Трое из Лукоморья

Я подошла к столу, извлекла из сумки щепотку тёмно-коричневого порошка и высыпала её в кувшин. Потом развернулась и быстро зашагала обратно на улицу, не забыв снова закинуть крючок в петлю, запирая за собой калитку. Ну что ж, Фёкла, с тобой я поквиталась. Будешь знать, как доносить на детей.

Дверь мне открыла Неёла, жена Егорыча. Она сразу меня узнала и молча посторонилась, пропуская в избу. Выражение её лица при этом казалось не слишком довольным. Ярослав и Дара были уже здесь; они расположились за столом на деревянной скамье; напротив сидел на стуле Егорыч. Двое детей, Митяй, постарше, и Белян, помладше, шушукались на печке. Егорыч поприветствовал меня кивком головы и усадил на ещё один стул. Против обыкновения, он был неулыбчив и выглядел чрезвычайно озабоченным.

– Ни в какие ворота это не лезет, вот что, – сказал он, усаживаясь рядом со мной. – Чтобы простые честные люди должны были скрываться от стражников, будто какие-то прохиндеи! Чтобы соседи доносили на соседей! Чтобы солдаты арестовывали детей!

Неёла, оставшаяся стоять около двери, облокотившись о косяк, резко вздрогнула. Но взгляд её при этом был обращён не на Дару, а на собственных сыновей, притихших на печке.

– Что за времена настали, – сокрушённо покачал головой Егорыч, – что за времена.

– Времена всегда такими были, Егорыч, – возразила я. – В политические игры играют много веков, и страдают в этих играх и безвинные, и виновные, взрослые и дети. Просто до дальних деревень такие игры как правило не доходят.

– Вот бы и не доходили, – буркнул Егорыч. – Мы, может, потому в этих дальних деревнях и живём, что не хотим в таких дурных играх участвовать.

– Вот это правда, – искренне согласилась я. – Но видишь, как бывает: ты от беды, а она – за тобой. Значит, на роду написано с ней столкнуться.

– А может, всё-таки стороной пройдёт? – спросил Егорыч. – Пересидите здесь у нас, переждите. Оставайтесь столько, сколько надо; места всем хватит, без еды тоже не останемся. А там, глядишь, забудут о нас эти городские супостаты.

Краем глаза я видела, как Неёла напряглась, услышав это приглашение.

– Я сперва тоже так думала, да оказалось, что всё сложнее, – ответила я. – Так что спасибо тебе, Егорыч, но увы: они про нас так просто не забудут.

– Так всё серьёзно? – спросил он, пристально посмотрев мне в глаза.

– Более чем, – кивнула я.

– Ну, вам виднее, – сказал Егорыч, поднимаясь со стула. – Всем, чем сможем, поможем. Можете во всём на меня рассчитывать. И оставайтесь в моём доме столько, сколько нужно.

Неёла негромко кашлянула. Егорыч поднял на неё тяжёлый взгляд, и самый воздух между супругами стал, казалось, ощутимо накаляться. Жена первой опустила глаза и принялась протирать тряпкой деревянный сундук.

– Ну, как прошёл поход в деревню? – тихо спросил Ярослав, перегибаясь через стол.

– Прекрасно, – ответила я.

– Тебя никто не видел?

Я покачала головой.

– Я умею быть незаметной, когда нужно.

– А как насчёт солдат?

– Я никого не видела. Ни военных, ни лошадей во дворах. Следов полно, а самих не видно. Думаю, что из деревни они уехали, но надолго ли – не знаю.

Он задумчиво кивнул, нахмурился, что-то обдумывая, а потом спросил:

– И всё-таки, зачем ты туда ходила? Или это большой секрет, и ты заколдуешь всякого, кто о нём проведает?

– Совсем не секрет, – ответила я, умышленно игнорируя ехидство его последней фразы. – Надо было расквитаться с тёткой Фёклой.

– Той самой, что на девочку донесла? – вспомнил Ярослав.

– Именно, – подтвердила я.

– И что?

Я неопределённо пожала плечами.

