Вещи, которые мы не смогли преодолеть

Я так отвлекся, напоминая себе, какой замечательной была моя жизнь без Наоми, что чуть не пропустил машины у Лизы.

На секунду я запаниковал, задаваясь вопросом, не случилось ли чего-нибудь. Если бы произошло еще одно проникновение или что похуже.

Потом я услышал музыку, смех.

Я медленно проехал мимо, надеясь хоть мельком увидеть ее. Не повезло. Я припарковал свой велосипед на подъездной дорожке и направился к входной двери, когда мне в ноздри ударил запах костра.

Если Лиза хотела устроить вечеринку и не сказала мне, то это ее дело, решил я, входя внутрь.

Уэйлон атаковал, его лапы царапали мои джинсы, он лаял и стонал о том, как он проголодался после полдника.

«Да, да. Ну же. Сначала перерыв на туалет, потом ужин».

Я прошел прямо на кухню и открыл заднюю дверь. Собака пулей пронеслась у меня между ног.

Он не остановился на своей обычной остановке пописать. Его короткие ноги были слишком заняты тем, что скакали галопом к дому Лизы.

Со своего наблюдательного пункта я мог видеть огонь. Кто-то развел костер рядом с ручьем. Там стояли столы с едой, складные стулья, и более дюжины людей слонялись вокруг, выглядя так, словно они отлично проводили время.

Собаки Лизы, Рэнди и Китти, оторвались от столов с едой, чтобы поприветствовать Уэйлона. Я заметил Уэйли, ее светлые волосы прятались под ярко-розовой шляпкой, которую, держу пари, связала для нее Аманда. Ее подруги Нина и Хлоя дурачились на заднем дворе. Острая боль в груди застала меня врасплох. Уэйли опустилась на колени в траву и хорошенько потрепала Уэйлона. Он в экстазе перевернулся на спину.

Я рассеянно потер рукой грудь, гадая, не было ли это несварением желудка из-за дерьмовой холодной пиццы.

Свет фар полоснул по двору, когда подъехала еще одна машина. Микроавтобус, который я узнал. Фи, ее муж и их дети вышли наружу, неся складные стулья, накрытые тарелки и упаковку из шести банок пива.

Здорово. Моя собственная семья, а теперь и мои сотрудники были на ее стороне во всем этом. Вот почему мне нужна была тысяча акров земли подальше отсюда.

Потом я увидел ее.

Наоми при свете камина.

На ней были обтягивающие леггинсы, которые подчеркивали каждый дюйм ее ног длиной в милю. Сапоги с девчачьей меховой отделкой. Толстый укороченный свитер под утепленным жилетом. Ее волосы представляли собой массу локонов, которые в свете камина отливали янтарем. На ней была вязаная шапочка, точь-в-точь как у Уэйлея, только темно-красного цвета.

Она улыбалась. Смеялась. Пылала.

Острая боль в моей груди переросла в физическую, и я подумал, не стоит ли мне обратиться к кардиологу. Это было ненормально. Все должно было пройти совсем не так.

Я покончил с делами до того, как они стали слишком липкими, и сразу после этого не почувствовал ничего, кроме облегчения. Если я когда-нибудь снова сталкивался с одним из своих завоеваний, что случалось редко, это было легко. Приятно. Я никогда ничего не обещал, и они никогда ничего не ожидали.

Но на этот раз, несмотря на все мои усилия, ожидания оправдались. Хотя не было похоже, что она страдала. Она была рядом с ручьем, стояла рядом с моим братом-засранцем, и у них было что-то похожее на интимную беседу.

Ее рука в перчатке потянулась и схватила его за локоть.

Мои кулаки сжались по бокам. Красный цвет просочился в уголки моего зрения.

Мой брат не потратил впустую ни одной чертовой секунды, не так ли?

Это не было сознательным решением пойти к ней, но у моих ног был свой собственный разум. Я зашагал по траве к маленькой счастливой группе, помышляя о разрушении.

Я не хотел, чтобы она была с ним. Я не хотел, чтобы она была с кем-то.

