Бесконечный дом

- Сука. Я убью... тебя, - он локтями подполз к пистолету, почувствовав прилив силы и схватился за рукоять.

Дверь распахнулась, и в комнату ворвался ураган мух. Им потребовалось всего мгновение, чтобы покрыть все, и все это время Куколка все еще прыгала на своей кровати, не издавая ни звука, кроме скрипа матраса. Вибрации от жужжания мух проникли в голову Майка, раскололи ему череп и пронзили мозг.

А потом появился старик, катившийся в комнату на волне личинок. Плотное облако слепней окружило его, и он ухмыльнулся Майку и вошел. Его живот вздувался то тут, то там в быстром ритме, как будто что-то пыталось вылезти наружу. Волосы на его усах шевелились.

Майк снова повернулся к Джеймсу и направил пистолет на старика.

- Мы все еще играем в эту игру, мальчик? - у него изо рта вылетел порыв мух, втянутый его смехом.

Веки Майка задрожали, а из желудка хлынуло еще больше крови. Глубокие иглы боли пронзили его, пока его тело продолжало проходить через туннель.

- Ты познакомился с детьми? - старик склонился над головой Майка.

Его глаза ползали по лицу.

- Ты не сможешь забрать его... Я не позволю тебе, - Майк прижал пистолет к подбородку старика и нажал на курок.

Взрыв мух и неистовое жужжание загрязнили воздух прямо над ним.

Старик взревел, и Майк снова выстрелил. Майку удалось подняться на ноги, чуть не потеряв сознание на полпути. Голова старика представляла собой беспорядок из черной жидкости и кишащих насекомыми.

Куколка все прыгала и прыгала, ее музыкальная шкатулка все еще играла. Майк прицелился и выстрелил.

Фарфоровая маска разлетелась на белые осколки, и она отлетела назад, в изголовье, прежде чем отскочить лицом на кровать.

Майк сунул пистолет за пояс, наклонился и поднял холодное тело Джеймса. Теперь он работал на износ, и Джеймс казался тяжелее, но ему удалось удержаться на ногах, удалось перебросить брата через плечо.

Старик захихикал, когда мухи изменили его лицо, восстановив испорченную плоть хаотическим шумом. Он ничего не сделал, чтобы остановить Майка, когда он промчался мимо, выскочил за дверь и оказался в океане белых и розовых крупинок плоти, ожидающих снаружи.

Майк двинулся вперед, морщась и постанывая, когда обжигающий жар распространился по нему, обещая ему смерть. Он почти приветствовал это, но ему пришлось попытаться вытащить Джеймса.

Может, если нам удастся сбежать из этого дома, - подумал он, - нам помогут. Джеймс не должен умереть.

Вы оба уже мертвы.

Когда Майк возвращался к лестнице, он оглянулся через плечо и увидел, что дети снова вышли играть, наблюдая из-за своих дверей. Дальше по коридору к нему маршировали карапузы, все подергиваясь и вздрагивая, пробираясь сквозь личинок.

Затем старик вылетел из спальни Куколки в суматошном рое, широко раскрыл рот, показывая Майку свою темную пропасть в горле, бесконечный улей мух, которые там жили. Куколка вышла без маски и еще раз хлопнула в ладоши. Ее лицо представляло собой молочно-белое, сегментированное месиво из личинок. Ее глаза были черными пятнами, катящимися под слоем полупрозрачной пленки.

- Держитесь от нас подальше!

Майк спустился по лестнице, изо всех сил стараясь не споткнуться. Он мог слышать приближающуюся орду насекомых, детей и ревущий смех старика. Паника попыталась овладеть мыслями Майка, но он заставил ee отступить; пришлось сосредоточиться, пришлось бежать.

Когда его ноги коснулись нижнего этажа, он уже бежал к входной двери. Обитатели Бесконечного Дома лились по лестнице, текли по полу, словно наводнение.

