Роковой Париж

Когда молодые люди сели в машину, Аня обняла букет и с улыбкой вдохнула аромат роз.

— Свежие… — потянула она, разглядывая бутоны, некоторые были ещё не полностью раскрыты.

— Только срезал, специально для тебя искал, ты же любишь, — Саша лишь хитро блеснул глазами и улыбнулся.

— Петя терпеть не может цветы, он их как будто боится, — усмехнулась она. — Чтобы получить от него букет, нужно, наверное, умереть.

— Ань, я тут игру классную придумал, давай сегодня полностью забудем о Пете, как будто его и не существует. Кто первый о нём заговорит, тот проиграл, идёт? — предложил Саша.

— Это будет нелегко, ты ведь в одной из его рубашек, за рулём его машины, и дома он будет о себе напоминать.

— У него вчера сессия началась, он улетел в Воронеж, вернется только шестнадцатого, если всё успеет сдать. Так что квартира на выходные полностью в нашем распоряжении, — коварно приподнял бровь Саша. — А рубашку он сам мне подарил, у него их целый магазин, даже не распакованных.

— Знаешь, как у него появился целый магазин этих рубашек? Такая забавная история, — вдруг вспомнила Аня и засмеялась.

— Нет, не знаю, — выдохнул Саша. — Всё! Начинаем игру!

— Ладно, я попробую, — улыбалась девушка, снова наслаждаясь ароматом роз.

Дома Саша раздавал инструкции:

— Иди пока принимай ванну, а я приготовлю ужин. В комнату не заходи! Платье и вся твоя косметика в комнате у Того-о-ком-мы-сегодня-не-говорим. Готовься! — Саша сверкнул хитрой улыбкой.

— Хорошо, — засмеялась Аня. Ей нравилась загадочность Саши, она обожала его сюрпризы, а сегодня он был особенно загадочен и очень романтичен.

Саша приготовил лёгкий ужин, красиво сервировал стол, зажёг свечи. В это время на кухню зашла Аня в длинном вечернем платье, с идеальным макияжем, как всегда, неотразима и великолепна.

— Ты потрясающая! — поедал её глазами Саша.

— Как романтично, — улыбнулась она, окинув взглядом обстановку.

Они пили вино, Саша беззаботно болтал, спрашивал Аню про рейс, строил планы, как они проведут завтрашний день, но когда они поужинали, завязал Ане глаза шёлковым шарфом и потянул её в комнату.

Когда он разрешил ей смотреть, Аня ахнула. Саша постарался создать романтичную атмосферу: в комнате горели толстые свечи, пол и постель были усыпаны лепестками роз, стоял едва уловимый аромат цветов, а Саша стоял перед ней и широко улыбался. Он держал девушку за руку и, продолжая улыбаться, начал говорить. Аня ожидала признания в любви в такой романтичной обстановке, он явно что-то готовил.

— А прежде, чем ты накинешься на меня с поцелуями и потащишь на кровать, я хочу тебе кое-что сказать, — он улыбнулся, а потом его веселость куда-то ушла, Саша стал серьёзен и тихо заговорил: — Аня, ты самая восхитительная девушка, которую я когда-либо встречал. Ты прекрасна, шикарна, великолепна! Ты мой идеал, ты настолько красива, что даже красота Афродиты меркнет рядом с тобой. Ты моя богиня! Когда ты появилась, моя жизнь стала расписанием — расписанием твоих рейсов, — и я не хочу пропустить ни один из них, обещаю, что всегда буду встречать тебя, провожать, ждать и радовать каждый день. Аня, я безумно тебя люблю! И я бы хотел разделить с тобой свою жизнь! — Саша встал на одно колено. Аня совсем не ожидала от него такого, ошарашенная она закрыла рот ладонями. Саша протянул ей кольцо и всё так же серьёзно продолжил: — Ань, выходи за меня!

