Общество Должников

Глава 2. Чистое везение

Улицы Новой Победы в ее рабочих кварталах напоминают одну сплошную стену, изгаженную ободранной рекламой и депрессивными граффити. Если увидишь хоть одно чистое пятно, значит у тебя что-то со зрением. Сходи проверься, пока не воткнулся головой в столб с бесконечными предложениями «приятного досуга».

Голод и страх безработицы волокут по асфальту отсталых всех калибров, размеров и видов безумия. Десятки тысяч ног расходуют свой недолгий ресурс.

Рикши возят палочников. Самых бедных. Не смотря на статус «хозяев», уровень благосостояния сильно скачет даже у этих кровопийц. Нередко услугами колясок пользуются каски. Всем патрульным выдают бесплатные самокаты, но у этих парней какой-то статусный комплекс неполноценности. Любому господину из Городской Обороны всегда кажется, что его недостаточно уважают, платят, ценят, выделяют… Недостаточно громко хрустят под ударами дубинки и так далее. Я бы сказал, это все это потому, что палочники хоть и возвысили ГО над толпой, но все равно относятся к ним как к дерьму. Это вызывает некоторое противоречие в касочных мозгах.

Самое смешное, что ни одна каска не упустит возможности прицепится к рикше. Содрать с него что-то, просто дать затрещину. А ведь мальчишки и девчонки дают им возможность продемонстрировать состоятельность.

Долговязые побогаче катаются на репликах с шоферами и «лежачих» автобусах. Это создает серьезный траффик. А ведь есть еще грузовики. Большие грузовики. Средние грузовики. Маленькие грузовики. Маршрутки для специалистов. Ремонтные установки. О, леди. Вонь от этих железных кляч такая, что вся растительность давно сдалась. Даже самые стойкие сорняки предпочли забиться под асфальт и спокойно там завянуть.

Я выбросил окурок в окно. Пора заканчивать с маскировкой.

Кроме вышеописанного, попадается много велосипедистов. Довольно странно видеть, как пропитой оборванец крутит педали, торопясь на кружечку самогона, но только если не знать поднаготной мира тысячников. Многие в «рабочке» учатся ездить на рогатом скакуне раньше, чем ходить. Трудно поверить, но доходяга на велосипеде, хоть и пьян как пиво, — не валится на бетон. Главное — крутить педали. Лозунг всей этой прекрасной житухи. Крути педали, пока не дали.

Остальные живут на своих двоих.

Ноги — главный ресурс Новопобедцев. Они несут их навстречу любимой работе. Скорей, скорей, ведь за железными заборами приветственно дымят заводские трубы. Там дружелюбно гремит машинерия. Пищеград клепает миллиарды бутербродов с «птицей». Между прочим, не видел ни одной вороны или голубя над их заводским массивом. Но, с другой стороны, Пищеград — единственный производитель гастрономии, который использует для этого не пекарни и мясные цеха, а химические лаборатории.

Впрочем, хрен с ними. Если бы не эта проклятая изжога, я бы, может, и перестал брюзжать.

Как говорится, не Пищеградом единым. Новая Победа — приморский город-металлург. Палочники толкают железо всем доступным материкам. Плавучие крепости, способные пережить капризы Шторма, увозят многотонные стальные болванки по большой воде. Гарзонцам, для ковки оружия и доспехов, постоянно ржавеющих в войне против морского народа. Фугам, для строительства наземных бункеров. Везут и к себе на родину, чтобы возводить циклопические цитадели и стены вокруг Тенебриса.

Говорят, долговязые очень хотят походить на аквитаников, а те известны своей гигантоманией. Взять хотя бы морские платформы для высасывания горючки прямо из-под воды. Если б сам не видел во время плавания на Фугию, ни за что не поверил бы что такое можно возвести прямо посреди океана.

Иногда мне кажется, что головастые в своем техническом развитии дошли до безумия. Переступили черту подвластного. Бездна разума, это все равно — бездна. А дальше, как в известной поговорке.

