Случайная мама для сына босса

Глава 8. Даша

Этим вечером Сенька был не таким уставшим, поэтому за столом засыпать и не думал. Мы читали книжки. Он, который с такой готовностью прижался ко мне, когда испугался Булатова, сейчас сидел достаточно близко, чтобы разглядеть картинки, но все же немного в отдалении.

— Это жираф, — рассказывала я. — У него очень длинная шея. Я видела жирафа в зоопарке, он восхитителен. С тобой тоже сходим в выходные, да? А это малыш. Малыш жираф, и мама жираф, как мы с тобой.

Сеньке все было интересно. Ещё весь вечер он ходил по коридору туда-сюда, разглядывая самокат, но притронуться к нему так и не решился ни разу, хотя я видела — очень хочется.

А ещё перед сном у нас случился казус. Я расстилала постели, затем отлучилась намазать лицо ночным кремом. Когда вернулась, увидела, что Сенька уже лежит в кровати, укрывшись одеялом, а рядом, на стульчике, лежит подгузник.

Всё дети в детском доме были в подгузниках. Я понимала женщин, которые там работали — думаю, приучать к горшку и туалету довольно сложно, пусть пока с этим и не сталкивалась. Я знала, что придётся, но не хотела торопить Сеньку, у него и так вся жизнь сплошной стресс, все будет, но не сразу. В теперь ребёнок сам с себя снял подгузник, отказываясь в нем спать.

— Ты уверен? — спросила я. В ответ, конечно же, тишина. — Теперь тебе придётся ходить на горшок, у нас его ещё нет. Значит унитаз. Он большой и тебе понадобится моя помощь. Ты меня позовешь?

Сенька был укрыт одеялом до самого подбородка, придерживал его руками и выглядел, как всегда — безумно мило. Смотрел на меня молча, глаза большущие карие, уже немного сонные. Думал несколько минут, а потом ещё раз кивнул.

Таким образом могу сказать, что мы с Сеней полноценно беседовали уже два раза, потому что кивок, это тоже ответ. Спать мне было ещё рано, я улеглась читать книгу, постоянно отвлекаясь мыслями и возвращаясь к тексту назад, перечитывала одни и те же страницы. Вспоминалась мама. Захочет ли она стать полноценной бабушкой, или не сможет побороть в себе необъяснимую брезгливость к ребёнку? То и дело в голову лез Булатов, великий и ужасный. Подумать только — привёз самокат! Не курьера отправил, а сам лично купил и привёз. Булатов был крайне сильным и умным мужчиной, это я безоговорочно принимала, но он совершенно игнорировал бытовые мелочи повседневной жизни. Ни одной любовнице своей он не выбрал и не купил цветов — все делала я. Даже знала, что вот Наталья любила розы, а Виктория предпочитала пионы. Я немножко ненавидела этих женщин за то, с какой лёгкостью они проводят время в компании непостижимого Булатова, смеются его шуткам, принимают его поцелуи, но исправно выбирала подарки так, чтобы девушки были довольны. Потому что это моя работа, а к работе я всегда относилась ответственно.

Поэтому подарок доставленный Каримом лично значил невероятно много, и я то и дело гнала непрошенные мысли прочь. Подарок ничего не значил — он для моего сына. И да, черт побери, у меня есть сын. И вот он доминировал надо всеми моими мыслями. Мы будем счастливы. Я — уже счастлива.

Ночью мне приснился Булатов. Не в первый, и боюсь не в последний раз.

— Ты будешь делать все, что я захочу, — говорил он, покручивая в пальцах дорогую, декорированную платиной и бриллиантами ручку. — Иначе я заберу у тебя то, что дорого тебе больше жизни.

Я подумать не могла, что ему понадобится моё тело — Булатов всегда смотрел на меня равнодушно, все его любовницы были обольстительными красотками с идеальными телами. Куда мне с ними тягаться? Значит ему нужно от меня что-то деловое. А потом я поняла.

— Вам нечего у меня забрать, — улыбнулась я. — Мне дорог только мой сын. А зачем вам чужой ребёнок?

Ручка выпала из его пальцев и со звоном покатилась по столу, затем упала на пол. Булатов наклонился ко мне, и взгляд его был таким хищным, таким жестоким, что я проснулась в холодном поту.

Проснулась и долго не могла унять сбившееся дыхание. Потом повернула голову посмотреть — Сенька спал на самом краю постели, почти в ногах. Наверное, бедняжка дожидался, пока я усну, чтобы прийти.

Хотелось обнять его. Сказать, что мы вместе навсегда, что никто нас не разлучит, что мы — семья. Прижать его к себе крепко-крепко. Но я помнила, как для маленького ребёнка важно личное пространство. Мы станем ближе друг к другу, но я не буду давить, этот путь я пройду не торопясь, маленькими шажками. Я не хочу спугнуть свое счастье.

На следующий день мы тоже много гуляли. Крайне много. Ели сахарную вату — испачкались оба, зато, как весело было. Сенька снова улыбнулся, и каждую его улыбку я бережно сохраняла в своей копилке воспоминаний. Каждая мне дорога. Настроение испортили внезапно, на выходе из парка.

Мы шли за руку. Этот выход это парка был небольшим — калитка в заборе из витого металла. Мужчина, неопрятный, в порванной куртке и грязных штанах запнулся, и упал прямо нам под ноги. Испуганный Сенька отпрянул. Я подхватила его на руки — малыш трясся всем телом. От грязного мужчины пахло алкоголем, я сделала вывод — пьяных людей Сенька уже видел. Запомнил и до сих пор боится.

— Грядёт судный день, — скачал мужчина и глупо захихикал лёжа прямо на асфальте. Я обернулась, ища пути отступления. — Что мальчик, смотришь на меня, думаешь жизнь сахарная? Ни фига! Гавно жизнь, сынок. И ты своего хлебнешь, маленький. Тучи сгущаются!

Я торопливо пошла прочь, снова в парк. Обойду лучше. Сенька все ещё дрожал и смотрел на лежащего на земле мужчину поверх моего плеча.

— Не слушай его, — погладила я сына по спине. — Он глупый. Мы вместе. Если что-то будет плохо, мы справимся. Потому что мы — семья. Мы будем счастливы.

День был ярким, солнечным, неповторимым, какие бывают только поздней осенью. Сенька на моих руках был так близко, что я могла вдыхать детский запах его волос. Вот только состояние покоя вернуть больше не получалось.