Риск

Я сглотнул.

— Я не хотел.

Она захлопнула свой ноутбук.

— Да нет, ты хотел! — и ушла в свою комнату с компьютером под мышкой.

— Сэйлор!

Она проигнорировала меня и хлопнула дверью.

Через несколько секунд появился Чейз, вертя в пальцах связку ключей.

— Что на неё нашло?

Я вздохнул.

— О, я был засранцем, вот и всё.

Чейз насмешливо рассмеялся.

— Ты? Не могу в это поверить.

Я слегка подтолкнул его.

— Куда ты вообще собрался? У тебя ведь сегодня нет занятий?

Чейз записался на несколько занятий в университете штата Аризона. На это его подтолкнула Сэйлор — ещё одна причина, по которой я должен быть ей благодарен.

— Нет, — медленно ответил он с настороженным выражением лица. Я уставился на брата. Обычно он вообще не был скрытным типом. За этим что-то стояло.

— Я просто иду в торговый центр, — сказал он, не глядя мне в глаза.

— Для чего?

Чейз пожал плечами.

— Там есть аквариум, я хочу пойти посмотреть.

— О чём ты говоришь? В торговом центре нет аквариума.

— Есть, — настаивал он с усмешкой, пятясь к выходу. — В торговом центре есть аквариум, и я иду туда провести исследование.

— Неважно, — пробормотал я. — Не дай акуле себя укусить.

— Этого не произойдёт. Не сегодня. Чем будешь заниматься ты? Ты работаешь?

Я почесал в затылке. Мы с Чейзом часто работали в качестве охраны на спортивных мероприятиях в университете.

— Я не знаю. Какой сегодня день?

— Пятница.

— Тогда нет. Завтра я должен работать на первом футбольном матче.

Чейз кивнул. Он указал большим пальцем на закрытую дверь спальни.

— Будь с ней поласковее, хорошо?

— Я работаю над этим.

Как только Чейз ушёл, в квартире воцарилась невыносимая тишина. Порывшись на кухне в поисках чего-нибудь съестного, я нашёл буханку хлеба, который ещё не заплесневел, и положил несколько ломтиков в тостер. У нас закончилось масло, поэтому я съел их без ничего.

Сэйлор не выходила из своей комнаты. Я постоял в коридоре несколько минут, надеясь найти, что ей сказать. Мне нравилась Сэйлор, правда нравилась. Она была милой девушкой, которая сделала моего брата невероятно счастливым. Ради всего святого, мы выросли в одном городе, и нам должно было быть о чём поговорить.

Вероятно, в этом состояла моя проблема.

Разговоры на самом деле были не моим коньком, особенно когда дело касалось женщин. Встречалось много таких, кто пытался привязаться ко мне на более постоянной основе, но я никогда не интересовался ими. Это была не их вина, просто я не подходил для отношений.

Вздохнув, я вернулся в гостиную. Усталость практически испарилась. На самом деле я пожалел, что не нахожусь в постели с Трули и не занимаюсь чем-то другим, кроме сна. Мой член мгновенно вытянулся по стойке смирно, когда я вспомнил о чёрном кружевном лифе, скрытом под платьем. Бля, она чуть не убила меня этой штукой. Я уже много лет не был так близок к тому, чтобы кончить прямо в штаны. Трули определённо была кем-то особенным, и я не собирался сожалеть о прошлой ночи, как бы Сэйлор ни злилась по этому поводу. На самом деле, я бы с удовольствием вышел на бис, сумей Трули преодолеть свою очевидную вину за случайный секс.

«Если она сделала это однажды, она сделает это снова».

Такое было возможно. Я заставил её кончать множество раз — рукой, членом, ртом. Трули наслаждалась каждой чёртовой грязной минутой.

