Время на моей стороне

— Что за эвфемизмы, младший сын женщины, которая меня родила?

Когда с ужином было покончено, встал вопрос с ночёвкой. Скитер порывалась занять спальню наверху, но одна идти туда не решалась. Вэнс не жаждала составлять ей компанию, объявив, что будет спать внизу — в гостиной, где есть камин. Питер попросту боялся ночевать в одиночку и вообще только и делал, что прислушивался к малейшему шороху в стенах. Локхарт был уверен, что разделяться нельзя, так как в доме бродит нечто жутко кричащее. Снейп настаивал, что кричали снаружи дома, но проверять его версию, естественно, никто не торопился. Регулус с видом мученика всё обсуждение провёл на ногах. Ему даже сесть на пропитавшийся пылью диван представлялось моральным испытанием, не то что где-то лечь.

— Остаёмся здесь! — провозгласил Сириус, прервав споры. — Одну ночь как-нибудь потерпим волшебное общество друг друга, — подхватил диванную подушку и подкинул несколько раз в воздух, выбивая пыль. — Это местечко уже занято, — он бросил подушку возле камина, лёг и уложил на неё голову.

С трагическим вздохом Скитер заняла диван. Бурча о шелесте огромных пауков в стенах, Питер примостился в кресле. Вэнс — в другом, напротив.

Регулус угрюмо разглядывал пустую пиалу для волшебного пороха.

Снейп скрючился на широком подоконнике, укрывшись мантией до носа. Сириус, ощутив сквозняк ноющей поясницей, отчаянно ему позавидовал: собственная мантия сейчас в Хогвартсе на мягкой кровати с балдахином. Джеймс и Ремус в школе, как пить дать, всех на уши поставили — искали Бродягу. Ну ничего — ночку попереживают. Завтра они вновь увидятся.

Зябко. Придётся дрожать под жиденькой рубашкой. Сириус сел и пихнул носком ботинка выпавшее из очага полено. Пускай камин раскочегаривается. Тотчас раздался треск, дохнуло теплом и чем-то яблочным.

— Иди сюда, горемыка, — шепнул он, не в силах больше наблюдать за братом, который так и эдак пытался разложить свою мантию на полу. Регулус слишком любил страдать фигнёй. — Поделюсь с тобой уголком заветной подушки. Я её даже не обслюнявил.

— Потому что не успел.

Сириус отвернулся к огню и через несколько секунд, когда звуки возни стихли, почувствовал своей макушкой макушку младшего брата. Если закрыть глаза, можно было представить, что они лежали в саду дяди Альфарда после гонок на мётлах и пытались отдышаться. Полёты — единственное занятие, в котором Сириус уступал Регулусу подчистую. Или почти единственное — в детстве никто не умел так надувать пузыри из слюней, как малыш Рег. Сириус ему тогда дико завидовал.

— Который час?

Сириус закатил глаза — да что же Снейпу опять неймётся.

— Половина двенадцатого, — доложил Регулус, пристраивая голову поудобнее.

— Шишка покоя не даёт? — для разнообразия участливо поинтересовался Сириус.

— Спи уже, — буркнул Регулус.

Видимо, ему и правда было больно, и Сириус почувствовал что-то вроде стыда. Собственные рёбра тоже заныли в знак поддержки.

Регулус шумно вздохнул.

— Ненавижу тебя.

— А я всех вас, — живо откликнулся Снейп, но скорее устало, чем злобно. Сириус поленился вступать в «переговоры».

Где-то хлопнули ставни. Странно… Сириус рывком перевернулся на другой бок и уставился на закрытую дверь гостиной. За вечер он не встретил ни одного открытого окна. Это, конечно, не означало, что таких не было в спальнях на третьем этаже и в комнатах на втором, до которых он сегодня толком не добрался.

— Спокойной ночи, — сказала Эммелина, заворочавшись. — Я вас тоже «люблю», олухи.

— Кошмарных снов, — душевно пожелал Снейп.