Идти туда, где ты

- Давай здесь, - негромко и холодно сказал он Алисе, снова оказавшись в гостиной.

Она застегивала пряжку на обуви, сидя в кресле. Подняв голову, спросила:

- Ты о чем?

Илья помолчал. Приблизился снова к ней, опустился у ее ног и взял в руки ее лодыжку в босоножке. Быстро снял его и прикоснулся губами к пальцам. Скользнул чуть выше по ступне – к щиколотке. Продолжая ртом выводить на ней узор. Нога была влажной, пахнула дождем и металлом. А он поднимался еще выше, по голени к коленке, лаская ладонью икру. До тех пор, пока снова не поднял к ней свой серый взгляд и прошептал:

- Об этом.

- Ааа, - понимающе протянула она. – Ну давай. Только найдем опору понадежнее, чем кресло-качалка. Если ты покалечишься, мне этого не простят.

И снова он не ответил. Его губы продолжили свое путешествие по ее ноге, пока не достигли внутренней части бедра. Притянул ее ближе к лицу, чтобы было удобнее. Втянул носом ее аромат. Сдвинул край кружева и прижался губами, пропуская язык меж складочек половых губ. Такого он раньше с ней не делал. Такого он ни с кем никогда не делал.

Алиса сильно вцепилась пальцами в кресло – костяшки побелели. Побелело и лицо, словно вся кровь отхлынула к животу, который свело болезненным спазмом. Одно его прикосновение лишило ее возможности дышать и думать. И единственное ее желание сосредоточилось на кончике его языка. Тот проталкивался все глубже. Скользил снизу вверх, достигая клитора, и возвращался обратно. Илья схватил ее ладонь свободной рукой и прижал к своим волосам, будто бы желал, чтобы она направляла его. Теребил, втягивал в себя ее нежную кожу, впитывал ее соки и снова принимался скользить снизу вверх и обратно, пока пальцы уже были внутри нее, будто бы в продолжение движениям рта. И снова, как в тот день, когда отымел ее на диване собственного кабинета, слышал собственный голос, стоном вырывавшийся из грудной клетки.

В ответ его стонам раздавались глухие и протяжные женские вскрики. Она отдавалась ему, не сопротивляясь, сосредоточившись на синхронном подрагивании бедер и ожидая продолжения. Что такое огоньки, пляшущие перед глазами, он знал хорошо. И свист этот в ушах был ему знаком. Только сейчас это впервые означало экстаз, близкий к потере сознания. Хотя значения это не имело. Ничего на свете значения не имело, кроме судорог ее наслаждения. Как он хотел ее оргазма! Как он желал, чтобы она потеряла контроль над собственным телом, как он накануне! Он узнавал ее вкус, ее кожу наощупь, родинку на бедре, которую, оказывается, успел забыть давно. И, кажется, заново познавал эту женщину, как не знал ее раньше. Пусть только на время игры, пусть не по-настоящему. Пусть. Когда от него ничего не останется, этих минут она уже не отнимет. Он еще крепче присосался к клитору, теребил его быстрее, жестче, а рука пробежала по животу вверх, к груди и крепко сжала ее сквозь ткань платья.

Алиса застонала, оттолкнула его от себя и сползла на пол. Судорожно расстегивала его пояс, пуговицы, отстранялась от его преследующих губ, которые сейчас отвлекали. Она освобождала его возбужденный член, обжигающий ладони. И когда мир вокруг завертелся, пробежалась по нему кончиками пальцев и откинулась на паркет.

- Я хочу тебя, - прошептала она, глядя ему в лицо.