Майк вытащил пистолет и выстрелил в толпу. Мухи налетели на него, ослепили его и начали жалить, пытались залезть в отверстия его лица. Он отбивался от них, все еще крепко держа Джеймса.

Он открыл входную дверь.

Заблокировано. Выхода не было.

Из мясной стены текла темная гнилостная жидкость, которая стекала по ее поверхности и собиралась лужей у ног Майка. Толстые вены вздувались и пульсировали; куски желтого жира таяли и падали на пол.

- Выхода нет. Теперь ты здесь навсегда, - сказал старик.

- Нет! - Майк погрузил руку в мясо до самого плеча.

Он вонзился в нее, бросая за собой мокрые куски. Черная жидкость хлынула на него; она ужалила ему глаза, залилась в рот и нос, но он проигнорировал сильный вкус и продолжал копать.

Дети пели. Так много голосов, все в унисон, как демонический церковный хор.

- Запертые внутри Бесконечного Дома, мы будем здесь навсегда...

Майк вытащил пистолет и выстрелил в мясо. Хлынуло еще больше черной крови, и он стал продираться глубже. Его тело было эластичным, увеличивающийся вес Джеймса на плече почти поставил его на колени.

- Если ты хочешь быть одним из нас, тебе нужно только войти...

Голоса детей стали приглушенными, когда мясо начало смыкаться позади него, захватив его, как чрево какого-то гигантского разложившегося демона.

- Мухи не пропускают время, личинки - наши братья...

Когда окружающая гадость поглотила его, он продолжал копаться в ней, заставляя ноги подталкивать его вперед.

Бульканье и жужжание. Перед ним появилось бледное лицо с огромными красными глазами; он прижал пистолет к его губчатому лбу и выстрелил. Существо исчезло в мясной тушенке, но другое подплыло к Майку, болтая и потянувшись к нему крошечными когтистыми пальцами. Пуля пробила ему голову, и он исчез.

Его дыхание было почти полностью перерезано, и в отчаянии он произвел еще два выстрела. Пистолет щелкнул, патронов больше не осталось, и он уронил его, протолкнувшись глубже. Смех старика и детское пение утихли, а окружающая плоть сжалась. Рука Майка была протянута, и сквозь облако паники, захлестнувшее его мысли, он почувствовал дуновение ветра на кончиках пальцев. Лишь легкий шепот воздуха, но он это почувствовал.

Сделав последний выпад и вскрикнув от жидкого мяса, Майк вывалился на крыльцо и скатился по ступенькам. Джеймс кувыркался вместе с ним, но так и не очнулся, даже не пошевелился.

Майка вырвало в грязь; oн позволил жидкой каше выскользнуть из него. Не теряя времени, он обнял Джеймса и побежал по улице, еще раз оглядываяcь нa дом через плечо.

Темный и тихий, дом снова казался заброшенным.

Улицы Оака были черны от ночи.

Пора домой, - подумал он. – Нужно позвать помощь.

Хотя он думал, что вызывать "скорую" бессмысленно, он не знал, что еще делать.  Его ноги подкашивались, когда он свернул на свою улицу. Кровь хлынула из раны в животе, и пульсирующая агония скрутила его живот, смешанная с непреодолимыми страданиями, наполнявшими его тело, но он добрался до входной двери и сумел открыть ее.

Кашель бабушки эхом разносился из ее спальни, и Майк подумал о том, чтобы позвать ее на помощь. Джеймс лежал на полу, его рубашка была залита кровью. Личинки все еще ползали по его телу, капали из пулевого ранения.

Майк перебрался через комнату, схватил телефон и прижал холодный пластик к уху. Его пальцы дрожали, пока он набирал 9-1-1.

Дверь бабушки со скрипом открылась.

- Мальчики?

Телефон продолжал звонить.

Давай, - подумал Майк. - Возьмите свой гребаный телефон!

- Мои мальчики дома?

Она выбралась из темноты и вошла в гостиную. Ее халат лежал грудой позади нее, и с каждым шагом ее обвисшее обнаженное тело покачивалось.

