Идти туда, где ты

Ее голые руки, тонкие, изящные, с отблеском света на коже были созданы для того, чтобы целовать их. Илья снова привлек ее к себе за талию, видя только полукружие шеи и плеча, изумительный изгиб, от которого не оторваться бы, и приник к нему губами, поглаживая живот, перемещаясь на ягодицы, скользя ладонями выше по спине, пока не достиг лопаток.

И вздрогнул. Резко отстранился, развернул Алису к свету и тихо спросил:

- Что это?

- Шрам!

Шрам. С левой стороны, повыше сердца. Небольшой, не больше указательного пальца, узкий и вытянутый, но уродливый, ощутимый под руками. Рельефный, давно зарубцевавшийся, чуть более светлый, чем здоровая кожа. Будто бы в этом месте ей подрезали крыло. Или через него ускользнула ее любовь к нему? Макаров сглотнул и тихо спросил:

- Больно было?

- Не помню.

- Это тогда?

- После аварии.

Он кивнул. Коснулся пальцами рубца и медленно его очертил. Потом легко подхватил Алису на руки и отнес в постель. Уложил на подушки. Накрыл одеялом. Разделся и выключил свет. Еще через пару секунд кровать прогнулась под его тяжестью, и он устроился рядом, придвинувшись к ней – снова вплотную.

- Спокойной ночи, - раздалось в тишине, прежде чем она почувствовала поцелуй на своей щеке.

Но покоя не настало. И сон не шел. Алиса прислушивалась к звукам, раздающимся в доме, к шорохам, которые были слышны сквозь открытое окно. Потом она слышала лишь дыхание Ильи, и казалось, что все другое ей лишь мерещится. Она не знала, сколько прошло времени, может быть, даже засыпала ненадолго. Пока не раздался явственный скрип открываемой двери, пустившей по стене кривой, отразившийся от стекла лунный луч, и что-то неожиданно протопталось через ее ноги.

- Ой! – испуганно взвизгнула Алиса и села.

Следом подорвался Макаров, будто бы тоже не спал совсем.

- А ну брысь! – выкрикнул он, но в изножье на него не обратили внимания, а деловито устроились ровно между ним и Алисой. Илья обернулся к ней и прошептал: – Это Францевич, он всегда со мной спит.

- Какой, к черту, Францевич?! – возмущенно зашипела она.

- Кот наш... – растерялся он. – Помнишь, я его в честь Христиановского назвал? С каждым годом на него все больше похож. Такой же жирный и наглый.

Алиса вздрогнула, натянула на себя одеяло, прикрывая грудь, и негромко сказала:

- Странно…

- В Мюнхене обрюхатил соседскую вислоушку, хрен знает, как к ним попал. Мне потом чуть счет не выставили.

- Ты таскал его в Мюнхен?

- Ну… так получилось… Не оставлять же было…

- Логично… - Алиса снова улеглась и повернулась к Илье спиной. – Прости, что разбудила.

- Ничего. Спи.

Макаров лег боком, так, что она снова оказалась прижата к его груди. И едва ощутимо поцеловал ее затылок.

- Спи, - снова шепнул он.

И она засыпала, чтобы снова проснуться. В ногах переваливался с места на место Францевич, от рук Ильи было жарко. И все же, проваливаясь снова в дрему, она уже не различала где явь, а где сон. Только дыхание слышала возле своего уха. Оно было приятным. На нем сосредотачивалась, не понимая, спит или нет. Изменчивое дыхание, похожее на дуновение ветра. Ветер был теплым и мягким. Он подхватывал ее и уносил в небо, которого она так давно не видела. Только что-то бесконечно тревожило – где-то на земле, куда Алиса возвращаться не хотела. Кажется, то был голос. Он пробирал до дрожи, мучил ее, заставлял снова испытывать тяжесть, какая есть только в настоящем мире, далеком от снов и от неба.

