К тебе будут приставать!

Счастливо воссоединившихся с вещами туристов загнали в автобус, к счастью, оборудованный кондиционером, и повезли, рассекая сплошную темноту фарами, к вожделенным обителям, разбросанным по берегу моря.

Поначалу Аленка пыталась еще что-то высматривать за окном, но царившая вокруг темнота могла посоперничать с хтонической, про которую еще говорят «выколи глаз», так что девушка, несмотря на попытки пристроившегося рядом с ней Вадика пообщаться, вскоре задремала под мирное шуршание шин и покачивание автобуса.

Выдернула из сна резкая остановка, точно задремавший или задумавшийся водитель резко ударил по тормозам, устроив энергичную побудку всем туристам. Пока сопровождающий гортанно выкрикивал имена туристов, Алена завороженно пялилась на переливающийся огнями Тадж-Махал. Не настоящий, просто отель, но выглядел он совершенно сказочно на фоне огромного чернильно-черного неба без единой звезды. Как игрушка, баюкаемая в руках мирозданием, странно переплетающаяся увиденными в грезах белокаменными городами, увенчанными минаретами с золотыми и синими крышами.

Высадив всех счастливчиков, которым предстояло жить в «Тадж-Махале», автобус с шипением закрыл дверцы и покатил дальше. Поспать больше не удалось – каждые десять минут очередная порция туристов высаживалась около нового отеля, пока автобус не достиг конечной точки маршрута, высадив Аленку и оставшихся попутчиков. Вадик вышел на отель раньше, и девушка не знала, радоваться этому факту или огорчаться. По крайней мере, с Вадиком было бы веселее, чем с умученной семьей с тремя детьми, бодрым элегантно-бородатым дедушкой в гавайке и шортах и «сеньором Помидором». «И он бы к тебе приставал…», – произнесло подсознание с замогильным тоном светиковым голосом, заставив весело фыркнуть. Хорошо, что они уже гуськом брели вслед за гидом по плохо освещенной территории отеля, тщательно ступая на каменные плитки, долженствующие изображать из себя дорожку в зарослях каких-то разлапистых саксаулов. Разум подсказывал, что в пустыне не может быть ничего подобного, там же песок, барханы и все такое, но Аленка временно перестала обращать на него внимание, обуреваемая жаждой добраться, наконец, до цели назначения, заселиться и поужинать. Несмотря на поздний, скорее даже полуночный час, ужин по прилету им обещали.

Открывшееся взгляду здание отеля оставляло впечатление «миленькое». Три этажа не слепили взгляд подсветкой, скорее уж вспоминалось незабвенное блоковское, переделанное народом в «Вот улица. Фонарь. Аптека. А далее не видно нифига». Но от этого оставалось уместное ощущение таинственной мистичности, отменно сочетающееся с полетом в далекую страну, овеянную голливудским романтизмом жестоких фараонов, древних пирамид, таинственных саркофагов и оживших мумий.

Светлый холл отеля, выполненный в серых и «каменных» тонах, подкачал – не было ни сфинксов, ни реплик статуй фараонов или мумий, очень все функционально и по-европейски просто, зато наличествовали бодрые ресепшионисты, быстро раздавшие ключи и отельные браслеты гостям. Семейство с детьми и «сеньор Помидор», вышедший на стадию похмелья, от чего обрел легкую зеленоватую незрелость, отправилось к лифтам в глубины отеля, а дедушку и Алену повели к индивидуальным домикам. На выданных гостям картах они обозначались как «Бунгало», делились на ряды и номерам внутри каждого ряда. Дедушка исчез в районе ряда «B», а Аленку довели до самого последнего ряда под литерой «E».