Мне была невыносима мысль о том, что она будет стоять рядом с ним, не говоря уже о том, что они еще делали. Блядь.

Лиза Джей окликнула меня, и Аманда одарила меня сочувственной улыбкой, когда я шествовал по празднеству.

«Вы двое, черт возьми, не теряли времени даром, не так ли?» — огрызнулся я, когда поймал их по другую сторону костра.

Нэш имел наглость рассмеяться прямо мне в лицо.

Но Наоми была чем-то другим. Легкая улыбка исчезла с ее лица, и когда она посмотрела на меня, я увидел не ледяную принцессу, готовую заморозить меня. Это была женщина в огне, готовая сжечь меня заживо.

Облегчение было быстрым и ошеломляющим. Напряжение в моей груди ослабло на миллиметр. Отстранение от меня означало, что ей было все равно. Но тот огонь, который я увидел в этих великолепных карих глазах, сказал мне, что она ненавидит меня до глубины души.

Это было лучше, чем холодное безразличие в любой день.

Нэш сделал шаг вперед, эффективно встав между мной и Наоми, что только еще больше разозлило меня.

«У тебя какие-то проблемы?» он спросил меня.

У меня была проблема с 6 футов 3 дюйма с несколькими пулевыми отверстиями в нем.

«Проблема? Когда ты угощаешься моими объедками? Нет. Лучше, чтобы она не пропала даром».

Я был таким гребаным мудаком и зашел слишком далеко. Я заслужил взбучку, которую Нэш собирался мне устроить. Часть меня хотела этого. Хотел, чтобы физическое наказание заменило эмоциональную бурю дерьма, которая разрывала меня изнутри на части.

Я не мог ясно мыслить, когда она была так близко. Так близко, а я не мог прикоснуться к ней. Не мог протянуть руку и предъявить права на то, что я выбросил.

Кулак Нэша занесся, но прежде чем он успел пустить его в ход, между нами встало еще одно тело.

«Ты как ребенок, закатывающий истерику», — огрызнулась Наоми, находясь в нескольких дюймах от меня. «И ты не приглашен. Так что иди домой».

«Дейзи», — сказал я, потянувшись к ней на автопилоте.

Еще одно тело вклинилось между нами.

«Если ты не хочешь войти в историю как самый тупой мудак в этом городе, я предлагаю тебе отойти ко всем чертям», — сказала Слоун.

Она смотрела на меня так, словно я только что нарядил Санта-Клауса на библиотечном обеде.

«Уйди с дороги, Слоан», — прорычал я ей в лицо.

Затем чья-то рука легла мне на грудь, и меня сильно оттолкнули назад.

«Неверная цель, друг». Люциан, выглядевший более непринужденно в джинсах и флисовой куртке, чем я видел его за последние десять лет, сжал руки в кулаки под моим пальто.

Ярость в его глазах подсказала мне, что я катаюсь по тонкому льду. Я мог бы взять с собой своего брата, особенно когда он был одноруким. Но я был не настолько глуп, чтобы думать, что смогу сразиться с Нэшем и Люцианом и остаться в живых, чтобы рассказать об этом.

«Я не нуждаюсь в твоей защите, ты, большой, богатый идиот», — огрызнулась Слоан на Люциана.

Он проигнорировал ее, оттеснив меня подальше от огня. Вдали от моей семьи. От моего глупого пса, который засунул морду во что-то похожее на запеканку с хот-догами.

«Отпусти меня, Люци», — предупредил я его.

«Я сделаю это, когда ты не будешь полон решимости спуститься вниз и забрать с собой невинных прохожих».

Интересно. Он разозлился не потому, что я набросился на Нэша и Наоми, а потому, что я наехал на Слоан.

«Я думал, ты ее терпеть не можешь», — поддразнил я.

Люциан еще раз толкнул меня, и я отшатнулся назад.

«Господи, Нокс. Ты не должен быть таким засранцем все время».

«Таким родился», — выпалил я в ответ.

«Чушь собачья. То, что ты показываешь миру, — это твой выбор. И прямо сейчас ты делаешь глупый выбор».

«Я поступил правильно, чувак».