Его пьяный взгляд вспыхнул в последний раз, и от этой вспышки будто опалило ее. Задрал платье ей на живот, приспустил джинсы и собственные трусы до бедер. Рванулся вперед, к ней. И, наконец, заполнил ее всю собой, напряженно выдыхая. Он пахнул ею. Его влажные губы имели ее вкус. Его пальцы, влажные от нее, хватали ее запястья и заводили их за голову, прижимая к полу. Он жадно целовал ее шею, ключицы, впиваясь в бледную кожу с голубыми жилками. А вокруг мелькало прошлое – их прошлое на двоих. Фрагментами, как когда он раньше вспоминал ее лицо. Край дивана, где они лепили друг из друга любовников. Старенький пледик, съехавший вместе с ними на пол. Банка от краски, почему-то так и не убранная Васькой. Его старый музыкальный центр. Несколько ее книжек на тумбочке у дивана. Му-зей…

Он задвигался в ней рвано, резко – и не понимал, сколько времени прошло, так отчаянно бил набат в голове. Такой же набат бил и в ее висках. Она приподнимала бедра ему навстречу, обхватывала его ногами, вздрагивала всем телом. В своей последней, самой сильной судороге изогнулась под ним и зашлась полустоном-полухрипом, выдыхая собственный экстаз и сокращая мышцы, чтобы удержать в себе мужчину, владевшего ее удовольствием. Он еще несколько раз сильно, почти болезненно натянул ее на себя, пока не закатил глаза и не уткнулся лицом ей в грудь, продолжая теперь уже слабые движения и успокаиваясь. Так и замер. Только дыхание было слышно теперь. И как у его лица, под одеждой внутри нее колотится сердце.

Прикрыв глаза, Алиса почти не двигалась, лишь водила неторопливо пальцами там, где находила его кожу, слегка царапая ногтями. Он медленно приходил в себя. Возвращалась способность думать. Первая же мысль была глупой и нелепой. Забыть про игру, запереться с ней в этой квартире еще на несколько суток. И никуда не выпускать, пока она не вернется к нему – вся, без остатка. Вторая мысль была реалистичней – сколько еще она сможет удерживать на себе его тушу. Он быстро скатился с нее на паркет. И произнес в наступившей тишине:

- Твоя очередь.

Алиса набрала полную грудь воздуха и отвернулась. Наткнулась взглядом на блеклую картину, так и не законченную ею. Долго рассматривала не ожившие дома и мосты.

- Надо было нарисовать кошаков по трафарету, - хохотнула она и поднялась. Снова села в кресло и начала обуваться.

- Документы у тебя. Рисуй, что хочешь.

- Я давно не рисую, - она встала, посмотрела на него с высоты своего небольшого роста. Больше не улыбалась. Она отбирала небо. – Ты уйдешь из компании.

Макаров резко сел и ошалевшими глазами впился в ее лицо.

- Что это значит?

- Что ты уйдешь из своего «Sky Tower».

Сглотнул. Мотнул головой, будто не верил. И знал, понимал, чего она добивается.

- Ты серьезно? – все-таки спросил он. – Как, по-твоему, я должен это сделать? Отдать свою долю? Подать в отставку? Вообще прикрыть? Чего ты хочешь?

- Не прикидывайся дураком! – рассердилась Алиса.

- Ясно! – рассмеялся Макаров. – И сделать я это должен так, чтобы не иметь возможности вернуться, да?

- Лучше, чтобы у тебя не было желания, - проворчала она.

- Да ладно! Не мелочись, Куликовская, - продолжал смеяться он. – Давай я тебя лучше домой подброшу. Или еще куда-нибудь пойдем? Лично я жрать хочу. И от кофе бы не отказался.

- Найдешь себе другую компанию. Я вызову такси.

Илья засмеялся еще громче. Вскочил с пола, застегнул джинсы. Нашел очки, валявшиеся под креслом. Пятерней прошелся по волосам, отчего менее взъерошенным и помятым не стал. Снова глянул на Алису.

- Ну ладно! – легко сказал он. – Ключ на вешалке в прихожей. Ну… ты помнишь, раньше там цепляли. Пока!

И с этими словами вышел из комнаты. Следом стукнула входная дверь. И только удаляющиеся шаги зазвучали на лестнице.

***

Сторожиха сбивалась с ног. День не задался еще с утра. Причем явно не этого. За последние две недели вообще не было ни одного спокойного утра. Ее привычно уравновешенный и вполне себе добродушный начальник слетел с катушек. Сошел с ума. Или, как принято говорить у простых людей, рЁхнулся. Правда, это еще не повод не исполнять его указания.

