Люба, любовь и прочие неприятности

Глава 4. Марк

Спать на новом месте было не то, что некомфортно, скорее непривычно. Дом был небольшим, пусть и с высокими потолками, со всеми удобствами. Кровать с ортопедические матрасом мне привезли из города ещё вчера. Вроде спи — не хочу. Тем более в открытое окно ночная свежесть и птички какие-то поют. И за всем этим — тишина. Даже жуткая. Лежу, ворочаюсь. За час одна только машина и проехала. Город всегда был полон шумом, и по ночам тоже. А здесь небось и петухи орут по утрам.

И Любка здесь. Совсем недалеко, впервые за кучу лет. Спит наверное сладко с мужем в обнимку — я все ещё не узнавал ничего о ней. Заглянул только в ведомости по зарплате, фамилия у неё ожидаемо другая. И зарплата, если признаться, так себе, я вот не могу представить, как на такую можно жить.

Люба… совсем не изменилась. Такая же вредная и категоричная. Такая же красивая. И да, я все так же её хочу, и плевать уже на мужа. Муж, как говорится, не стенка… А время только десять вечера, я лежу в постели, интернет мне сюда ещё не подвели, и пытаюсь, черт побери уснуть. Славка звонил, я трубку брать не стал — пусть сам там. Наверняка пьяный, наверняка в отчаянии, а мне некогда, у меня колхоз целый, у меня Люба. В перспективе.

В итоге уснул я ещё до полуночи, несмотря на тишину и все свои терзания. Будильник поставил на семь тридцать, мне же теперь не по пробкам до офиса добираться, а семь минут на автомобиле. Рассчитывал выспаться, как никогда за последние годы, а проснулся ещё до пяти. И не сразу даже понял, что меня разбудило. Лежу, птички опять поют, а через них странные хрипящие звуки.

Подумалось даже, медведь может? Господи, откуда тут медведь, центральная Россия, до города восемьдесят километров… Встал, натянул шорты, пошёл на звук. Звук шёл от входных дверей, их я и распахнул. И обомлел. На пороге… стояло пернатое. Поначалу показалось размером не меньше бегемота, в перьях только. Затем сумел классифицировать — утка. Здоровая только и страшная. Сама белая, глаза красные и звуки ещё издаёт. Не крякает, как положено — хрипит и гавкает.

— Парень, — сказал я, безошибочно определив самца. — Ты ошибся адресом.

И дверь закрыл. Уснуть дальше не представлялось возможным, сна ни в одном глазу, поэтому пошёл в душ, попил кофе, оделся ехать в офис, тьфу, сельсовет. Наверняка в колхозе рано начинают работать и никого я не удивлю, вон, коровы уже кричат, мычат то есть, и петухи ожидаемо кукарекают. Тем более планов у меня на сегодня — громадье, и что самое приятное, в них входит Люба. Пошёл, открыл дверь, а пернатое все ещё там. Мало того, стоило мне сделать шаг, как огромная птица метнулась ко мне взъерошив перья и щёлкнуло клевом, прихватив мою штанину.

— Не смей трогать, — строго сказал я, отдернув ногу от греха подальше. — Мне сегодня ещё впечатление производить на Любу.

Шагнул назад. Вскоре понял — утка не хочет выпускать меня из дома. Вот стою на пороге, он шипит, но не бросается. Шагаю вниз по ступеням, сразу атакует. Атакует кстати больно — ущипнул. Мне сука и смешно, и страшно. До машины моей метров десять хожу, а тут свирепое пернатое.

— Пшел вон, а то в суп пущу, — пригрозил я. — С яблоками зажарю!

Птица не поверила. Я уж было решился вылезти из дома через окно, прикрою его за собой, может и не ограбят, все же, деревня, когда увидел женщину за соседским забором. Она шла и несла полное ведро молока, наверняка тяжёлое.

— Здрасьте, — поздоровалась она. И на гостя моего кивнула. — Пришёл? Его уж месяц, как продали, а он все возвращается и возвращается. Бывших хозяев селезень, оплодотворитель рекордсмен.

— А чего он от меня хочет?