Поскольку с такими мыслями я не мог ходить, мне оставалось лишь делать глубокие вдохи, пока эрекция не ослабла. Как только восстановил над собой контроль, я заметил в углу за диваном свою гитару. Я схватил её и, переводя дыхание, опустился на диван. Этот инструмент помог мне пережить больше тяжёлых моментов, чем я хотел признавать. Я купил его в ломбарде в Эмблеме летом перед выпускным классом средней школы. Я никогда не брал уроки, но научился настраивать и играть основные аккорды самостоятельно. Парни всегда умоляли меня как-то использовать свой голос, но я не мог представить себя на сцене, под светом прожекторов и кучей мудаков в зале, которые ждут, что я всё испорчу.

Пальцы лениво пробежали по струнам, и меня захлестнула волна умиротворения. Большую часть времени я ходил нервный, в напряжении, казалось малейший толчок мог заставить меня провалиться во тьму. Если пил слишком много, алкоголь попадал мне в голову, и единственное, что я мог видеть, — это лицо, которое я стремился забыть и готов был сделать всё ради этого. Я не считал его своим отцом. Насколько я мог судить, у нас троих отца никогда не было. Но в те моменты, когда этот кусок дерьма прорывался вперёд, ухмыляясь, как настоящий злодей, я чувствовал, как во мне поднимается инстинкт убийцы.

Я начал играть и петь первую пришедшую на ум песню. И потерялся в музыке.

Даже забыл, что в доме я не один, вспомнил только тогда, когда сыграл последнюю ноту и поднял глаза. Сэйлор, тихо стояла неподалёку.

— Твой тёзка, — сказала она, слабо улыбнувшись.

Я пел песню Creedence Clearwater Revival «Long as I Can See the Light». Я знал наизусть всю их дискографию.

Сэйлор села рядом, а я отложил гитару. Она возилась с прядью волос и, казалось, глубоко задумалась.

— Я сожалею о том, что было раньше, — сказал я.

— Знаю, — ответила она. — И мне не следует лезть в твои дела. Просто у меня не так много друзей. Мне нравится Трули, и не хочу, чтобы она пострадала.

— Ты думаешь, я причиню ей боль?

Она посмотрела в мои глаза.

— Не уверена, что в твоих силах обратное, Крид.

— Это была всего лишь одна ночь, Сэйлор, вот и всё. Если хочешь знать, Трули, похоже, не слишком хотела, чтобы я торчал дольше, чем необходимо.

Сэйлор кашлянула.

— Чувствую себя немного виноватой. Это я настояла на том, чтобы она пошла с нами и повеселилась.

Я откинулся на спинку дивана.

— Ну, ей было очень весело. Она отлично провела время.

Сэй громко рассмеялась, потом долго смотрела на меня. В итоге её взгляд остановился на тату на моей груди.

— Как думаешь, это когда-нибудь изменится?

Я посмотрел вниз. Тату гласила «Concedo nulli». Что означает — «Никому не уступай».

— Сомневаюсь, — честно ответил я.

Я услышал жужжание, и Сэй вытащила из кармана сотовый. Она взглянула на экран, а затем быстро посмотрела на меня. Я догадался, кто звонит.

— Оставлю тебя одну, — вставая, сказал я, и прислонил гитару к стене. А потом вышел на задний двор. Уверен, прежде чем ответить, Сэй подождёт, пока я не окажусь вне пределов слышимости.

Во внутреннем дворе мы держали гири. Я взял несколько и начал выполнять подходы по пятьдесят раз. Обычно это не было проблемой, а лёгким способом прогнать грусть и сосредоточиться. Я просто концентрировался на увеличении своей силы. Мне нравилось ощущать, что с каждым подъёмом я становлюсь сильнее. Это означало, что у меня есть шанс справиться с любым вызовом, который маячил на горизонте. В детстве я молился об этой силе, когда мы с братьями прятались от одного и того же чудовища в темноте пустыни. Он до сих пор преследовал всех нас, просто по-другому. Всегда полагал, что он ослабнет, если сильнее стану я. Однако разум не всегда прислушивается к этим аргументам.

Через десять минут я опустил гири и встал. Аризона в августе — это ад. Из моих пор лился пот и тут же испарялся от палящего зноя. Я не мог слышать голоса Сэйлор. Мне было интересно, разговаривала ли она ещё с подругой и что Трули рассказала ей обо мне.