Бип-пи, бип-пи, бип-пи.

«ГТН»

Это значит, «где тебя носит?». Долговязый жлоб таким образом экономит на количестве отправляемых символов. Кажется с дамочкой что-то пошло не так, иначе он дрых бы на коврике для секса до обеда. А я бы сидел в офисе и гонял чаи с Хо. Предположу, что голубки как-то не так станцевали танец похотливых змей и Холейгулу выставили на улицу. Возможно даже в одних портках. Образ голого Сэта, злобно высматривающего Заразу на дороге, одновременно позабавил меня и привел в ужас. Я насмотрелся на кишки и кости, но вот обнаженный палочник, с проклятьями вползающий в Заразу — это могло выбить меня из равновесия.

Я прибавил скорости. Слишком торопится среди обычного мельтешения пешеходов, веломанов и рикш тоже было опасно. Такую вещь как ПДД чаще всего исповедуют в местах, где люди живут достаточно хорошо, чтобы опасаться смерти. Здесь дорогу перебегают, переезжают, иногда даже переползают все от мала до велика. И плевать им на клаксоны: зебры и подземки слишком далеки, чтобы всерьез заморачиваться с тратой лишних калорий.

Ну вот, пожалуйста. Кто-то смачно влетел в левый бок Заразы. Я даже не стал оборачиваться. Люди встают рано, а тошниловки… Тошниловки не закрываются никогда. Даже двухколёсным асам иногда изменяет чутье. Пожалел бы хоть велосипед, скотина.

Послышался свисток каски, но я не обратил на это внимания. Будьте уверены, к пострадавшему он даже не подойдет. Просто у них такой условный рефлекс. Увидел что-то опасное — свисти. Что б предупредить сородичей. Да и вообще, это ж весело. Свистеть. Мне кажется, если одна каска дунет другой каске в задницу, то пластмассовый шарик, который заменяет им мозги, поможет добиться куда более сильного звучания.

Главное не закрывать рот.

Но, буду откровенен, я встревожился. Не так уж часто в меня влетают алкогонщики. Это все дед, — сказал я себе. Ты выбросил деда. Но что мне было с ним делать? В офис привезти? Сэт не любит посторонних. Он нас-то с трудом терпит.

Это было еще не все.

В следующие же десять минут я наткнулся на стихийную барахолку. Десятки людей столпились возле грузовика со всяким хламом. Старыми радио, патефонами, крохотными черно-белыми телевизорами, лампами и прочим мусором, обещающим сдохнуть ни сегодня так завтра. Прибытие такого грузовика — большая редкость, и удача для всей улицы. Где ты еще за гроши сможешь купить новое радио? На дороге оно, мягко говоря, не валяется. Оно там, в этой божественной куче электроники, которая не нужна больше никому, а потому — оказалась здесь. Среди жадной нищеты. Но именно здесь она ценится больше горячей пищи! Так что готовься к штурму, если снова хочешь послушать Солтис с их неумирающим хитом «Я вошел, но не вышел».

В такие моменты толпа обычно наглухо перекрывает дорогу.

Мне нужно было возвращаться обратно на Ударную, но там, отчего-то терлись каски. Похоже опять сообщение о бомбе. Сейчас они постоят там, пересвистываясь, а потом рассосутся, поглядывая друг на друга с видом победителей. Ведь ничего так и не рвануло. Господи, да скорее мой кишечник все-таки рванет от сэндвича с…

Ладно, ладно, я завязал с этим.

Я отер лицо краем пончо. Как же хочется пить. Всего половина седьмого, но там, в небе, за мутной линзой всевозможных выхлопов, уже пылает солнце. Оно медленно и невообразимо нагревается, словно заводская домна. Просто жопа, короче говоря.

В бардачке ничего не было. Где-то должна валятся «родниковая» вода Сэта, но он напускал туда столько слюней, выговаривая Ретро, за безуспешное преследование того парня с утюгами, что сейчас все это дело уже наверняка скверно пахнет кислятиной.