И Майк увидел, как личинки ползают по ней, падая на пол, как живые капли дождя.

Щелкнул телефон, и в ухо Майка заплыло пронзительное жужжание.

Он бросил телефон и заплакал, отступая от приближающейся ведьмы.

Она указала на него.

- Тебе не сбежать от нас. Теперь ты дома.

- Нет. Нет! - но когда Майк повернулся к двери, он замер.

Он увидел себя стоящим там.

Мексиканец в капюшоне держал рюкзак и наставлял дробовик на Джеймса.

- Я угощаю.

Затем дробовик пробил дыру в груди Джеймса. Мальчик упал, отлетел назад и тяжело приземлился на спину. Майк смотрел, как он бросается к стрелку, но не достаточно быстро. Он получил второй выстрел в середину лица, и мексиканец вылетел за дверь до того, как тело Майка упало.

- Что-что...?

- Теперь ты дома, - сказала бабушка.

Когда она подошла к нему, это выглядело так, будто она тает, плоть срывается шевелящимися каплями. Она перевернулась, ударилась о землю, и море личинок хлынуло в комнату и покрыло пол.

И лишь моргнув глазами, Майк снова оказался в гостиной Бесконечного Дома. Мухи сосали его лицо и жужжали ему в уши.

Старик парил в воздухе на своем переливающемся облаке, раскинув руки, как маньяк Христос, и широко раскрыв рот в зловещей ухмылке. Его дети, которых невозможно сосчитать, окружали его, некоторые все еще стояли на лестнице. Существа с летающими лицами булькали флегмой.

- Мы никогда не постареем, мы никогда не умрем, мы никогда не увидим наших матерей.

Голос прозвучал из-за спины Майка, он повернулся и обнаружил, что Джеймс сидит и улыбается, его глаза широко открыты и черные как уголь. Из его слезных протоков, ноздрей и рта вываливаются личинки.

Майк не мог двигаться, больше не мог драться.

Джеймс поднялся на ноги и посмотрел на Майка с отвратительной улыбкой, которая расколола его лицо пополам.

- Ты - часть Бесконечного Дома, Майк, - сказал старик. - И ты никогда не уйдешь отсюда

Он скользнул к Джеймсу, обнял его, нежно взял за подбородок и провел ладонью по голове мальчика.

Майк хотел, чтобы боль прекратилась, хотел мирно соскользнуть в смерть.

Но я уже мертв, - подумал он. - И это Aд.

Особый Aд только для детей Оака. Ты не сберег его, Майк. Ты во всем виноват.

Время вечно гниет, и мухи и личинки будут пожирать каждое его мгновение.

Старик наклонился, поцеловал Джеймса в губы и улыбнулся. Джеймс улыбнулся в ответ и шагнул к Майку с распростертыми объятиями.

Когда его брат обнял его, Майк мог только обнять его в ответ. Джеймс почувствовал себя больше, и когда Майк огляделся, он понял, что все дети выросли; старик навис над ними. Личинки извивались между братьями, и незадолго до того, как темнота охватила Майка, Джеймс прошептал ему на ухо сладко и щекотно.

- Мы дома.

А потом он проснулся. Пришел в сознание с резким взлетом. Он был дезориентирован... потерян на мгновение.

Это был сон, - подумал он. - Кошмар? Дай Бог, пусть это будет кошмар.

Да, Майк. Кошмар. Но ты никогда не проснешься.

Именно в этот момент он почувствовал запах гнили. Услышал звуки мух. Почувствовал внутри себя личинок. Он сидел в комнате... квадратной спальне. Зеленые солдатики, те же самые, с которыми он играл в детстве, валялись на полу, почти не оставляли места для ходьбы.

- Что происходит... - он прижал ладонь ко рту.

Это был не его голос, а голос ребенка, писклявый и еще не созревший.

Он поднял руки на уровень глаз. Маленькиe и почти безволосыe, но покрытыe личинками, которые ныряют в его детскую плоть и выныривают из нее.