Три месяца на любовь

— Теперь понятно, откуда комплекс Наполеона, — ляпнула я на автомате.

— Сказал человек с тремя вилками. Одной мало, да? — не остался он в долгу.

— Вы знакомы? — с лёгкой напряженностью в голосе поинтересовался Паша.

— Нет! — выдали мы хором и показательно отвернулись в противоположные стороны.

В общем, ещё ни разу Штирлиц не был так близок к провалу.

Спас нас Степанидзе, выскочивший во двор, размахивая учебником литературы.

— Он белых медведей убивал! — с неподдельным возмущением заявил ребёнок. — Киш подкидывал им шарики с китовым усом, они их съедали и раздирали себя! И это, — ткнул он с чувством в учебник, — заставляют читать в пятом классе! Предлагаю написать жалобу!

— Куда? — подбоченилась Ксюшка.

Стёпа задумался, но в конце концов выдал:

— В Гринпис! Пусть разберутся…

— Боюсь, они уже опоздали, — покачала я головой. — Лет этак на сто.

***

Дальше вечер проходил относительно спокойно, без эксцессов. Мужчины разговаривали о чём-то своём, а мы с коллегой продолжали перетирать школьные дела. При этом Исаев упорно делал вид, что меня здесь нет. Я отвечала ему тем же.

Савицкие, кажется, о чём-то догадывались, периодически обмениваясь понимающими взглядами, но тактично воздерживались от вопросов.

Лишь однажды Андрей не удержался от колкости, когда Паша решил предложить мне принести пива.

— Свет, может быть, с нами? — кивнул он в сторону пенного.

Я в этот момент жевала кусок свинины, коим чуть не подавилась, испугавшись лишнего внимания.

— Йя-не-фью, — отрапортовала, не успев дожевать до конца.

Тут в игру вступил Исаев, иронично выгнув бровь и фыркнув:

— С каких это пор?

— С прошлых выходных, — как можно более невинно заметила я. С мясом, слава богу, было уже покончено.

— Похвально, — приторно улыбнулся он. — А то, как говорится, пьющая мать — позор семейства.

— Не более, чем отец-кобель, — не осталась в долгу.

В некотором роде это было даже весело — ленивая пикировка колкостями.

— Ну всё, — хохотнул Пашка, звякнув своим пивом о бутылку приятеля, — кажись, тебя раскусили!

— Ты смотри, чтоб тебя не раскусили, — неожиданно резко ощетинился его собутыльник и многозначительно покосился в сторону Ксюшки, та выставила ладони перед собой:

— Ничего не хочу знать! Серьёзно!

— Да там и знать-то нечего, — мурлыкнул Савицкий, — я до тебя, считай, и не жил.

Его жена закатила глаза, а я с назидательным видом постучала кулаком по лбу, всем своим видом говоря Исаеву: «Ну ты и дурак».

К одиннадцати дети начали отчаянно зевать, и мы резко засобирались домой. Несмотря на то, что день стал значительно длиннее, на дворе уже царствовали сумерки. Мы расцеловались с хозяевами и вышли за ворота.

Пашка на прощание нахмурился и строго велел мне:

— Без геройств! А то знаю я вас, училок.

Ксюша на фоне нервно поперхнулась.

— Есть! — в который раз отсалютовала я. — Если что, буду всем тобой угрожать.

— У меня уже такое ощущение, что я в вашей школе личность нарицательная.

— Сам виноват, — вставила свои пять копеек его жена. На что я легко рассмеялась: в узких кругах нашей школоты майор Савицкий действительно был легендой.

Старательно игнорируя друг друга, мы с Исаевым вышли на улицу. В частном секторе стояла тишина. Я перекинула через плечо свой кожаный рюкзачок, одёрнула ветровку и уже приготовилась вступить в ночь, как Андрей решил проявить верх джентльменства:

— А что, за тобой уже такси приехало?

— Такси? — удивилась я. — Нет, а зачем?

— Ну как же, ночь на дворе.

— Глубокий вечер, — вспомнила типичную отмазку наших детей, — а мне тут недалеко. Две остановки, и я дома.

