Случайная мама для сына босса

Глава 5. Карим

Мальчик был маленьким. Маленький такой, в моднявых джинсах, симпатичный, кудрявый малыш. Странное в нем было то, что он находился в моем кабинете. Стоял прямо посреди, прижимал к груди бумажку с чем-то похожим на тест Роршаха и смотрел на меня. А я на него.

Я дал себе десять секунд, понял, что сам мальчик никуда не исчезнет. Проснулась злость. А если бы я был не один? Если бы у меня была важная встреча? На черта мне, спрашивается, секретариат и охрана, если дети чужие, ко мне в кабинет, ходят, как к себе домой?

Впрочем, чей это ребёнок я понял почти сразу. Мы с минуту молча изучали друг друга, а потом в кабинет влетела Дарья. Вспомнил. У неё же отпуск, черт. По уходу за ребёнком. А это видимо тот самый ребёнок и есть.

— Не помню, какой из пунктов трудового договора подразумевает нахождение на рабочем месте вместе с ребёнком, — едко сказал я.

— Наверное, тот же самый, что обеспечивает неприкосновенность декретного отпуска, — ответила Дарья.

— Дарья, — удивлённо приподнял брови я. — Материнство сделало вас куда смелее, чем раньше, и это всего за пару дней.

Я привык к тому, что она всегда рядом. Тихая, незаметная. С зализанными в тугой пучок волосами, в бесформенном пиджаке и юбке, что скрывала малейшие намёки на женственность. А ещё — беспрекословная. За годы службы Дарья не сказала мне и слова поперёк, и встретить отпор я не ожидал. Это было…неправильно.

А сейчас на ней все тот же пиджак, тот же пучок на голове, но смотрит она иначе. Мальчика на руки взяла, он ткнулся лицом ей куда-то в шею, словно прячась от меня.

— Это не входит в мои обязанности, — спокойно произнесла она поглаживая мальчика по спине. — В мои обязанности входило составлять график вашего дня, смотреть, чтобы вы не умерли от голода, записывать вас к барберу, а ещё выбирать подарки для ваших любовниц. Как так вышло, что теперь я тащу на себе половину обязанностей секретаря? Может, вы на меня ещё бухгалтерию повесите? Сколько тысяч человек на вас работает? Мне рассчитать для всех них зарплату, учитывая все отпуска, больничные и переработки?

Я минуту помолчал, изучая её. Теперь она выглядела по новому.

— А вы сможете?

— Вы неисправимы, Карим Амирович, — вздохнула она. Опустила ребёнка на пол. Только сейчас я увидел, что у неё в руке тонкая папка, её она положила мне на стол. — Вот ваш договор.

Взяла ребёнка за руку и пошла прочь. Я открыл папку — оригинал договора.

— Дарья, постойте, — остановил я её. — Выходите работать на четыре дня в неделю.

— Нет.

— На три, я оплачу вам няню.

— Нет. Сын ещё не привык ко мне настолько, чтобы доверять. А его в этой жизни уже бросали. Я буду дома весь свой отпуск.

Они остановились, обернулись. Мальчишка не выпускал руки Дарьи, но смотрел на меня. В его глазах была враждебность, а ведь мы с ним встретились всего несколько минут назад. Наверное, ему показалось, что я обижаю его маму.

Я не хотел казаться лучше, чем есть, или любой ценой понравиться незнакомому, чужому ребёнку. Скорее я хотел задобрить его мать, без которой работать было слишком проблемно. Я опустился перед ребёнком на корточки, чтобы быть с ним примерно одного роста.

— Привет, — поздоровался я. — Начнем все сначала? Я Карим, а тебя как зовут?

— Его зовут Арсений. Он не разговаривает.

В моей семье всегда говорили на двух языках. И я впитал оба с младенчества. В полтора года сносно болтал на обоих языках. Мама гордилась этим фактом больше, чем тем, что я создал огромную, приносящую баснословную прибыль компанию, и до сих пор рассказывала об этом всем, при каждом удобном случае.

— А я в полтора года говорил на двух языках, — решил поделиться и я.

— Поздравляю вас, — сухо ответила Дарья. — До свидания.

Я вдруг подумал о том, что мой сын примерно такого же возраста. Во младенчестве, на той самой единственной фотографии, он был похож на меня в детстве. Наверное, он такой же активный. Не умеет стесняться. Громкий. Уверенный в себе. Наверное, уже очень хорошо разговаривает, а учитывая, что бывшая жена таскает его по всему миру, наверное, говорит, как и я, не на одном языке. С ним бы я легко нашёл общий язык. А мальчик Дарьи смотрел в самую душу и от его взгляда становилось неспокойно. Неуютно.

Когда она закрывала дверь, мальчик снова посмотрел на меня. Наши взгляды встретились. Его глаза, темно карие, в окружении пушистых светлых ресниц, смотрели крайне серьёзно, и я вдруг ощутил глухую тоску по родному сыну, которого не знаю, когда увижу.