Лесная жуть

Хозяйка внезапно ответила на возбуждённые слова Алёны тихим смехом:

— Так он мал ещё, милая девушка… — произнесла она, будто начала предложение и передумала говорить. — Пойду накормлю скотину, отдыхайте с дороги.

* * *

— Здесь что-то не чисто! — Алёна вскочила со скамьи, едва хозяйка вышла за двери и принялась осматривать помещение. — Мы видели двухэтажный дом. Где здесь лестница на второй этаж? И почему мы не встретили их сына? Какой ребёнок не вышел бы к гостям?

— Почему? — Виктор разомлел от еды, повернул голову и лениво наблюдал за Алёной.

— Что: «Почему?» — перепросила она.

— Почему ты считаешь, что здесь «не чисто»? Потому что хозяйка посмела тебе возразить?

— Да как ты не понимаешь?! — Алёна ответила Виктору криком. — Дом посреди леса. Ну хорошо — у них есть скот. Маленький ребёнок, молодая женщина… Этот Александр, должно быть, удерживает её здесь насильно!

Виктор рассмеялся, и Катя поддержала его.

— Ты опять себе что-то придумала. По-моему, это очень старый дом. Несколько поколений семьи нашего хозяина жили здесь, и они не хотят бросать...

— Это ты себе что-то придумал, — перебила Виктора Алёна и полезла за печь.

— Да куда ты?! — Виктор со смехом поднялся из-за стола и пошёл вслед за невестой. — Не видишь? Они там спят, а ты туда лезешь ногами. Послушай, в таких домах лестница на второй этаж находится снаружи, и тебе не кажется, что ты ведёшь себя неучтиво?

— А почему они оставили нас одних? — Алёна не слушала возражений, пробираясь дальше и дальше в запечье.

— Ну ты же слышала, что хозяин пошёл топить для нас баню, а хозяйка — кормить скотину.

— Слишком поздно она её кормит, — с этими словами Алёна выбралась из запечья, встала перед Виктором и попыталась отряхнуться.

— Только посмотри на себя! Ты вся в шерсти! — со смехом заметил он, оглядев невесту.

— Эти люди спят на меховых подстилках вместо перин.

— Ну ты даёшь, подруга! — Катя поднялась из-за стола. — Люди тебя приютили, обогрели, накормили, а ты им устроила обыск, залезла под перины.

Виктор засмеялся ничуть не скрываемой издёвке в словах Кати, а Алёна смерила подругу осуждающим взглядом и направилась к дверям.

— Да куда ты?! — воскликнул Виктор.

— Я собираюсь осмотреть здесь всё! Хозяйство у них, говорят. Я не видела ничего, кроме этого огромного дома. Картошка у них! Где растёт? В лесу?

— Послушай! — Виктор выбежал из дома вслед за Алёной. — Что ты творишь?! — он надеялся, что кричит достаточно громко, чтобы привлечь внимание хозяев, но никто не шёл ему навстречу, а Алёна, пробежав до угла дома, остановилась. — Ну что? Образумилась? Пойдём обратно в дом.

— Здесь страшно! — Алёна прижалась спиной к груди Виктора и позволила обнять себя за плечи. — Ты только посмотри на этот лес: сырой, тёмный, холодный и пахнет кладбищем.

— Ладно, лес пахнет кладбищем, хозяева скотобойней, что только подтверждает, что у них есть скот… Наелась? Набегалась? Пойдём в дом. Завтра мы отсюда уедем, и всё забудется.

— Нет! — Алёна вырвалась из объятий. — Я должна узнать всё, что здесь происходит, — с этими словами она завернула за угол дома.

Лестница и вправду шла к помещениям второго этажа снаружи — только не лестница, а наклонная плоскость с деревянным настилом. Алёна не стала подниматься наверх — в лес от дома уходила прорубленная через ельник просека, которой она и последовала.

— Не будешь обыскивать второй этаж? — с издёвкой спросил следовавшей вслед за Алёной Виктор.

— Я собираюсь поговорить с хозяйкой, иду в хлев.