Попыталась продолжить свой путь, но резко была остановлена за рюкзак.

— Какое две остановки? Совсем рехнулась! Ты в курсе, сколько сейчас ненормальных по улице шастает? У психов как раз весеннее обострение.

— Это ты у Савицкого нахватался повсюду опасности видеть? Ладно, выдохни. Тут все местные психи — мои бывшие или нынешние школьники, на крайняк — их родственники.

— Тем более.

— Что тем более?

— Вот решит тебе кто-нибудь отомстить.

Довод был странный, правда, оспорить его у меня отчего-то не вышло. Но и сдаваться просто так я не собиралась, попытавшись вывернуться из-под его руки.

— Пока я вижу тут только одного неадекватного!

— Кто бы говорил! Тебе напомнить обстоятельства нашего знакомства?

— Так мы всё-таки знакомы? А я уж подумала, что у кого-то амнезия.

— После того, как ты на меня свалилась?! Да я вообще мог остаться инвалидом!

Я пошла красными пятнами. Обычно замечания про вес меня не особо трогали, научилась, знаете ли, отбиваться за столько лет, но тут стало как-то обидно.

— Да пошёл ты… — не совсем литературно рыкнула я, и с психом дёрнула свой рюкзак. Чего-чего, а силы во мне всегда было предостаточно. Кожзам угрожающе затрещал.

— Порвёшь! — завелась ещё больше.

Мужские пальцы медленно и демонстративно разжались. Гордо вздёрнула нос, к сожалению, триумфа в этот момент не ощутила, скорее наоборот. Собственное поведение вдруг показалось глупым. Да ещё и этот взгляд его глаз, которые в слабом свете фонаря казались практически бездонными.

— Ну, я пойду, — предупредила неизвестно зачем и отправилась в сторону выхода из частного сектора, к видневшимся панельным многоэтажкам.

Он нагнал меня метров через двадцать. Просто молча пристроившись за моей спиной, чем заставил порядком нервничать. Меня так и подмывало ляпнуть что-нибудь этакое, на предмет поведения маньяков.

Местные дворы я знала как свои пять пальцев, поэтому шла напролом, не особо выбирая маршрут. Упрямство добавляло мне бесстрашия.

Дорога из частного сектора плавно переходила в огромный «колодец», окружённый панельными многоэтажками, вдоль которых росли деревья и прочая растительность. Я как раз следовала мимо семейства кустов, которые уже успели обзавестись первыми зачатками молодой зелени, когда откуда-то сбоку материализовалось нечто огромное и чёрное на четырёх лапах. Сначала я остолбенела, а потом… а потом это нечто молвило человеческим голосом:

— Здравствуйте, Светлана Анатольевна.

— Бл***! — вырвалось у меня, когда я отскочила почти на метр назад, зачем-то ухватившись за руку Исаева.

Он тоже замер, уставившись на зверюгу, активно размахивавшую хвостом. Вполне безобидно. Вот только этот лохматый монстр был нам обоим по пояс.

— Ай-ай, — продолжила изгаляться надо мной чёрная тварь, — Светлана Анатольевна. Два балла вам. За использование сакральной и профанной инвективной вокативы.

Ещё сильнее сжала руку Андрея, на этот раз, правда, не из страха, а со злости. И пусть причиной моего раздражения был вовсе не Исаев, в который раз досталось именно ему. Но сейчас он стерпел, даже чуть выдвинулся вперёд, видимо всё же решив, что меня придётся спасать.

Я же гневно прищурилась и своим самым строгим тоном велела:

— Изотов, а ну-ка явись на свет божий!

За псиной гигантских размеров послышалось шуршание, и из темноты вырос Сашка. Оказывается, всё это время он сидел на корточках, скрытый от нашего взора кустом и монстром.

— Чего пугаешь? — шикнула я на него.

— А вы чего материтесь?

Ситуация, конечно же, была неоднозначная, особенно если учесть, как я в своё время гоняла их за маты, нещадно ставя двойки особо зарвавшимся товарищам. Но я не была бы собой, если бы сдалась так легко.

