Самый плохой ректор

Глава 32. Торжество справедливости

Элиска Кошмарек

Ректор Тори молчал, не считая нужным опускаться до унизительных объяснений. Толпа студентов и приглашенных гостей схлынула с трибун и обступила министерских гостей кольцом. К нам прорвалась тетушка Лижбет в компании моей сестрицы и деда Амадора. А Матюша грозно оскалилась и выступила вперед, закрывая собой любимого ректора.

— Видите? Именно об этом я вам и говорил! — произнес министр, обращаясь к своим спутникам и на всякий случай отступая. — Налицо нарушение правил содержания опасных зверей! Где решетки? Где ошейники? Где магический контур?!

— А я изначально не одобряла эту затею, — закивала помощница министра и поправила пухлым пальцем очки. — И что это за специальность такая нелепая: МЖ?

— Самая лучшая специальность! Целители магических животных, — подсказала я. — И никакие решетки нам не нужны: звери умные и добрые!

В подтверждение моих слов у ног ректора лег черно-серебристый гиппогриф — его выступление должно было стать заключительным после речи принца Кристиана.

— Звери умные, добрые и со сложной судьбой, — раздался робкий голос, и к министру подошел смотритель Костюшко. — Несчастных зверей вылавливают из заповедных лесов, незаконно ввозят в Альмерию и Протумбрию, а затем продают на потеху или издеваются. Чего стоит спасение фурий, которых принуждали выступать в Циркусе.

— Фу-фурий? — пискнул второй помощник министра, а к нему тотчас подлетело серебристое облачко, из которого показались серые мордочки с красными глазками.

Масики дружелюбно оскалились, показывая острые зубы, и закивали. А у помощника министра подогнулись колени.

— Масси-фури — редкий вид. Их истязали и мучили, а наши студенты спасли и отогрели, — с гордостью сказал смотритель Костюшко.

«И откормили!» — с неменьшей гордостью пискнул у меня в голове старший масик, вылетая из серебристого круга и демонстрируя упитанное пушистое тельце.

— А-а-а… — в легких министра застрял воздух, но он все же выдавил: — А не могли бы мы пройти в ваш кабинет, лер Тори? Думаю, нам будет удобнее общаться без посторонних.

— Здесь нет посторонних, — ответил Амадор, обводя взглядом огромную толпу. — Собрались все свои: студенты, преподаватели, питомцы и горожане. Можете сообщить при них, в чем меня обвиняют.

— Что ж, вы сами напросились, — согласился министр и достал из папки смятую бумажку, исписанную убористым и каким-то очень знакомым почерком. — Здесь доказательство вашей вины! В этой объяснительной записке говорится о вашей порочной связи с адепткой академии. А это запрещено Уставом, — с вызовом произнес министр, а я подкралась ближе и заглянула в документ, убедившись, что это моя объяснительная записка.

— А еще у нас есть сведения, что один из ваших преподавателей ранее привлекался полицией за изготовление запрещенных алхимикатов, — ехидно заметила помощница министра, выудив из папки листочек с грифом «Секретно!» и надписью по диагонали «Дело лера Болека».

— И у нас имеется заявление студентки вашей академии, которая обвиняет вас в предвзятом отношении к талантливым адептам, — забил последний гвоздь в ректорскую репутацию помощник министра в бархатном камзоле.

Масики заверещали в знак протеста, горгулья грозно завыла, зрители загудели. Представление продолжалось. Принц Кристиан нахмурился, а некромант Десмонд сверлил взглядом Ханку Беде.

— Кто написал кляузу? И откуда у вас полицейский протокол? — строго спросил министерских магов лер Десмонд.

— Это не кляуза, а жалоба! Все документы нам предоставили официально! Мы не нарушали закон, — принялись оправдываться помощники министра.

— А у студентки, с которой у ректора порочная связь, есть имя? — полюбопытствовал принц.

— Раз, как утверждает ректор Тори, здесь все свои, то почему бы и не назвать? Адептку зовут… Лиска Комарек. Мы проверили, она действительно учится в академии, — не скрывая злорадства, произнес министр, а я от стыда прикрыла глаза.

