Давай поговорим, мы можем остаться хотя бы друзьями?

П: Юля, я не смогу с тобой просто дружить. И я не позволю использовать себя в твоих интересах. Я хочу тебя забыть.

Ю: Пожалуйста, прости меня!

П: Нет!

Ю: Почему ты такой жестокий?

П: Зато ты со мной поступила очень гуманно!

Ю: Мне тебя очень не хватает. Прости меня.

П: Ты и своего Ромео умудряешься обманывать?! Юля, я и не думал, что ты способна на такое! Вот и вся ты! Двуликая обманщица, которая играет на чувствах мужчин! Я тебя даже знать больше не хочу!

Ю: Петь, выслушай меня, я тебе всё расскажу.

П: Юля, ты уже рассказала, мне хватило. Я был таким ослом, что повёлся на тебя. Я тебя прошу, больше мне не пиши или я тебя заблокирую!

Ю: Хорошо, не буду. Прости, что потревожила.

После их разговора Юля чувствовала себя ужасно, она сотню раз пожалела, что написала ему, проклинала эти романтичные истории, в которых всё всегда хорошо. Пётр никогда её не простит, теперь он навсегда был для неё потерян.

Юля сходила с ума от одиночества, не выдержала и перед самым Новым годом созвонилась с одногруппниками, они, действительно, всей группой планировали отмечать Новый год и позвали Юлю к себе.

Все много пили, а Юля как налила себе полбокала вина, так и просидела с ним всю ночь, отпив один глоток. Были танцы, шум, веселье, а Юля лишь отрешённо следила за всеми, будто разучилась радоваться. Но одному она была рада, что не осталась дома, хоть и чувствовала себя чужой. Юля ушла под утро, и перед сном закуталась в толстовку Франсуа.

Одногруппники гуляли каждый день, звали с собою Юлю, но она отказывалась. Всеобщее веселье и атмосфера праздника на улицах Парижа больно напоминали ей о Франсуа. Девушка ходила до ближайшего магазина, набирала еды, сидела дома и целыми днями смотрела фильмы. На душе было настолько плохо, что ничего не помогало, даже после разговоров с Лизой нападала тоска по дому.

Ещё пару раз она пробовала дозвониться до Франсуа, но он ни разу не ответил. Отвечали его родственники, вежливо сообщали, что он не может разговаривать, и просили, чтобы Юля ему больше не звонила. В Facebook он тоже не появлялся. Юля боялась за него и всё думала, что она может сделать. Единственный найденный ею выход — это найти Бернарда и вместе с ним связаться с Франсуа.

У девушки пропало не только ощущение праздника, мир казался серым, скучным. Раньше в сердце словно звучала музыка, но сейчас там было тихо и пусто, внутри остались лишь осколки радости, холод и боль. Душа Юли, как большая коробка, в которой когда-то лежали разноцветные ёлочные игрушки, и вдруг разом все разбились, слышался лишь звон разбитого стекла, а когда она заглядывала в эту коробку, то ранилась об осколки, порезы больно кровоточили и не хотели заживать.

Юля осталась одна во всей вселенной. Девушка чувствовала себя настолько одиноко, что хотелось выть. Дни тянулись тяжело и болезненно, но уже завтра должна была вернуться Клэр, и Юля с нетерпением ждала их возвращения.

40

Стояли январские праздники. Пётр, как всегда, встал в пять утра. После избиения груши и душа, взял учебник и расположился на кухне. В последнее время ему надоел кофе из машины, и на праздниках он варил его на плите. Налил ароматного напитка и сел читать книгу. К нему бесшумными шагами подкралась Аня.

— Ты и в праздники встаешь в такую рань? — спросила она и села напротив. — У тебя не осталось кофе? Нальёшь мне?

— Готовлюсь к сессии, — Пётр лишь приподнял книгу, демонстрируя обложку, а потом встал и долил остатки в кружку Ани. — А ты сама что так рано встала?

— Не спалось, да ещё ты ходишь, топаешь, и кофе пахнет на всю квартиру. Я как в той рекламе выползла на запах, — улыбнулась она.

Пётр снова сел напротив девушки, открыл книгу и вернулся к чтению, не обращая внимания на Аню.

— Поговори со мной, — попросила она.

— О чём? — мужчина отложил книгу и равнодушно посмотрел на неё.

— О нас, — смущённо улыбнувшись, сказала Аня.

— Ань, даже не начинай! — раздражённо ответил Пётр. — Я тебе уже миллион раз всё сказал.

— Ты же расстался с Юлей. Может, нам попробовать начать всё заново?

При упоминании о Юле у Петра в груди всё похолодело, он нахмурился, в глазах блеснул гнев.

