Риск

После стольких часов активности душ показался панацеей. Я натянула старый махровый халат, потом начала растирать полотенцем волосы, и уже не чувствовала себя такой безнадёжной. У меня была связь на одну ночь. Ну и что? Люди всё время так делают. Крид определённо не начнёт думать обо мне хуже. Я сомневалась, что он вообще вспомнит обо мне снова.

Несмотря на то что я мало спала накануне, усталости я не ощущала. До моей смены в ресторане оставалось несколько часов. Долли путалась у меня под ногами, пока я шла на кухню и взбивала яичницу-болтунью. Я была не совсем честна, когда сказала Криду, что не готовлю.

С тарелкой в руке я вернулась в гостиную. Мой план состоял в том, чтобы сидеть перед телевизором, пока не исчезнут воспоминания об обнажённом теле Крида. Долли прыгнула мне на лодыжки, и я замерла: там, на бежевом ковре, лежала скомканная мужская рубашка. Вспомнила, как накануне вечером подумала — синяя ткань красиво подчёркивает цвет его глаз. Я медленно наклонилась и подняла рубашку. Какого чёрта он не взял свою одежду? Невозможно, чтобы Крид не нашёл её, она валялась на всеобщем обозрении. Может, он оставил намеренно, чтобы вернуться позже.

Хоть и чувствовала себя в высшей степени глупо, я поставила тарелку и поднесла рубашку к лицу. Вдохнула запах дыма, мыла и мускуса. Все мои женские части тела тут же завизжали от желания.

Чёрт возьми, Крид был хорош.

Я покачала головой и бросила рубашку на диван. Долли тут же запрыгнула на неё сверху и принялась закручивать ткань, создавая себе место.

— Ты тоже, да? — проворчала я, когда она удобно устроилась в середине созданного ею лежбища.

Я снова взяла в руки тарелку с яичницей, но есть уже не хотелось. Избавившись от Пола, я с запозданием поняла, что буду и дальше бродить по стране, как чёртово перекати-поле, если не перестану цепляться за мужчин в поисках того, чего не могу получить. До Пола был бейсболист из низшей лиги, за которым я не могла угнаться, как бы быстро ни бежала. Эта фаза запомнилась длинной чередой дешёвых мотелей и пьяного секса, который никогда не удовлетворял меня.

Какое-то время я даже ездила в автобусе с малоизвестной группой. Этот период наступил после особенно плохого момента в моей жизни. Но как ни странно, та шумная обстановка, полная столь разных людей, помогла мне немного исцелиться. А я отчаянно нуждалась в исцелении. Я только что пережила первую и самую болезненную главу в моей печальной истории отношений с мужчинами. Это была катастрофа, которая разлучила сестёр Ли. То, чего не смогли сделать нужда, отчаяние и постоянный эгоизм безответственных родителей. Это тогда мать оскорбляла меня тысячей способов, а я кричала на неё в ответ, открывая слишком много ужасных истин. Пути назад не было. В ту ночь, когда я ушла, мужчины, который причинил мне столько боли, нигде не было видно.

Если Лора Ли когда-нибудь и думала о своей старшей дочери, то никогда не давала об этом знать. Мои сёстры выглядели прекрасными в своём горе, когда прощаясь, я обнимала их в последний раз. Миа. Агги. Кэрри. Я скучала по ним.

Мы были сёстрами Ли, и все носили фамилию нашего единственного известного родителя. В течение четырёх лет моя мать стала фабрикой по производству детей, приняв несколько донорских сперматозоидов. Она выбирала наши имена в соответствии с тем, какой район Юга находился поблизости, когда мы с криком выходили из её утробы. Я, Таллула Рей Ли, родилась, когда ей было девятнадцать. Через четырнадцать месяцев появилась Меридиан, больше всего похожая на неё: хрупкая и бледная, она казалась обречённой (даже больше, чем наша мать), быть обиженной миром. Следующий год принёс Августу, чей тёмный цвет лица гарантировал, — бессердечные люди будут вечно спрашивать, действительно ли она одна из нас. Наконец, самая младшая, Каролина, появилась вооружённая требованиями, которые никогда не ослабевали.