Чего уж, давайте меня позорить. Плохой адепткой я была, хорошей тоже, что еще остается? Только разврат! Хотя сама виновата: свредничала и в объяснительной записке описала наш с ректором поцелуй. Но я же пошутила! Не думала, что мою записку, кроме Амадора, зачитают до дыр еще и в министерстве! Кстати, а откуда они взяли объяснительную? Так-так-так… Припоминаю, как кое-кто разглядывал бумаги на ректорском столе, когда в одно прекрасное утро мы с секретарем Пшемиком ввалились в кабинет.

— Имя честной и принципиальной студентки, которая не захотела мириться с произволом, случайно, не Ханка Беде? — опередила меня Вилка, назвав имя виновницы.

— Имя доносчика… Бр-р-р… докладчика держится в тайне, — произнес министр.

— Ай! Ой! — запищала Ханка, которая собиралась улизнуть со стадиона, но Яцек со Змиевским ее скрутили, а некромант Церн пригрозил упокоить, если она не раскается.

— Ваша тайна раскрыта, — победно сообщила Вилария министру и грозно посмотрела на адептку Беде: — Ну? Чего молчишь?!

Ханка всхлипнула и обернулась к ректору Тори:

— Простите меня. Я нечаянно. Я так больше не буду.

— Конечно, не будете, вас отчислят из академии за клевету, — встрял в разговор дед Амадора и обратился к министру: — Да и вас можно привлечь по пятьдесят второй статье Кодекса за преследование должностного лица.

— И зачем бы мне преследовать вашего внука? — попятился назад министр, стушевавшись перед бывшим прокурором.

— Узнали меня, значит, — довольно улыбнулся старший Тори. — А пакостите вы Амадору затем, что в следующем году внук собирается бороться за портфель министра просвещения. То есть за кресло, которое вы занимаете. Вы об этом знали и, видимо, следили за ним.

— Лер Тори, не вмешивайтесь! Вы давно не королевский прокурор! — осмелев, огрызнулся министр и пригладил жидкие волосенки. — Вас отправили на пенсию, вот и сидите там!

— Когда моего внука — лучшего ректора Протумбрии, обвиняют не пойми в чем, отсидеться не получится, — с достоинством произнес лер Тори-старший. — По случайному совпадению именно сегодня я решил открыть адвокатскую практику, Амадор мой первый клиент. Так как, говорите, фамилия той адептки, с кем у внука романтические отношения? Комарек?

И дедушка Амадора хитро улыбнулся и подмигнул мне.

— Комарек, — охотно подсказал министр, а студенты зашептались. — Между прочим, во всех учебных заведениях двух королевств внеуставные отношения преподавателей и студентов запрещены и караются увольнением и отчислением!

— А если преподаватель и студентка уже состоят в браке или стремятся к нему? — вновь поинтересовался дед Амадора.

— Насколько я знаю, у Амадора Тори есть невеста — дочь известного столичного аптекаря Кошмарека. У меня даже имеется приглашение на свадьбу. Поэтому стремиться к браку со студенткой Комарек лер Тори никак не может, — со знанием дела произнес министр. — А значит, у него тайная связь и нарушение Устава!

— Позор! — ахнул второй помощник.

— Неприкрытый разврат! — поддакнула помощница министра.

Амадор ринулся вперед, но я его опередила и сама сдалась обвинителям.

— Почему же неприкрытый? Невеста в курсе тайной связи жениха! Потому что я и есть та самая аптекарская дочка. Я поступила в академию тайно под чужой фамилией, а на самом деле я — дочь аптекаря Кошмарека.

Как правильно заметил старший Тори, отсидеться в стороне не получится. Я уже насиделась, а заодно набегалась и доигралась. Пора держать ответ.

— Подтверждаю! Я Элискина тетушка, тоже из Кошмарековых! И, между прочим, свадьба состоится уже завтра, — подала голос тетя Лижбет. — То есть связь Амадора и Элиски вполне себе законная.

— Ка-как… какая свадьба? — нахмурилась я, припоминая, что торжество вроде бы летом. Правда, папенька грозился отомстить и ускорить обмен клятвами. Но не завтра же?!