Где-то позади темных приземистых домиков чернел высокий забор, вокруг топырили в разные стороны ветки криво понатыканные кусты, а ощущение мистической, мрачной готики просто зашкаливало. Особенно с учетом, что в трех последних рядах не светилось ни одно окошко ни одного бунгало, а одиноко возвышающиеся фонари скудно освещали небольшие пятачки асфальта лишь вокруг себя, еще больше подчеркивая царящую вокруг темень. Тем не менее, носильщик бодро топал с Аленкиным чемоданом, не обращая внимания ни на что, и девушке приходилось чуть ли не вприпрыжку бежать за ним. Страшно не было ни чуточки (в конце концов, они же не на кладбище, а на территории отеля, а что света нет – так это потому, что все спят, наверное, да?), лишь слегка жутенько. Как при просмотре фильма ужаса, когда точно знаешь, что ничто потустороннее до тебя не доберется, что не мешает вздрагивать от сладкого ужаса или пищать, уткнувшись в подушку – лишь бы не видеть творящегося на экране, как это делала Светик.

Автоматическая лампочка на пороге приветливо вспыхнула, носильщик галантно открыл дверь и занес в домик чемодан. Широкая белозубая улыбка и настойчивый взгляд явно намекали на бакшиш за помощь, и Алена вручила ему заранее припасенный доллар. Носильщик тут же исчез, правда перед исчезновением девушка сумела его сцапать и на пальцах попросить показать путь в столовую. Есть хотелось жутко, словно бы голод вдруг вспомнил о своих обязанностях и решил проявить себя во всей красе – вплоть до жалобного бурчания в животе. Путем тыкания в карту и разные стороны света, сориентироваться удалось довольно быстро, так что Алена отпустила носильщика и осмотрелась по сторонам.

Аура холла распространялась, видимо, на весь отель, так что комнату можно было охарактеризовать также – простенько, но все, что нужно, есть. Девушка плюхнулась на застеленную белоснежным бельем кровать и принялась осуществлять мечту – переобуваться. Рядом, на расстоянии вытянутой руки, примостился столик, на котором в шеренгу выстроились три бутылочки воды (как грозно сообщала ознакомительная брошюра, местную воду пить нельзя, бутылочки сразу закрывать, иначе нежный и непривычный к местным реалиям организм европейца даст, мягко выражаясь, сбой и часть отпуска придется провести в обнимку с белым другом), но пить, как ни странно, не хотелось. Так что насколько ополоснув лицо в ванной и затолкав чемодан в шкаф, украшенный высоким, «ростовым» зеркалом, Аленка побежала на поздний ужин.

Такое тривиальное чувство, как голод, придавало окружающей действительности обыденность и нивелировало мистичность. А, может быть, девушка уже чуть освоилась, оттого и пропал первый очаровательный флер странности. Или распаренные ступни в босоножках настолько громко благодарили хозяйку за свободу, что на внеземные чувства не оставалось энергии.

Вход в ресторан оказался через зал с ресепшнс, где их регистрировали и выдавали ключи. Пробегая мимо, Аленка заметила лестницу на второй этаж, куда непременно нужно будет наведаться завтра и невесть откуда взявшиеся фикусы в огромных кадках, расставленные по углам. То ли появившиеся фантастическим образом, то ли в первый раз усталое сознание их отсекло как несущественный элемент.

Предъявив браслет и ключ, девушка очутилась в царстве еды. Вернее – в царстве выпечки. Сладкие запахи кружили голову. Уложенные ровными рядами завернутые в разные хитрые фигурки булочки манили взгляд, хитро подмигивали орехами, изюмом и цукатами или скромно прятались от взглядов за сахарной пудрой, а выстроившиеся, словно на параде, небольшие разноцветные пироженки завлекали глазурью и кремом. Сглотнув слюну и в единый миг осознав, почему многие восточные красавицы славятся объемами, Алена неторопливо принялась обходить зал. Можно, конечно, сразу набрать печеных вкусняшек, но время, выделенное на поздний ужин, истекало только через полчаса, так что – почему бы не потратить немного на изучение? И не прогадала. Горячим их решили не баловать, но прячущийся подальше столик с запеченным мясом, напластанным толстыми ломтями и окруженного пиалками с соусами, удовлетворил бы любого мясоеда, а фруктовый – не только сыроеда, но и любого, любящего дыни, арбузы и виноград, не говоря уж о таких привычных фруктах как яблоко и апельсины.