— Ань, в сотый раз повторяю, не буду я с тобой ничего начинать! — Пётр сверлил её гневным взглядом. — Хватит использовать Саню!

— Почему сразу использую, мне с ним хорошо, — она виновато опустила глаза, не выдержав его взгляда. — Он красивый, весёлый. Я даже привязалась к нему, обо мне никто так не заботился.

— Так будь с ним! Чего ты от меня хочешь?! — не понимал и сердился Пётр.

— Он как мальчик, он несерьёзный. Мне нужен кто-то вроде тебя, — Аня посмотрела в глаза мужчине. — Я хочу семью!

Пётр окатил ее пренебрежительным взглядом, в котором читалось: «Аня, ты дура!» Но воздержался от оскорблений вслух.

— Когда же ты научишься ценить поступки?! Ты что, не замечаешь, как он тебя боготворит, как заботится о тебе?! — Пётр отчаянно пытался до неё достучаться. — Заводи семью с ним.

— Замечаю, — улыбнулась она. — Но что он может мне дать, кроме завтраков в постель?

Пётр безнадёжно приложил руку к лицу.

— Что же ты до сих пор не нашла себе олигарха? Зря летаешь, что ли?! — гневно бросил он. — Ань, давай я куплю тебе рейс в Дубай, заарканишь богатого шейха и будешь в шоколаде! В гареме, с сотней таких же дур!

Девушка тоскливо посмотрела на него.

— Мне нужна определённость, мне нужны гарантии. Я не хочу быть чьей-то игрушкой, я хочу быть по-настоящему любимой, — опустив глаза, проговорила она. — Я же постоянно обжигаюсь.

— Аня, да как же достучаться-то до тебя?! Ты меня слышишь? Саня сделает тебя счастливой, он тебя просто обожает. Почему тебе этого недостаточно?! Это для тебя не определенность?! Его поступки — разве не гарантии?! Мне плевать, что ты сделаешь со своей жизнью, если ты сама никак не можешь понять, чего хочешь: быть красивой вещью или любимой женщиной?! Разберись уже в себе, наконец, только отстань от меня! — Пётр говорил в запале, выяснение отношений с бывшей женой каждый раз выводило его из себя.

Аня молчала, задумавшись. Она смотрела перед собой, а потом подняла глаза на мужчину, он был, как и всегда в последнее время, суров и мрачен.

— Я уже разобралась. Я хочу, чтобы у нас с тобой было всё, как раньше, — после паузы ответила Аня.

— Да, как же вы меня достали! — Пётр громко выругался. — Обе! Почему, когда изменяли, обо мне никто и не вспомнил?!

Пётр не сдержался, он был в ярости. Схватил учебник и выскочил вон, хлопнув дверью.

Саша проснулся от громких криков на кухне, вышел из комнаты и наткнулся на Петра:

— Ты чего разорался на весь дом? — сонно потянул он. — Люди спят.

Но Пётр ничего ему не ответил, прошёл мимо в свою комнату. Саша зашагал на кухню. С нежностью погладил по голове сидевшую на стуле Аню и спросил:

— Что с ним? Опять Юлька?

— Нет, на этот раз я, — виновато поджала губы она. — Нервный он стал.

— Что ж вы все его доводите-то? Ещё немного и он нам всю квартиру разнесёт. И так стал злой как чёрт, мне ж ещё с ним работать, — посочувствовал другу и себе Саша.

Аня сидела в задумчивости, допила кофе и попросила:

— Саш, отвези меня в аэропорт.

— А не рано? У тебя же рейс часа через четыре, — удивился он.

— Хочу сегодня приехать раньше, — улыбнулась она.

— Хорошо, — согласился Саша и, проходя мимо Ани в комнату, почесал ей макушку, как котёнку. — Ты пока накрасишься, я ещё пять раз успею выспаться.

Аня лишь улыбнулась.

Когда Саша вернулся, Пётр был всё ещё зол.

— Сань, когда же ты уже бросишь её? — накинулся он на друга. — Она меня уже достала!

— Тебя все достают в последнее время. Можно уже рейтинг составлять, — лишь усмехнулся Саша.

— Она же использует тебя, когда ты поймёшь этого?! — возмущался Пётр.

— Ну и что, — пожал плечами Саша. — То, что она со мной, покрывает все расходы сполна. Она моя богиня! Пока она со мной, я безмерно счастлив.

Пётр лишь безнадёжно покачал головой.

— Когда ты спал со всеми подряд, нормальным был человеком! — злобно бросил он.

— А ты, можно подумать, подарок! — насупился друг. — Думаешь, такое удовольствие смотреть на твою хмурую рожу?!

Пётр бросил на него гневный, прожигающий взгляд.