Девушка опешила. Предложения она совсем не ожидала, сердце вдруг бешено забилось. Она смотрела на Сашу, не моргая, слушала и не могла до конца поверить. Саша, всегда такой несерьёзный, казался лишь влюблённым мальчиком и вдруг превратился в самого дорогого мужчину, способного на поступки, готового ради неё на всё. Он говорил так искренне, что пробрался глубоко в сердце. Аня вдруг увидела его совсем другим и поняла, что ей на самом деле хочется, чтобы Саша её любил, заботился, ждал, встречал и провожал, что никто кроме него и не нужен. Вот он, самый лучший, самый дорогой, самый весёлый, заботливый и любимый был рядом с ней, пока она, как Скарлетт О’Хара[14], думала, что обожает другого, цеплялась за прошлое и свои иллюзии. От нахлынувших на неё чувств на глазах выступили слёзы.

— Да! Саша! Конечно, да!

Саша засиял широкой улыбкой, аккуратно надел кольцо на палец и встал.

Аня сразу же кинулась ему на шею и поцеловала, тот подхватил девушку и вместе с ней рухнул на кровать.

Свечи горели и словно подглядывали за их страстью, играя тенями на стенах, а после, когда пара уже нежилась в кровати, огонь будто тоже стал спокойнее.

Аня лежала на плече Саши и разглядывала кольцо на пальце.

— Я, кажется, догадываюсь, кто помог тебе купить это кольцо, — хитро улыбнулась она.

— Ведь главное, не кто купил, а кто подарил, — усмехнулся Саша, коснувшись губами её виска.

— Ты прав, — Аня прижалась к мужчине ещё ближе. — Саша, я от тебя такого совсем не ожидала.

— Сам в шоке, — улыбнулся он, а потом снова оказался сверху, нависая над девушкой. — Теперь ты моя! Я ещё ни разу не был в браке, как бывалый, расскажи, как там: есть ли жизнь?

— Я сделаю всё, чтобы тебе там понравилось! — улыбнулась Аня и притянула Сашу к себе.

44

Пётр отправился на сессию в Воронеж тринадцатого февраля, как всегда, бегал, суетился, чтобы быстрее освободиться, но так и не успел сдать всё за два дня: курсовую и экзамен пришлось отложить до понедельника. Отправился в университет с утра пораньше и уже к обеду закрыл последнюю сессию: остались лишь государственные экзамены в мае и защита диплома.

Он не мог не вспомнить о Юле в её городе, всё думал, вернулась ли она, и почему-то решил, что да, наверняка сидит дома или ушла в университет. Воспоминания о последней встрече в Юлиной квартире были слишком счастливые, мыслями Пётр то и дело погружался в них, но потом становилось мучительно больно, ведь так больше никогда не будет: простить Юлю он мог.

Времени до самолёта оставалось ещё почти четыре часа, и он решил заехать к своему знакомому преподавателю по аэродинамике. Пётр хотел, чтобы тот стал его дипломным руководителем. Купив бутылку дорогого коньяка, отправился по нужному адресу.

На его удачу Андрей Леонидович оказался дома:

— О, Пётр, какими судьбами? У тебя же нет моих предметов в этом семестре, — преподаватель узнал его и обрадовался нежданному гостю.

— Я к вам за помощью.

— Заходи-заходи.

Именно Андрей Леонидович в прошлом году помог Петру переосмыслить многие вещи, только благодаря его советам мужчина научился быть по-настоящему счастливым, но потом растерял этот навык.

Они расположились в тесной кухне, хозяин дома сразу распаковал коньяк, почти до краёв наполнив два гранёных стакана, достал из холодильника сервелат и хлеб.

— Ну, рассказывай, что с тобой случилось? — он сделал бутерброды и сел напротив, вглядываясь в гостя.

— Ничего не случилось, — улыбнулся Пётр. — Сессию сдал, решил проведать вас.

— Это ты хорошо решил. За твою успешную сдачу сессии! — Андрей Леонидович отхлебнул коньяка. — Ух, какой хороший коньяк! Спасибо! Я ж на больничном сижу, до среды. Отит схватил и жил как в танке, не слышал ничего, так скучно сидеть в четырёх стенах, хорошо хоть ты заглянул.