— Почему не с хозяином? — Виктор обратил внимание на вьющийся в отдалении дымок. — Судя по всему, там находится баня.

— Она сказала, что ей «пришлось» привыкнуть, ты же слышал. Он над ней издевается.

Виктор тяжело вздохнул:

— Откуда у тебя такие мысли, Алёна? Неужели, ты была чему-то подобному свидетелем?

— Не была! Поэтому и не допущу! — Алёна была твёрдо уверена в своей правоте и отказывалась слушать голос разума.

— Да кто тебя просит?! — воскликнул Виктор, схватил Алёну за плечи, привлёк к себе и приобнял, но она решительным движением вырвалась и поспешила вперед по тропинке.

— Алена! Не надо! Послушай меня хоть раз!

Виктор шёл вслед — Алёна время от времени переходила на бег, пока не переступила порог того, что они оба посчитали хлевом: дощатый сарай, пол которого был застелен соломой.

Помещение было просторным, но полутемным, небольшие, расположенные высоко над землёй окна и в солнечный день давали мало света, а в уже опустившихся сумерках и вовсе не позволяли что-либо различить.

— Тамара!

Виктор запнулся обо что-то тяжёлое, больно ударился ногой и выругался. Его глаза медленно привыкали к темноте и вскоре он различил то, обо что запнулся, — огромный пень.

— Витя! Здесь топор! — крик Алёны заставил Виктора вздрогнуть, а рука невесты сразу же прижалась к его ладони.

Впрочем, он видел уже и сам потемневшее от времени топорище.

— Чего ты испугалась, глупая? У них же куры, скот, им нужно где-то их забивать...

Темнота потихоньку отступала, открывая одну за другой неприятные подробности: вошедший по лезвие в дерево топор со сбитым от частого использования обухом и пень, верхняя поверхность которого была залита тем, в чём Виктор узнал кровь.

— Я же сказал: «скотобойня». И что тебя так удивляет? Им же надо что-то есть, — Виктор сам не верил своим словам.

— Скотобойня? А где скот? И где Тамара? — голос Алёны срывался на визг, но она шла вперёд — под её ногами шуршала и хрустела солома.

— Слушай! Может, хватит искать чужой шкаф с костями? — Виктор, запинаясь, последовал вслед за невестой: поверхность под ногой была ненадёжной, под соломой попадалось что-то мелкое, хрупкое, округлое… Виктор старался не думать о том, что это кости, но сознание упрямо подкидывало эту мысль.

Следующее помещение было более светлым — через три прорубленных высоко в стене окна и широкие щели между досок лился лунный свет — открывшаяся взгляду картина заставила Виктора замереть на месте: с подгнивших дощатых стен свисали цепи с кандалами, а по центру помещения располагались три клетки.

— Только не говори, что они держат скот в железных ошейниках.

Цепи были грязными от налипшей на поверхности шерсти и соломы, и Виктор в очередной раз старательно гнал от себя мысли о том, что сделало их липкими. Кандалы, закреплённые на цепях, были достаточно большими, чтобы замкнуться на человеческой шее. Виктор испуганно сглотнул, но Алёна уже спешила к клеткам.

— Он её здесь держит!

— Что за глупости ты говоришь? — Виктор постарался придать своему голосу побольше убедительности, но это ему не удалось.

Клетка в отличие от стен хлева была крепкой и достаточно чистой, цепи крепились к прутьям, свисали с крыши, лежали на тёмном деревянном полу.

— Я говорю тебе, он её здесь держит, поэтому она так покорна, — Алёна отвечала Виктору криком.

— Наверняка этому есть какое-то рациональное объяснение, — проговорил Виктор и сплюнул от отвращения.

— Ты посмотри, как висят цепи, — они для людей: эти две на руки, а эти две на ноги, — не унималась Алёна.

— Воображение у тебя разыгралось не на шутку, давай позовём хозяина, и он нам всё объяснит.

— Вот вы где! А я вас обыскался, — сиплый голос донёсся из-за спины, заставив Виктора вздрогнуть, а Алёна от неожиданности вскрикнула, кинулась жениху на плечи и прижалась. — Ну извините, что напугал, — произнёс Александр, потупившись. — Баня готова.