Собственно, в происходящее было посвящено не так уж много людей, и Алёне лестен был тот факт, что она входила в их число. Вопросов не задавала. Набирала требуемые документы, соединяла Илью Евгеньевича с теми людьми, с которыми он просил связаться. И рассылала приглашения на собрание акционеров. Было еще одно важное и ответственное задание. Бизнес-ланч. Именно этим она и была занята. После завершения первой части Мерлезонского балета ожидала явления работников ресторана напротив и прислушивалась к происходившему за дверью. А там, судя по всему, жарило. Вторая часть Мерлезонского балета должна была пройти легче под чутким командованием господина Тё.

В холле показалась Тонечка. Она победно вела за собой двух официантов.

- Рановато еще, наверное, - мрачно сказала Алёна.

Впрочем, просчиталась. В ту же минуту дверь в конференц-зал распахнулась, и из нее, сдирая на ходу галстук, вылетел Макаров – почерневший и усталый.

- Илья Евгеньевич, - негромко позвала его сторожиха, - сейчас еду уже несут. Вот ребята подошли.

- Да? – он блуждающим взглядом окинул холл, пока не наткнулся на собственную секретаршу. – Ну… пусть накрывают… вот тебе мой последний президентский указ.

Он никогда не обращался к ней на ты, и это казалось бы диким, если бы в эту минуту Алёна не понимала, что произошло в действительности. Она быстро кивнула и принялась давать официантам инструкции. Макаров же только хмыкнул, но, пока его никто не догнал, а в погоне он не сомневался, бросился в пока еще собственный кабинет, не желая больше слышать шума из конференц-зала. Знал, что это только начало. И знал, что впереди – самое сложное.

Кабинет встретил его тихим ходом часов на стене. И замаячившей бутылкой вискаря, недопитого накануне. Илья подлетел к столку, взял эту бутылку и плеснул в бокал. Потом резко отодвинул его в сторону. Уперся кулаками в столешницу и хрипло выдохнул. Это оказалось больнее, чем надеялся. Ломало не по-детски.

Насчет погони Макаров не ошибся. Хлопнула дверь, и в кабинет влетела Нина.

- Что это сейчас такое было? – зло крикнула она.

- Ты же все слышала.

- Слышала. И ничерта не понимаю!

- Хорошо, - Илья медленно повернулся к ней, поднял пятерню, проговорил: - Растолкую для самых непонятливых, - и принялся загибать пальцы. – Во-первых, на прошлой неделе мои тридцать процентов акций перешли Громову. За хорошие, кстати, бабки. Можно сказать, я поднажился за их счет. Во-вторых, теперь семья Макаровых не владеет контрольным пакетом в «Sky Tower», а соответственно, наше дочернее предприятие отправилось в свободное плавание, МакГрупп-холдинг прежнего влияния здесь иметь не будет, но, я думаю, ты это переживешь. В-третьих, я подал в отставку – не ждать же, пока меня вышвырнут отсюда? А в-четвертых, Мышь, ты там не видела случайно, Гриневич уже папу набирал, когда я вышел, или еще от шока не оправился?

- Набирал, не беспокойся, - шумела Нина. – И правильно сделал. Ты совсем ополоумел? Тебе к психиатру надо!

- С чего вдруг? Допустим, мне все надоело! Решил сменить род деятельности!

- А как же твой новый проект?

- Юрка продолжит. И вряд ли новый президент откажется от него. Выгодно!

- Дорого!

- Все посчитано, и деньги на это выделены. Громов обещал как акционер поддержать тоже. Ты же знаешь, он деятельный.

- Да уж! – донеслось от двери. – Громов деятельный!

Илья оглянулся за спину. Прислонившись к лутке и скрестив на груди руки, стоял Веник.

- Слыхала? – обратился Илья к Нине.

Но Нина накинулась на Громова.

- А ты как мог?! Илья неадекватен, он помешался на своей полячке! А ты пользуешься!

- Она тебе еще под диваном не мерещится? – заржал Илья. – Или под стулом? Или, может, она прокралась в шкаф и там сидит и нашептывает мне, чем еще тебя удивить?