«Спишь? – шептал голос возле ее уха. – Не слышишь, Алька? Ну, спи… я знаю, что не слышишь… я бы все на свете отдал, чтобы услышала…»

Потом еще долго казалось, что голос продолжает шептать, но слова разобрать было уже невозможно. На рассвете ей удалось заснуть крепко – больше не слышались звуки, перестал ворочаться Францевич. Она успокоилась. Видела сны – разноцветные, переливающиеся, как мыльные пузыри у уличных аниматоров.

В комнате было светло, когда она проснулась. Сквозь тонкие шторы легко проникало неяркое солнце. Алиса не сразу поняла, где она. Чужие стены, чужой запах. И морда Францевича на подушке. Она и вернула ее к действительности.

Прислушалась. Илья определенно спал. Она выскользнула из-под одеяла, подобрала рубашку и, почти просочившись сквозь оставленную ночью котом щель, быстро спустилась вниз. Пока осматривалась в коридоре, в ногах очутился громко урчащий Францевич.

- Сейчас кухню найдем, там наверняка твоей еды валом, - сказала ему Алиса и открыла дверь, показавшуюся ей наиболее подходящей.

Она угадала. Огромное, напичканное техникой кухонное царство, в центре которого суетилась женщина неопределенного возраста и невысокого роста в кружевном переднике кофейного цвета.

- Доброе утро! – поздоровалась Алиса, входя. Вторым голосом мяукнул Францевич.

Женщина быстро обернулась, окинула вошедших взглядом и позволила себе вежливо улыбнуться.

- Доброе утро, - проговорила она, открыла холодильник и вынула оттуда банку кошачьих консервов. Открыла, высыпала в миску кота. Тот громким и внятным «миааааауууу!» выразил свою признательность, и на кухне стало раздаваться задорное чавканье. Домработница разогнулась и не менее громко и внятно, чем Францевич, представилась:

- Василиса Сергеевна.

- Алиса, - получила она мгновенный ответ, и обладательница имени протопала к плите. – Подскажите, пожалуйста, где у вас кофе.

- В шкафчике над плитой. Джезва там же. Завтракать будете? Илья Евгеньевич обычно встает в восемь, я вот не рассчитала, что кто-то раньше поднимется. Но есть пирог, вчерашний, правда.

- Нет, спасибо, завтракать я не буду, - Алиса достала банку и джезву и принялась варить чертов кофе на максимально большом огне, чувствуя себя жуликом. Но чем скорее она его сварит, тем скорее уедет из этого дома. – А мед?

Через мгновение перед ней на столе стоял горшочек.

- Илья Евгеньевич ужасный сластена, - по-прежнему с улыбкой выдала ценную информацию Василиса Сергеевна.

- Я в курсе, - сообщила Алиса. Нашла на полке чашку побольше, положила туда три ложки меда, подумала, добавила еще одну, залила все это кипящим кофе и, водрузив на поднос, выплыла из кухни, сказав с порога: - Do widzenia!

Макаров все еще спал. Но уже не крепко. Солнечный луч, задержавшийся на его голове, золотивший светлые волосы, покоя ему явно не давал, норовя переползти на глаза. Илья во сне морщился и лежал, закинув руку на лоб. Алиса пристроила поднос на тумбочке у кровати и ретировалась в ванную, очень скоро вернувшись переодетой в свои футболку и юбку. Луч сделал свое дело, и теперь Макаров лежал на спине с видом невыспавшегося мученика, приоткрыв один глаз, и внимательно смотрел на нее.

- Я думал, что ты уже уехала, - скрипящим голосом протянул он.

- Уезжаю. Твой кофе, - она кивнула в сторону тумбочки.

Он резко сел. Глянул на чашку и криво усмехнулся.

- Твоя очередь.

- Я… - запнулась Алиса.

Еще вчера она была готова сообщить ему свое следующее задание, как только выполнит то, что загадал он. Она собиралась разыграть злую шутку с его родителями. Ту самую, что стоила жизни ее маме. То, чего она никогда не смогла простить судьбе и годы спустя, пусть и не признавалась в том самой себе. Теперь время правды. Время обнажать то, что было скрыто за порядочностью и правильностью столько лет. Толку от этой ее правильности, если она ни минуты не сделала никого счастливее!