— Что это за место? — голос Алёны всё ещё срывался от испуга, хотя близость Виктора придала ей сил.

— Старый сарай, — Александр не сразу понял, что повисшая на плечах жениха девушка обращается к нему.

— Сарай?! А зачем в сарае цепи и клетки?

Александр пожал плечами и ответил на крик нервной девушки спокойно:

— Дедов сарай. В лесу были волки, дед как-то убил волчицу, у неё остались волчата: маленькие, миленькие, — их было жалко. Дед забрал к себе, думал вырастут собаки. Волчата выросли и оказались волками: отпустить было страшно, оставлять опасно, а убить жалко.

— Ну, я же тебе говорил, что всему есть объяснение, — Виктор с удовольствием поверил словам хозяина.

— Где вы держали волков? В этом сарае? На цепи?! Эти клетки и цепи для людей.

Александр не стал возражать, пожал плечами, повернулся спиной и пошёл прочь.

— У тебя разыгралось воображение, — пояснил Виктор, наставительно обращаясь к Алёне. — Это стыдно. Ни один человек в здравом уме тебе не поверит.

— Ты своим глазам не веришь?! — на глаза Алёны навернулись слёзы унижения, а подбородок затрясся. По дороге к бане она ещё несколько раз пыталась доказать свою правоту, но Виктор уверенно вёл её, поддерживая под спину, и не слушал ни слова.

Банный жар заставил её замолчать, высушил слёзы и показался нестерпимым ещё в предбаннике — хозяин вёл себя назойливо и бестактно: принёс им три льняные простыни вместо полотенец и искренне удивился, когда Алёна заявила, что не может идти в баню с мужчиной. Катя против этого не возражала.

— Где ваша жена? Почему она не пришла к нам? — Алёна решительно куталась в свою одежду, будто ожидая, что её попытаются раздеть насильно, и бросала на окружающих опасливые взгляды.

— Послушай, только не говори, что это я виноват в твоих буйных фантазиях, — Виктор казался обиженным, хотя Алёна была уверена, что не давала для этого ни малейшего повода. В конце концов, это они: жених и лучшая подруга — не поддержали её.

— Я принесу вам квасу. Жена делает домашний, — с этими словами Александр удалился, и Алёна осталась одна в предбаннике. Оставленная для неё простыня была кипенно белой, тонкой, приятно пахла чем-то цветочным, из бани доносились весёлые голоса друзей, которые, судя по всему, получали удовольствие, и вскоре Алёна осознала, что её отказ снять одежду был обычным капризом.

Она поднялась со скамьи, скинула кофту, футболку, расстегнула ширинку, стянула обтягивающие джинсы с ног и огляделась: предбанник был сырым и тёмным, в углах собиралась пыль и тенёта; всё это подхватывал воздушный поток — сквозило ли из подпола или поднимался вверх нагретый воздух… оно шевелилось, дышало…

Алёне мгновенно захотелось одеться, она упала обратно на скамью накинула на себя простыню и какое-то время боролась с наваждением, но взгляд всё равно видел страшное… Силы воли хватило на то, чтобы расстегнуть лифчик и стянуть трусики. Ужас в конце концов пересилил Алёну — она заметалась в панике по предбаннику в поисках выхода: в баню или наружу?

Тенёта разрастались по потолку у неё на глазах, тянули к ней липкие нити, вплетались в волосы; пыль песком липла к ногам, припорашивала ступни, — Алёна подхватила простыню, распахнула дверь и с криком влетела в баню, застав своих друзей в двусмысленной позе. Виктор и Катя сидели на полке: Виктор растерянно улыбался, а Катя, приоткрывая груди, льнула к нему, лаская мочалом его плечи, руки, торс…

— Да что ты?! — Виктор возбуждённо вскрикнул и поднялся с полка.

Алёна замерла рядом с печью — жар обжигал её, но она чувствовала только выступивший на спине мурашками холод. В следующее мгновение она выскочила из бани и побежала прочь по усыпанной еловыми иголками дорожке.