Со своими попутчиками по самолету девушка столкнулась именно у этого столика, где мать семейства возмущенным шепотом выговаривала почему-то своему мужу, какие эти египтяне жмоты – взяли и подсунули недозрелые дыни! Дынные кусочки действительно не радовали белизной и маслянисто, из-за выступившего сока, отливали зеленым, как фисташка, оттенком. Скромно, не вмешиваясь в разговор, Аленка дождалась, пока фыркающая дама отойдет, забрав своих детей и мужа, и с таким же бесхитростным видом нагребла себе на тарелку почти все оставшиеся нетронутыми кусочки. Взяла и больше, но подумала, что не влезет. Вот с этой тарелкой и чашечкой кофе и уместилась на свободном столике.

Интернет не обманул – эта «недозрелая» дыня оказалась самым вкусным, что довелось попробовать за свою жизнь. Нежная, ароматная мякоть просто таяла во рту, не оставляя приторности или ощущения вязкой перезрелости. Тонкий вкус ласкал нёбо, хотелось прикрыть глаза, наслаждаться и забыть обо всем. Вернее, хотелось бы, если бы Аленка была дома. Здесь же хотелось совершенно другого.

Так что не торопясь, но и не медля, девушка доела дыню, запила кофе и, прихватив с собой аппетитный рогалик (не удержалась), вышла из отеля. Свет казался особо тусклым после почти праздничной яркости ресторана, но карту удалось рассмотреть без труда, как и сориентироваться по ней.

Дорожка вела в сплошную, чернильную темноту, где даже фонарей не виднелось, но похрустывающий под подошвами песок дарил надежду, что путь выбран правильно, а оказавшийся действительно вкусный слоеный рогалик поддерживал начинание и подначивал продолжать поиски. И буквально через пять минут Аленка ступила на берег самого настоящего Красного моря. Правда у самой кромки вызывающе белела табличка, на которой с помощью телефонного фонарика удалось разобрать строгое предупреждение не купаться ночью и не выходить на пляж. Совершенно непонятно, почему. Но ведь – запрещено.

Утешив свою укоризненно поднявшую голову совесть, что буквально пару шагов – не считается, Алена аккуратно переступила «запретную черту». Ничего страшного не произошло, так что она уже смелее двинулась вперед, прислушиваясь не к хрусту песка, а к тяжелому дыханию волн.

Море… Ее любовь с самого раннего детства. Каждое свидание с ним – словно встреча с давним возлюбленным, начинающаяся с робкого прикосновения, пытливых взглядов глаза в глаза, застывших в них незаданных вопросов и – надежды.

«Ты скучало по мне?»

Идиллия момента воссоединения с любимой стихией оказалась нарушена резким хрустом под сандалией, слишком громким не то что для песка, даже для ракушки. Аленка запнулась и аккуратно подняла ногу, не решаясь отойти в сторону. Мало ли что там… «Мало ли» виднелось каким-то темным комком в отблесках огромного прожектора ощупывающего море из соседнего отеля. Совершенно не представлялось возможным понять что же это такое. Так продолжая балансировать, словно цапля, девушка вновь воспользовалась фонариком. Задумчиво посмотрела на раздавленное, повела лучом света вокруг и негромко ойкнула. «Мало ли» оказалось морским ежом, одним из многих, усеивавшим берег. Толстая подошва спасла от острых, но хрупких игл, оставалось только облегченно выдохнуть, что не решилась разуться. Все-таки загнать себе в ногу морского ежа чревато неприятными последствиями. Если уж даже осиное жало иногда с трудом вытаскивается, что уж говорить о рассыпающейся на кусочке иголке.