— Так жрать, — улыбнулась женщина. — А вы с пустыми руками, вот и сердится. Вы его покормите, потом хозяйка новая прибежит и заберёт.

И ушла, унеся свое ведро. Я пошёл и заглянул в холодильник, его мне Варя забивала. Вот че утки жрут вообще? Ссыпал в фарфоровую тарелку мюсли, открыл баночку с натуральным йогуртом, понёс на крыльцо. Поставил, отскочил от греха. Селезень рекордсмен посмотрел на меня склоны голову вбок, клянусь, взгляд был не добрым, и шагнул уже к еде.

Утка смотрела на меня недоверчиво, скосив взгляд. Потом опробовала и того, и другого, а я пользуясь моментом сбежал. В машине не было не хватало одного стекла, но во всем надо видеть плюсы — зато ветерок дует. Когда я последний раз катался с открытыми окнами?

Правда сказать, что я проехался с ветерком — солгать. Пробка все же была, правда несколько неожиданного свойства… коровья. Коровы выходили со дворов и не спеша топали по дороге. Многие кучковались и шли по две по три, словно завзятые сплетницы, некоторые горло шли одни. Помахивали хвостами, отгоняя мух, ошипывали траву с обочин и, пардон за выражение, нужду справляли. Пастух сидит на лошади семечки себе грызёт, а я тащусь в хвосте коровьего стада.

— А нельзя ли ускорить процесс? — поинтересовался я, поравнявшись наконец с пастухом.

— Не все ещё выгнали, — ответил он и закинул в рот очередную семечку.

Понятно. Я подъехал впритык к последней корове и надавил на клаксон. Корова лениво обернулась, смерила меня взглядом, а затем задрала хвост и… словом бампер забрызгало. Пока я порвался сквозь пробку я проклял все, в том числе Любу.

Ещё — вовсе сельсовет не открывался с петухами. Было элементарно закрыто, а ключей у меня не было. Я решил объехать свои новые владения и наткнулся на колхозную столовую. Там было открыто, кто-то гремел посудой, я вошёл. Ремонт конечно же делать надо, а может вовсе новую строить, а эту сносить. И новый офис тоже… Все же я собрался выводить колхоз на новый уровень.

— Вам чего? — хмуро спросила меня молодая девушка с огромной стопкой тарелок в руках.

— Я Хабаров, — сказал я.

Обычно это объясняло все. Девушка сдунула со лба чёлку трахнула стопкой тарелок о стол. Такой грохот, но что удивительно, ни одна не разбилась. А девица даже не попыталась грудь вывалить, даже непривычно. Тогда я улыбнулся, моя улыбка всегда действовала на всех баб без исключения.

— Садитесь, — хмуро бросила девушка.

Я удивился, но сел за один из столов, мало ли, вдруг здесь так принято. Девушка ушла на кухню, вернулась с подносом. На нем несколько тарелок, стакан компота.

— Борщ, — принялась перечислять она, выставляя на стол тарелки. — Макароны с мясом. Салат свекольный. Компот. Все вчерашнее.

И ушла.

— Эммм, спасибо, — удивился я.

Взял ложку — чистая. Потыкал в содержимое тарелок. Подумал. А потом… съел. Все. И это оказалось удивительно вкусно, особенно компот. Может, не зря Любку так в эту деревню тянуло? Здесь по крайней мере кормят хорошо… К тому времени, как я доел, а это было непросто, ибо еды было много, открылся сельсовет. Я поглядел по сторонам — пыльного уазика ещё не видно. Зато мерседес председателя стоит на месте. Я припарковался рядышком, ибо проблем с парковкой здесь вообще не было, ещё один несомненный деревенский плюс. А председатель встречал меня в дверях.

— Вы наверное в город вернетесь? — спросил он поздоровавшись. — У нас здесь скучно, никаких тебе развлечений, только дискотека по пятницам….

— Так я не развлекаться приехал. Поеду сегодня, все осмотрю и приступлю к работе.

Председатель заметно скис.