Люциан достал сигарету и зажигалку. «Продолжай говорить себе это, если это поможет тебе спать по ночам».

«Я сказал ей, чтобы она не привязывалась. Я предупреждал ее». Я посмотрел через плечо Люциана и увидел Наоми, стоящую рядом с камином спиной ко мне. Рука Нэша обнимала ее.

У меня снова сжалось в груди, и теперь эта боль была чертовой ножевой раной.

Может быть, я и сказал ей не привязываться, но себе я не оказал такой же любезности. Я никогда не думал, что мне стоит об этом беспокоиться.

Но Наоми Уитт, сбежавшая невеста и навязчивая уборщица, вцепилась в меня.

«Я поступил правильно», — сказал я снова, как будто повторение этого сделало бы это правдой.

Не сводя с меня глаз, Люциан закурил сигарету. «Тебе никогда не приходило в голову, что правильным было бы стать тем человеком, которым не смог стать твой отец?».

Блядь. Этот приземлился, как звонарь.

«Иди на хуй, Люси».

«Попробуй отвязаться, Нокс». И с этими словами он побрел обратно к костру, оставив меня одного в темноте.

Краем глаза я заметил вспышку розового и обнаружил Уэйли, стоящего в нескольких футах от меня. Уэйлон сел у ее ног.

«Привет, Уэй», — сказал я, внезапно почувствовав себя самым большим и глупым мудаком на планете.

«Привет, Нокс».

«Как дела?» — спросил я.

Она пожала плечами, ее голубые глаза были устремлены на меня, лицо ничего не выражало.

«Как прошла тренировка по футболу? Я собирался заскочить, но…»

«Все в порядке. Тебе не нужно притворяться. Мы с тетей Наоми привыкли к тому, что люди нас не хотят».

«Кстати, это, блядь, нечестно. Это не причина, по которой у нас с твоей тетей ничего не получилось».

«Неважно. Тебе, наверное, не следует ругаться в присутствии детей. Они могли бы чему-нибудь научиться у тебя».

Ой.

«Я серьезно, малышка. Вы двое слишком хороши для меня. Рано или поздно вы оба бы это поняли. Ты заслуживаешь лучшего».

Она опустила взгляд на носки своих ботинок. Ее маленький брелок в виде сердечка мерцал на шнурках, и я понял, что на ней не те кроссовки, которые я ей подарил. Это тоже было больно. «Если бы ты действительно так думал, то усердно работал бы, чтобы быть достаточно хорошим. А не выбрасывать нас, как мусор».

«Я никогда не говорил, что ты мусор».

«Ты никогда особо ничего не говорил, не так ли?» — спросила она. «А теперь оставь тетю Наоми в покое. Ты прав. Она заслуживает лучшего, чем какой-то парень, который недостаточно умен, чтобы понять, какая она потрясающая».

«Я знаю, какая она потрясающая. Я знаю, какая ты классная», — возразил я.

«Но не настолько классная, чтобы остаться», — сказала она. Взгляд, который она послала мне, был зрелым уже лет на одиннадцать старше. Я ненавидел себя за то, что дал ей еще один повод усомниться в том, что она была кем угодно, только не такой умной, красивой и задиристой, какой была на самом деле.

«Уэйли! Пошли», — позвала Нина, держа в руках огромный пакет с зефиром.

«Тебе следует уйти», — сказала мне Уэйли. «Ты расстраиваешь тетю Наоми, и мне это не нравится».

«Ты собираешься поселить полевых мышей в моем доме?» — спросил я, надеясь, что шутка хоть немного исправит нанесенный ущерб.

«Зачем беспокоиться? Нет смысла мстить кому-то, кто слишком туп, чтобы беспокоиться об этом».

Она повернулась и направилась к костру, затем снова остановилась. «Я оставлю твою собаку», — сказала она, «Пошли, Уэйлон».

Я наблюдал, как ребенок, которого я не только любил, но и уважал, побрел на вечеринку с моей собственной чертовой собакой. Наоми поприветствовала Уэйли, обняв её одной рукой, и они вдвоем повернулись ко мне спиной.