– Она получила по заслугам.

– Каким именно образом? – нахмурился он.

– А как обычно мстят ведьмы? Подсыпала ей в молоко одно очень хорошее зелье.

– А…лечение от него какое-нибудь есть? Или противоядие?

Я злорадно покачала головой.

– Никакого. Эффект совершенно необратим.

Он судорожно сглотнул, посмотрев на меня осуждающим взглядом.

– И ты считаешь, что это справедливо?

– Для доносчицы – более чем. Она получила то, что заслужила.

– И тебя совсем не гложат угрызения совести?

– Совести? А что это такое?

Я продолжала смотреть на него с лёгкой наглой улыбочкой, пока он не отвёл взгляд и не встал из-за стола, что-то бормоча себе под нос. К словам я не прислушивалась, поскольку и так не сомневалась, что это нечто крайне нелицеприятное в адрес моей скромной персоны. Не будем бороться с предубеждениями. Если у человека сложилось определённое представление о ведьмах, зачем его переубеждать? Бороться с предубеждениями – себе дороже.

– А как долго вы думаете здесь оставаться? – спросила Неёла с деланной улыбкой.

Егорыч посмотрел на жену с видимым неодобрением, но промолчал.

– Неёла, давай поговорим начистоту, – спокойно предложила я. – Я же вижу: тебе не нравится, что мы сюда пришли.

Егорыч покачал головой и попытался что-то сказать, но я остановила его, вытянув руку ладонью вперёд.

– Я тебя прекрасно понимаю, – продолжала я, по-прежнему обращаясь к Неёле. – Ты абсолютно права. Кому понравится, когда в его дом придут чужие в общем-то люди, за которыми охотится отряд солдат? Чего доброго на вас чужаков наведут, а у тебя свои дети, и твоя первая забота – защитить именно их. Всё верно. И почему бы тебе прямо так и не сказать? Если бы ты встала на пороге и не впустила нас в дом, я бы тебя поняла. Твоё законное право. Но ты нас впустила, за это спасибо. И я обещаю: долго мы тут не задержимся. Нам надо только дождаться до темноты. Так что этим вечером мы уйдём.

Неёла хотела что-то сказать, открыла было рот, но смешалась, молча кивнула и продолжила уборку.

– А вы что сидите? – обратилась я к своим спутникам. – Этой ночью недоспали, следующая и вовсе будет бессонная. Давайте-ка срочно спать!

Сама я однако собственному совету не последовала. Вместо этого вышла на крыльцо, кутаясь в платок и вглядываясь в темноту окружающего избу леса. Ничего подозрительного и внушающего опасения я не увидела и, что ещё более важно, не почувствовала. Дверь у меня за спиной скрипнула, и на крыльцо вышел Егорыч.

– Ты это…на жену мою не сердись, – сказал он. – Она и правда не со зла, о детях беспокоится.

– Так я же говорю: она права, – откликнулась я. – Это ей в пору на меня сердиться. Ты, Егорыч, больно добрый, а ей за это отдуваться приходится.

– Может, всё-таки здесь переждёте? А с Неёлой я сам поговорю, уладим мы это дело.

Я покачала головой.

– Нет, спасибо, Егорыч, но эту беду не переждать. Так что через несколько часов тронемся в путь.

Ещё пару минут я постояла на крыльце, подставляя лицо усилившемуся ветру. А потом вернулась в дом и легла спать. Сколь ни удивительно, уснуть мне удалось быстро.

В путь мы отправились вскоре после того, как окончательно стемнело. Сперва Ярослав сходил на разведку и убедился, что дорога свободна и никаких признаком пребывания солдат поблизости нет. Тогда, закинув на плечи дорожные сумки и поблагодарив хозяев за гостеприимство, мы спустились с крыльца в гудящую цикадами ночь. Воин долгое время не мог понять, отчего перед выходом я до последнего сидела перед жерлом растопленной печи и пристально смотрела на огонь. Теперь он, наконец, получил объяснение: немного углубившись в темноту ночного леса, я зажмурилась, вызывая принятый в себя огонь, и мои открывшиеся глаза стали излучать мягкий зеленоватый свет. Двух зелёных лучей, направленных на дорогу, вполне хватало для того, чтобы не спотыкаться о корни и уклоняться от вездесущих веток. В то же время свет был достаточно слабым, чтобы не привлекать внимание издалека. Человек же, находящийся достаточно близко, чтобы увидеть зеленоватое свечение, в любом случае заметил бы и нас.