Пётр деликатно сделал глоток, и обратил внимание, что преподаватель действительно громко говорит.

— Я хотел ещё кое-что обсудить. Мне нужен будет дипломный руководитель на защиту. Я буду вам очень благодарен, если вы согласитесь.

— Ой, не люблю я возиться с дипломниками, лишние проблемы, — начал ворчать преподаватель. — Тему вам придумывай!

— У меня диплом уже есть, просто нужно, чтобы стояла подпись руководителя, я сейчас покажу. — Пётр достал толстую папку с распечатанным дипломом, вытащил из тубуса чертежи.

— «Концепция усовершенствованного самолёта…» — прочитал преподавать и удивлённо хмыкнул, начал листать и просматривать работу, и брови его поднимались всё выше и выше. На середине диплома он перевёл взгляд на Петра. — Откуда ты всё это взял?

— Придумал, — спокойно ответил он. — И рассчитал.

Преподаватель взял чертежи и долго их рассматривал.

— Даже не верится, что это всё придумал и создал один человек. Зачем тебе образование, ты знаешь больше меня! — он приподнял толстенную папку листов, — это не дипломный проект, это как минимум докторская. Если расчёты верны, тебе нужно это срочно запатентовать.

— Сначала нужно реализовать. У меня вопрос по крыльям, я ничего не могу с ними сделать, никаких идей как реализовать задумку, — вздохнул Пётр.

Преподаватель посмотрел чертеж крыла.

— Намудрил, — подытожил он и нахмурился. — Это какая-то фантастика. Разреши мне это всё показать в КБ, поразить знающих людей? Может, мы что подскажем тебе с крылом.

— Да, конечно, это я вам привёз материалы, сам буду ещё дописывать, особенно с крыльями. Значит, вы будете моим дипломным руководителем? — уточнил Пётр.

— Легко! — заверил его Андрей Леонидович и долил конька в бокалы.

— Спасибо, — поблагодарил Пётр. Он уже месяц думал о крыльях чуть ли не каждый день, и всё больше расстраивался и разочаровывался в себе — ни единой свежей идеи.

— А ты что нос повесил? — у Андрея Леонидовича разрумянились щеки, глаза заблестели: коньяк пришёлся ему по душе, тот веселел на глазах. — В крайнем случае, сделай стандарт и всё взлетит! Ты помнишь, о чём мы говорили в последний раз, что самое главное? — напомнил преподаватель.

— Да, хорошо помню. Быть счастливым независимо от обстоятельств, — повторил он. — С нашей с вами последней встречи я научился быть по-настоящему счастливым. Правда… — Пётр замялся. — Потом разучился.

Преподаватель снова отпил.

— Значит, ничему ты не научился! — разделяя слова, выдал он. — Как так вышло, что-то стряслось?

— Я встретил девушку… — неловко начал мужчина, но Андрей Леонидович его перебил.

— И почему я не удивлён, что дело опять в женщине?! И?

Пётр кратко поделился с преподавателем всем, что произошло с ним за последний год, как он послушался его в тот раз, стал ценить людей, которые рядом, сделался счастливым и как сейчас, после того как расстался с Юлей, стал злиться на весь мир.

Сначала Андрей Леонидович слушал его и согласно кивал, одобряя его мысли, взгляд на жизнь, но в конце лишь нахмурился.

— Ты не сдал экзамен жизни, Пётр. Это была проверка. Посмотри на себя сейчас со стороны. Ты снова зациклился на себе. Тебе зачем дано это испытание, чтобы ты его завалил?! Ты должен быть счастлив внутри себя, независимо от обстоятельств. Женщина, любовь — это внешнее! А ты начал ассоциировать счастье со своей любовью и в этот момент перестал быть счастливым. Все люди так делают, они думают, что что-то или кто-то сделает их довольными жизнью, и это самое большое заблуждение, это всё вне. Мы делаем себя в голове, внутри. Вот скажи, ты сейчас, вот прямо сейчас, счастлив?!

— Нет, — Пётр опустил глаза, и рука автоматически потянулась к стакану.

— А почему? — строго спросил преподаватель.