Грузовик стремительно пустел. Люди выхватывали у продавцов, — а потом и друг у друга, — жалкие пыльные ништяки. Кто-то не удержался и рухнул из кузова на асфальт, да так, что мне показалось — насмерть. Ага. Хрен там. Мужчина лонгат, лежащий в позе ежа, медленно развернулся и встал. Оказывается, он предпочел упасть на спину, чтобы спасти и защитить какую-то коробочку с пультами. Игровая приставка что ли? О, Леди, и к чему же ты ее подключишь? Телевизоры-то уже расхватали.

Ладно, еще пара минут и…

Мне показалось, что сразу сотня пьяных велосипедистов влетела в Заразу. Люди вокруг замерли на мгновенье, а потом начали играть в паникующую толпу. У них здорово получалось. По крыше заколотил каменный дождик, и я инстинктивно пригнулся, а потом вдавил педаль в пол. Кусок кирпича жахнул по лобовому стеклу, оставив огромную трещину.

Мне захотелось закричать от обиды.

— Ну не мог я взять его с собой! — рявкнул я, теряя самообладание.

На Ударной все-таки рвануло. Какая досада. Эти идиоты действительно что-то заминировали. Опять кто-то нашел под кроватью книгу «Как бороться за права отсталых, уничтожая их жилища». Ненавижу всяческого рода повстанцев, особенно сорт этого дерьма, который любят портить чужое имущество…

Бам!

Надо мной появилась острая вмятина. Прям как в старые добрые.

Злость на это проклятое утро совершенно лишила меня сострадания. Так что я буквально растолкал людей силой Заразы и погнал по дороге в сторону Магистральной. Навстречу мне с воем неслись броневики касок. Неслись развернутым строем, занимая всю проезжую часть, словно клин каких-то сраных кавалеристов. Я едва успел уйти от столкновения и проехал по тротуару, снеся газетный диспенсер. Серые печатные птицы порхнули в воздух. На стекле распластался разворот: «Шторм на Юге. Возможны непредсказуемые осадки и атмосферные явления. Будьте бди…»

Я ударил по тормозам, умоляя Леди не бросить под Заразу какого-нибудь идиота. К сожалению, мольбы мои были напрасны.

Сэт Холейгула снял газету с лобового стекла и внимательно прочитал заголовок. Потом поглядел на трещину в лобовом, и снова уставился в разворот. Очевидно, он прекрасно видел и тот увесистый осколок, который чуть не пробил крышу. Я смотрел на него, как мышь из мышеловки. Не очень вежливо оставаться в машине, когда видишь работодателя, но именно сейчас что-то мешало мне выйти наружу.

Фонарный столб безмолвно проплыл перед машиной. Потом открылась широкая боковая дверь. Мой зловещий начальник помедлил, прежде чем возлечь на тахту. Я облился холодным потом, вспоминая дедушку, но вроде бы все обошлось. Бесконечное тело в деловом костюме (на который ушло не меньше километра темно-синего шелка), все же придавило тахту.

Сэт повозился, снимая обувь.

Клянусь, эти черные лакированные туфли можно вооружить линейными орудиями, и оправить в бой с командой в пятьдесят человек каждая.

Обувь Сэт положил в специальный ящик в багажном отделении. Руки у него двигались как у паука, внимательно изучающего пространство. В любой точке могла таится опасность. Осторожность у палочников в крови, как и любовь к горизонтальному положению.

Вторая привычка выработалась позже, во времена изобилия. Поначалу у палочников на родном континенте возникли территориальные разногласия с некими «хищниками». То ли зверьми, то ли кромешными дикарями, приспособившимися к охоте в лесистой местности. Долговязые называли их просто «Эти». Проблема «Этих» в истории палочников такова, что высшие хищники не боялись ничего из предложенного обороняющимися тенебрийцами. Копьями они чесали копчики, а факелы — тушили о грудь. Не всегда свою.