– Элена, а вы правда отравили Фёклу? – напряжённо спросила поравнявшаяся со мной Дара.

– Вовсе нет, – ответила я. – С какой это стати?

– А почему вы тогда сказали так Ярославу? – спросила девочка не без чувства облегчения в голосе.

– Я ему так не говорила, – возразила я. – Он сам понял меня так, как хотел. В меру своей испорченности.

– Разве он испорченный?

– Все мы испорчены, только каждый по-своему. Я всего лишь сказала ему, что кое-что подсыпала Фёкле в напиток, и что обратного хода этому зелью дать нельзя.

– Но Фёкла ведь не умрёт?

– От мощного приступа диареи ещё никто не умирал, – заверила её я.

Дара захихикала, вполне себе злорадно. Наш человек!

Спустя пару часов мы вышли из леса; теперь дорога пролегала через широкие луга. Над островом успела взойти почти полная луна. Небо было безоблачным, и яркий лунный свет позволил мне убрать, наконец, зелёные лучи. Перетрудившиеся глаза болели и бунтовали, не желая заниматься своими прямыми обязанностями. Теперь я жмурилась, как подслеповатый котёнок. Мир перед глазами расплывался, теряя свои обычные очертания; сфокусироваться удавалось, но ненадолго и с большим трудом. Помимо воздействия собственно на глаза, магия, безостановочно вызывавшаяся в течение нескольких часов, успела израсходовать много сил, основательно меня вымотав. Споткнувшись о камень и чуть не зарывшись носом в траву, я стала идти более осторожно. Колебания в стрёкоте цикад подсказывали, что и на них я тоже то и дело готова была наступить. Однако насекомые, в отличие от камней, сами уходили с дороги, на миг замолкая, чтобы вскоре продолжить своё пение справа или слева от идущих.

Мир в очередной раз расплылся, раздваиваясь и становясь похожим на иллюзию первого уровня, выполненную крайне нестарательным учеником мага. Я всеми силами старалась не привлекать к себе внимания, однако ведьма, ступающая с грацией пьяного канатоходца, оказалась слишком нетривиальным зрелищем даже в полумраке ночи. Очередной раз взмахнув руками и понимая, что на сей раз восстановить равновесие не удастся, я морально приготовилась к столкновению с землёй. Но вместо этого с удивлением почувствовала поддержавшее меня плечо. Судя по росту, силе и мускулам, оно точно принадлежало не Даре.

– Ты чего? – спросил Ярослав, когда моё равновесие, наконец, восстановилось.

– Споткнулась, – честно ответила я.

– На ровном месте?

– А что такого? – вызывающе спросила я, готовая всеми силами отстаивать права ведьм спотыкаться на ровном месте столько, сколько им заблагорассудится.

– А ничего, просто за последние пять минут ты спотыкаешься уже в четвёртый раз.

– В третий! – возразила я.

– В четвёртый, – спокойно повторил он.

– Ну, значит, четыре. Подумаешь, немного перепила, с кем не бывает?

– Да ладно, не рассказывай сказки. Что я, пьяных женщин не видел? Ты совсем на них не похожа.

– У, да ты специалист? – восхитилась я. – И скольким пьяным женщинам ты подставлял крепкое мужское…плечо?

Он только хмыкнул, не считая нужным отвечать в вербальной форме. Ну понятно, число явно должно быть внушительное.

– Может, остановимся и передохнём? – предложил он.

– Пока не стоит. Здесь местность слишком открытая, как бы нас за время отдыха не нагнали. А то как передохнЁм, так и передОхнем. Тут дальше должна быть роща, там и правда можно будет до утра остановиться.