Мать таскала нас по самым глухим уголкам глубокого Юга, и чудо, что мы вообще научились читать. Мы жили на благотворительность в одном месте, пока она не заканчивалась, тогда мы двигались дальше. Денег никогда не было, а одежду, которую мы носили, всегда жертвовали другие дети. Я рано научилась шить, чтобы мы могли починить то немногое, что у нас было, и придать себе хоть какую-то презентабельность.

Странно, но я не помню своё детство как ужасное. Иногда мне было голодно, иногда холодно, но всегда окружало тепло семьи. Моя сестра Августа, по прозвищу Агги (на два года младше), была моей второй половинкой. Мы были сплочённой командой и заботились о выживании женщин Ли.

Я видела недоверие во взгляде Агги в ту ужасную ночь, когда складывала все свои пожитки в мусорный пакет. Миа и Кэрри пытались удержать маму, чтобы она снова не кинулась меня избивать. Мама впервые подняла руку, что делало происходящее ещё более ужасным.

— Тру. — Агги протянула ко мне руку, её голос дрожал. Но я успела лишь быстро обнять сестру, прежде чем оставила хаос позади.

Кроме Кэрри (она училась в последнем классе и получила стипендию в эксклюзивный колледж), мои взрослые сёстры разбрелись по разным местам. Мы редко общались. И при воспоминании о тех последних минутах вместе, трагическое выражение лица Агги всегда меня мучило больше всего. Я знала, тогда она не поняла, но объяснять сейчас было слишком поздно.

Рефлекторно моя рука легла на то место, где под тканью халата скрывался тонкий шрам. Это было самое важное, что нужно знать обо мне. Это было то, о чём я никому не рассказывала.

«Мне очень жаль, Агги. Я оставила тебя одну. Но я должна была».

Глубоко вздохнув, я включила телевизор. Пощёлкав каналами, нашла ток-шоу, где группа элегантных женщин, сидя за столом, потягивала вино и говорила о покупке сумочек, которые стоили больше моей недельной зарплаты. Я смотрела на них и думала, откуда, чёрт возьми, берутся такие люди. Неужели у них всегда всё идёт хорошо? Или их яркие улыбки и дорогие аксессуары скрывают что-то уродливое?

Я выключила телевизор, пытаясь стряхнуть с себя меланхолию, которая не была моим естественным душевным состоянием. Снаружи послышались голоса. Большинство местных жителей — это студенты. По утрам в будние дни проходил парад велосипедов, направлявшихся в университет. За год до этого, пока жила в Техасе, я наконец-то сдала экзамен на получение сертификата, эквивалентного диплому средней школы. По крайней мере, раз в неделю я доставала этот листок бумаги и смотрела на него, хотя понимала, в нём нет ничего особенного. Чёрт возьми, почти все, так или иначе, смогли окончить школу. Возможно, именно поэтому это так много значило для меня. Это был символ нормальной жизни. Однажды я хотела бы оказаться среди тех, кто бежит на занятия.

Все попытки отвлечься ни к чему не привели. Задумавшись, я сменила положение на диване и почувствовала между ног лёгкую боль. Этого было достаточно, чтобы у меня перехватило дыхание, когда я вспомнила все причины, из-за которых я ощущала эту боль. Хотя Крид был безжалостен в своём стремлении к удовольствию, он отдавал всё, что получал. Я никогда не была с мужчиной, который так стремился довести меня до оргазма и возбуждался ещё больше каждый раз, когда я кончала. Может, мне следовало принять его предложение и пойти позавтракать.

«Стоп! Это была одна ночь. Это то, чего хотят мужчины вроде Крида».