Как ни странно, я бы заплатил за то, чтобы узнать ответ.

Глава 5

Трули

Я вскочила с кровати, едва услышала, как Крид закрыл дверь. Несколько минут я только и делала, что ходила туда-сюда голышом. В комнату прокралась Долли и настороженно уставилась на меня с порога. Мне показалось, что я уловила нотку неодобрения в её светлых глазах.

— Знаю, — сказала я кошке. — Всё, о чём ты думаешь, я уже сказала себе, так что можешь оставить упрёки при себе.

Кошка моргнула.

С бессвязным криком я рухнула обратно на кровать. Согнула колени и уставилась на пальцы ног.

Я трахнула Крида Джентри.

«Святое дерьмо, я трахнула Крида Джентри!!!»

Много раз. В большем количестве способов, чем позволяют приличия. И он был так хорош, что я потеряла голову.

Со стоном я распласталась на лоскутном одеяле, которое сшила, когда мне было пятнадцать. Я протащила этого беднягу через всю свою маниакальную жизнь, пока мы не оказались здесь. И заставила его выдержать секс-марафон со сварливым парнем, которого едва знала.

Долли запрыгнула на кровать и прижалась к моему лицу. Я уткнулась носом в её тёмный мех, и она замурлыкала. Долли появилась в моей жизни за год до этого. Я только что вышла из отношений с мужчиной, который считал меня молодой, глупой и готовой смириться с ролью содержанки. Но я понимала, как обстоят дела. У меня не было намерения стать чуть более утончённой версией уличной женщины. Я пробыла в Аризоне шесть месяцев и практически всё это время развлекала Пола Анджело. Он был вдвое старше меня и собственником до абсурда. А ещё у него были жена и дети, которые ничего не знали о моём существовании и о роскошной мансарде, которую я занимала в Фениксе. Узнав об этом, я поняла, как сильно заблуждалась насчёт своего собственного статуса. Я сказала ему, что он может идти к чёрту, и убежала, отказавшись от денег, которые Пол пытался всучить мне.

Моих наличных в кармане было достаточно только на аренду крошечного трейлера в переполненном парке Меса. В то время я жила в изоляции: друзья были далёким миражом, семья — полузабытой мечтой. Некоторые из людей, гуляющих по караван-стоянке, казались опасными, хотя в целом там жили нормальные люди, немного потерянные, но всё ещё надеющиеся, как и я.

Долли напоминала скелет-призрак. Она бросалась убегать как сумасшедшая, когда человек оказывался в радиусе двадцати метров. Что-то в её внимательных глазах и истощённом теле поразило меня. Каждый вечер я стала оставлять миску с молоком и садиться рядом, ожидая, когда она найдёт еду. После четырёх терпеливых попыток протянуть руку кошка, наконец, подошла достаточно близко, чтобы я сумела прикоснуться к ней. Шершавым языком Долли коснулась костяшек моих пальцев, и я небрежно притянула её к себе на колени. Я не была уверена, что она останется, после того как принесла её внутрь трейлера. Но она осталась. Возможно, Долли узнала родственную душу, союзника, с которым можно противостоять миру. Через несколько месяцев работы официанткой я смогла скопить достаточно денег, выбраться из трейлерного парка и переехать в коммунальную квартиру рядом с университетом.

Несколько минут я слушала учащённое сердцебиение Долли, затем вздохнула и встала с кровати. Меня чертовски радовало, что Стефани до сих пор нет в городе. Мы не были подругами, и у меня сложилось впечатление, что Стефани Брански страдала от избытка эмоциональности. Если не убегала на занятия, соседка сидела перед своим компьютером или рычала в телефон. Всё это казалось загадочным и утомительным. Однажды я прямо спросила её, какого чёрта она затевает, но по выражению лица Стефани я поняла, она не собирается ничего рассказывать. Стефани не приводила домой мужчин. И вероятно, она не одобрила бы Криденса Джентри.