— Я вас провожу, все покажу…

А Люба пришла пешком. Мы стояли в просторном весттибюле, в котором ремонт наверное ещё при советах делали, здесь даже бюст Ленина сохранился, когда она вошла. Я даже не посмотрел, так, боковым зрением отметил рыжую косу и рубашку в клетку. У меня была новая тактика — я два года жизни потратил на то, чтобы завоевать Любку. Теперь я буду брать её безразличием.

— Вы лицо заинтересованное, — строго сказал я, у председателя, как же его зовут, лицо вытянулось. — Пусть вон… Ну не знаю, агроном ваш меня сопроводит.

Любка замерла, а она уже успела мимо пройти, медленно обернулась. Глаза распахнуты, в них громы и молнии. Меня даже улыбнуться тянет в предвкушении, но я терплю, я — само равнодушие.

— Отличная идея! — воскликнул председатель. — Она у нас как раз, без машины! Любочка, только в кабинет ко мне зайди, пожалуйста…

Любе явно было, что сказать, но председатель подхватил её под ручки и утащил в свой кабинет. Нет, подслушивать в моем возрасте и при моих деньгах не солидно, но говорили громко… Да и про ремонт я уже упоминал, дверь за председателем закрылась, а потом приоткрылась снова, поэтому я даже не прислушиваясь расслышал очень многое.

— Ни за что, — категорично говорила Люба. — Да у меня сенокос в самом разгаре, а мне с эти мажором кататься?

— Тишшше, — прошипел в ответ председатель. — И не забывай, что я твоё начальство!

— А я главный агроном, а вовсе не аниматор при миллионере!

Пара минут тишины, и мне даже Любку жалко. Нет, не настолько, чтобы помиловать. Быть бабой вообще очень сложно, что в мире бизнеса, что в колхозе, как оказалось… Тем более если не просто бабой, а красивой молодой женщиной.

— Главный говоришь? — вкрадчиво говорит председатель. — У меня ещё Виталик есть…

— Да он же только отучился!

— Зато мужик, — припечатал председатель.

Я знал, чем все закончится — Люба уступит. Я вышел на улицу, к машине. В бардачке валялись Славкины сигареты, уже битый месяц, я вытащил одну и закурил. Я не ЗОЖник, нет, но курю в основном если пьян или зол. Сейчас я был зол. Мне хотелось войти и председателя мордой об стол приложить, вот прям холеными пухлыми щечками. Но… не сегодня. Сегодняшний день мне буквально до зуда, до боли хочется провести с Любой. Я столько лет её не видел, убедил себя в том, что не так она мне и нужна, жениться успел, а поди ж ты… нужна. И хочется, блядь, сидеть с ней в машине, пусть даже она будет прожигать меня гневными взглядами, пиздец, как хочется. Люба вышла из здания сельсовета через три минуты. Пунцовая, злая, на меня не смотрит. Села в машину, пристегнулась, молчит.

— Ну, куда поедем?

— Куда глаза глядят, — устало вздохнула она. — Здесь кругом наш колхоз. Хотя я получила ЦУ возить строго по удачным и нормально выглядящим местам… значит в поле поедем. Поля мои, там ничего не разваливается.

Мы поехали в поле. По дороге остановились у коровника. Это был комплекс длинных бетонных зданий, в количестве три штуки. Коров здесь не было, зато голубей и воробьёв навалом.

— Зимние, — объяснила Люба. — Сейчас коровы на летней дойке, тут зимочать будут.

Посмотрел вокруг — коров стало жалко. Мёрзнут же наверное, здесь и жарким летним днем холодно. Решено — надо строить новые. Только посоветоваться сначала со знающими людьми… с Любой например. Проехали мимо парка техники — тоже большей частью старая, все нужно менять. Как представлю, сколько денег вложить, страшно становится… Хотя, нахер мне деньги? А здесь производство наладим, коровок элитных закупим, теплицы поставим, каналы сбыта… Всё будет пучком.

— Первое поле, — сказала Люба голосом затраханного до невменяемости гида, ненавидящего жизнь. — Второе поле. Потом третье. Интересно? Следом подсолнухи пойдут, цветут вовсю, красивенько. Может развлечешься.

Я даже зубами скрипнул — как донести до неё, что я не развлекаться приехал? Остановил машину, приткнул её у края третьего поля, повернулся к Любе.