Мне было интересно, если сейчас дома Крид даёт пять своим братьям, описывая плоды успешной охоты. Потом я подумала, а не испытывает ли Сэйлор полное отвращение ко мне за то, что я трахалась с братом её парня. Эта мысль удручала больше всего. Сэйлор на самом деле моя единственная подруга. И было больно осознавать, что она может думать обо мне плохо.

Взглянув на часы, я поняла, что уже начало одиннадцатого. Сэйлор должна проснуться. Крид жил в той же трёхкомнатной квартире, что и Сэйлор, Корд и Чейз, так что, даже если она не видела накануне вечером, как мы уходили вместе, она наверняка уже всё узнала. Я неохотно вытащила телефон из сумочки и позвонила ей. Она ответила на четвёртом гудке.

— Трули!

— Привет, Сэй. Слушай прости, что бросила тебя прошлой ночью.

Её голос повысился.

— Что? Кого это волнует! С тобой всё в порядке?

Меня озадачил её вопрос. В голосе Сэй звучала паника. Что, чёрт возьми, по её мнению, произошло прошлой ночью?

— Э-э, да. Я в порядке.

В трубке раздался звук хлопнувшей двери, и я представила, как Сэйлор закрылась в месте, где наш разговор не мог услышать Крид.

— Я просто волновалась, — мягко сказала она. — Когда Чейз сказал нам, что ты ушла домой с Кридом, я не могла в это поверить. Я имею в виду, я никогда не представляла тебя с ним.

— Я тоже, — пробормотала я.

— Проклятье, я чувствую себя виноватой. Это я подтолкнула тебя выйти и развлечься, и я знаю, что ты не из тех, кто прыгает из постели в постель.

— Сэй, это не твоя вина. Я большая девочка. Возможно, это не входило в десятку самых мудрых поступков, которые я когда-либо совершала, но выбор полностью мой.

Казалось, она немного успокоилась.

— Я отругала Крида сегодня утром, когда он вернулся. Мне не нравится, что он относится к тебе как к завоеванию вечера.

Я прикусила губу, раздумывая, стоит ли задавать следующий вопрос.

— Он хвастался?

— Нет, Крид не хвастается. Он просто делает то, что хочет, и ожидает, что все отнесутся к этому спокойно.

— А ты?

— Что я?

— Ты не против? Хочу сказать, я могла бы выбрать кого-нибудь другого вместо брата Корда.

Сэйлор рассмеялась.

— Слушай, я выросла с этими парнями и знаю, какой эффект они производят на женщин. Брейден обычно качал головой и говорил: «Мир принадлежит Джентри, остальным остаётся только жить в нём».

— Что это значит?

— Это значит, что я ни капельки не виню тебя за то, что ты связалась с Кридом.

Я затянула пояс халата и открыла жалюзи во внутренний дворик. По глазам резануло солнце.

— Я точно не собираюсь с ним встречаться. Это была всего лишь одна ночь.

— И она прошла хорошо? — Сэйлор не спрашивала со злым умыслом. В её голосе звучало простое любопытство.

Я прислонила голову к тёплому стеклу двери во двор.

— Да, — призналась я, — ночь была потрясающая.

— Трули, — мягко сказала Сэйлор, ты ведь понимаешь, как устроен Крид, верно? Он гораздо более… непробиваемый, чем Корд. Я не знаю, способен ли он на нормальные отношения.

Нормальные.

В любом случае, что это значило? Когда мы с сёстрами были маленькими, мы использовали слово «нормальный» для описания большинства окружающих нас людей. Если одноклассник каждое утро махал кому-то рукой внутри настоящего дома и ставил ёлку в декабре, он был частью мира, который мы видели только снаружи. Мы даже использовали это слово как оскорбление и говорили что-то вроде: «отвратительно нормальный» и смеялись вслух, но каждая из нас знала, что было бы неплохо иметь маленький кусочек того мира.

Крид не был «нормальным», мне не требовалось слышать это от Сэйлор. Даже если бы она никогда не упоминала о жестоком детстве братьев Джентри, я могла догадаться. Эти трое провели всю свою жизнь на задворках, как и я.