Макаровым должны были сообщить о несчастном случае с Ильей. Таком, который унес его жизнь. Им бы обязательно перезвонили спустя некоторое время, сказали бы, что произошла путаница. Но хоть час, хоть четверть часа – они должны были бы думать, что потеряли его. Жили бы в том аду, в котором умирала ее мама.

Алиса продумывала все возможные варианты, чтобы учесть каждую мелочь. Ударить должно было больно. И для нее ничего больше не имело бы значения. После такого – только ставить точку.

Но сейчас, когда оставалось лишь озвучить придуманный план, она растерялась. Не могла. Не умела. Видела его глаза густого серого цвета и не понимала, как можно произнести вслух то, что нужно.

- Мне надо подумать, - сказала, наконец, Алиса и выскочила из комнаты.

Идти туда,где ты

***

В особенных случаях Валентина Павловна водила сама. Может быть, чтобы отвлечься. Может быть, чтобы наоборот – сосредоточиться. Сейчас был именно такой случай. Ей нужно поговорить с Ильей. Ей обязательно нужно поговорить с Ильей.

Предварительно выяснив у Василисы, что он дома и никуда не собирается, теперь госпожа Макарова ехала в коттеджный поселок, мысленно прокручивая будущий разговор с сыном.

Началось со звонка все той же Василисы. Валентина Павловна, как и собиралась, позвонила ей в день, когда Илья ушел из собственной компании, и попросила сообщать обо всем, что ей покажется странным. Собственно, тогда же она и получила первую часть странностей. Василиса печальным голосом сообщила, что Илья Евгеньевич перестал ночевать дома.

«У женщины?» – мелькнула мысль в голове Макаровой, которую фактически и подтвердила домработница сына на следующий же день.

«Валентина Павловна, - торопливо и удивленно одновременно говорила в трубку Василиса Сергеевна на другое утро, - он девушку в дом привез! Я за ней только дверь закрыла».

В дом Илья женщин возил крайне редко. Последней была Вика – и то, несколько лет назад. Травой поросло. Потому удивление домработницы вполне объяснимо.

«Кто она? Как выглядит?» – взволнованно спросила Макарова.

«Ну, как… Хорошенькая, невысокая, темненькая. По-польски разговаривает, представляете!»

«По-польски? Он ее из Польши, что ль, привез?.. А зовут как, знаешь?»

«Ну, она и по-русски тоже, даже почти без акцента… Алисой представилась».

«Кк… как?!» – заикаясь, переспросила Валентина Павловна.

«Алисой! – повторила Василиса жизнерадостно. – Она ему кофе в постель…»

«Глупость какая!»

Нет, не кофе. А то, что на мгновение пришло ей в голову.

«Ну, он ее вчера поздно привез, а ушла она рано. Такси, вроде, вызывала», - продолжала выдавать информацию домработница.

Ничего не понимая, Валентина Павловна попрощалась с ней с тем, чтобы сразу же позвонить Нине, в надежде, что та сможет ей объяснить происходящее. Нина объяснила. Сбивающимся голосом и явно не желая ничего рассказывать. Будто бы школьницу попросили сдать соседа по парте, в которого она безнадежно влюблена, и знает, что он нашкодил. Но правды Валентина Павловна все же добилась.

Алиса. Алиса Куликовская. Архитектор из Польши, автор нового проекта для «Sky Tower». Приехала в Россию для работы с Ильей Макаровым после двенадцати лет, проведенных во Вроцлаве. Куликовская Алиса. Да, жива. Она жива. И никто не знал. Она выжила в той аварии.

А Макарова словно сама попала в аварию. Разве такое возможно? Как такое возможно? Чтобы спустя столько лет. Чтобы снова в ту же воду.

Разрозненные факты не желали складываться в общую картину. Валентина Павловна отказывалась верить. И когда просила мужа узнать о восставшей из мертвых Куликовской всё, что можно, была в истерике, подобной той, которая случилась с ней лишь однажды.