— Не было такого, — не моргнув глазом солгала я.

— Светлана Анатольевна, врать не хорошо, — потешался надо мной Изотов. Я тяжко вздохнула.

— Сашка, я тебе сейчас одну тайну открою…

— Что учителя тоже люди?

— Ну примерно.

— Вы это… не переживайте, я никому не раскрою ваш секрет. Нем как рыба и даже не буду намекать на то, что мне нужен ещё один шанс пересдать зачёт по русскому…

— Изотов, совесть имей. Ты его уже три раза завалил.

— Ну так я же не прошу, чтобы вы мне его просто так поставили! Всего лишь шанс. Один-единственный, вот такусенький…

Покачала головой.

— Саш, ну ты когда за ум возьмёшься? Вот про вокативу ты, значит, запомнил, а выучить, что такое деепричастие и с чем его едят, ты не можешь.

— Ну, деепричастие — это не так интересно. А профанную и сакральную инвективную вокативу, — выдал он скороговоркой, — даже вслух приятно произносить.

И вот что на это возразить?

— Слушай, парень, — вдруг обрёл способность говорить Исаев, за руку которого я так и продолжала держаться. Вздрогнула. опомнилась и таки разжала пальцы, но он, казалось, этого и не заметил. — А что это за порода такая?

— Русский чёрный, — тут же отрапортовал Изотов.

— Терьер? — с нотками понимания уточнил Андрей. — Какой красавец!

— Хотите погладить? — оживился Саня и, не дожидаясь ответа, поднял руку вверх, грозно скомандовав: — Гоша, сидеть!

Монстр послушно опустился на филейную часть, застыв в ожидании.

— Уф какой! — опять изумился мой спутник. И протянув руку собаке, дал себя обнюхать, после чего с явным упоением принялся наглаживать пса и чесать ему за ушами. — Ты такой потрясающий! — ласково заворковал он, отчего мне захотелось закатить глаза.

Знала же, что с психом связалась, а тут вот… доказательства подъехали.

— Так, Изотов, — подбоченилась я, — не поняла, а чего это мы в ночи гуляем? Ты время видел?

— Так мы ж рядом с домом. Тут менты не ходят.

— Ага, — фыркнул Андрей, — только если Паха…

Договорить он не успел, получив чувствительный тычок в бок, ибо кто его знает, что там творилось в его черноволосой голове.

— Всё равно, если к тебе кто привяжется? Гопники там всякие…

Исаев снова фыркнул, на этот раз от души ткнув меня. Какое счастье, что на улице было темно. Я-то была абсолютно трезва, но в тандеме с этим гадом мало походила на адекватную. А Сашка… он не дурак, он умел делать выводы, к сожалению, не всегда правильные. И поди потом докажи ему, что я просто шла домой… Так, Света, СТОП! Ты опять слишком много думаешь.

— Да какие тут гопники, — практически повторил мои доводы Сашка. — Тут же все наши, меня ж тут каждая собака знает. А если не знает, то на это Гоша есть!

И словно в доказательство слов хозяина чёрный монстр подал голос и, вывернувшись из-под руки Андрея, рванул в мою сторону. На самом деле не рванув, а просто сделав несколько шагов. Но этого было достаточно, чтобы я пискнула и опять отскочила назад.

— Изотов, убери!

— Да он безобиден.

— Саша!

— Гоша, к ноге…

Мы, наконец-то, распрощались и разошлись. Парень со своим лохматым другом под мои громкие внушения всё же отправился в сторону дома, а я… в сопровождении своего неизвестно кого, продолжила путь дальше.

***

— Так, значит, ты училка! — самодовольно заметил Исаев, когда мы отошли на приличное расстояние от злополучных кустов. — Училка, которая не боится детей, но боится собак, — продолжал веселиться он.

— Ничего смешного, — насупилась, — и никого я не боюсь, так… опасаюсь.

— Да ладно, он же клёвый!

— Кто, Изотов? — предприняла слабую попытку пошутить.