— Ваша с Амадорчиком, — подсказала тетя и посмотрела на меня с сочувствием. — Адам разослал всем видным вельможам приглашения. Мы с лером Тори не хотели вас раньше времени расстраивать.

Интересно, и когда же тетушка с дедушкой собирались нас с Амадором «расстроить»?

Все это время ректор выслушивал мнения сторон, но теперь подошел ко мне и решительно произнес:

— Свадьба так свадьба. Вот только мне надо помириться с невестой.

Амадор склонился ко мне с явным намерением осуществить полное примирение, а мое сердечко затрепетало в ожидании поцелуя. Но тут совершенно не вовремя заголосил профессор-провидец:

— Ночь, улица, алтарь, аптекарь… Скандал, кошмар, исхода нет… — Старикашка подобрался к нам с Амадором ближе и, указав на меня, завопил: — Сбежишь — начнешь опять сначала, и повторится все, как встарь: ночь, улица, фонарь, невеста, кошмар, любовь и вновь алтарь!

Не знаю, какие выводы можно сделать из бредовых предсказаний провидца, лично я считаю, что профессору давно пора на пенсию. Но остальным понравилось, и толпа студентов радостно заревела: «Свадьба-а ректора-а! Ура-а-а!» Столичный иллюзионист предположил, что пришло время для финального аккорда, и активировал в небе салют. Горгулья расчувствовалась и заключила нас с Амадором в каменные объятия, масики превратились в фату и воспарили у меня над головой. Змиевский на гиппогрифе взмыл в небо в показательном выступлении, а приглашенный оркестр заиграл свадебный марш. Ректор Ликарнийской академии уже разливал по стопочкам настойку, бутылочку которой извлек из кармана мантии. Откуда-то появились соленые огурцы на закуску и цветы для невесты.

— Прекратите! — взвизгнул министр просвещения. — Немедленно прекратите этот балаган! У меня серьезное расследование, а вы тут устроили! Лер Тори, прошу вас пройти со мной в кабинет для досмотра документов. В ином случае я доложу куда надо, и о карьере при дворе вы можете забыть!

— Хорошо, давайте пройдем в кабинет и во всем разберемся, раз праздник вы нам уже испортили, — ответил вместо Амадора принц Кристиан. — Я, как наместник Протумбрии, прослежу, чтобы ваше расследование велось в рамках закона двух королевств…

— А я прослежу, чтобы вы соблюдали интересы моего клиента, — вторил принцу дед Амадора, следуя за министром.

— Ну а я просто прослежу, — мрачно произнес некромант Десмонд и тоже направился в учебный корпус, а за ним побежала Мартишка, прихватив чемоданчик с магическими штучками.

— Элиска, ты можешь подождать в своей комнате, пока все закончится… — шепнул мне на ухо Амадор.

— Ну уж нет! Это же я сочинила объяснительную любовную записку. И я всех обманула, прикинувшись адепткой Комарек. Я с тобой!

— И мы с вами пойдем! Как свидетели, — заявила Вилария и в сопровождении нашей команды мечты последовала в приемную ректора.

За ними поплелась кляузница Ханка. А за ней последовали пушисто-зубастые питомцы, весь педагогический состав двух академий, наставник Райт с Валежкой и тетей Лижбет, инспектор Барыжка и мэр Жижи. В итоге в просторном, но не предназначенном для такого количества посетителей кабинете было не протолкнуться.

Всю ночь министерские работники, как правильно ранее заметил никем не уважаемый министр, чинили правосудие и наносили вред. То есть рылись в документах и проводили допросы. Под утро секретарь Пшемик Дергун увел группу поддержки в приемную, где отпаивал чаем с печеньем. Мэра Жижи отпустили домой, студентов попросили разойтись, те и разошлись — пели песни под окнами. Преподавательский состав двух академий дружно ушел на экскурсию в погреб с редкими спиртосодержащими зельями, а в кабинете остались мы с Амадором, инспектор Барыжка и наши защитники — старший Тори и тетушка Лижбет. Валежка с наставником Райтом отправились с Матюшей в Ликарнию за документами, чтобы подтвердить мою «сомнительную личность», как выразился министр. Его не убедили ни показания моих родственников, ни заверения жениха и друзей, ни мой кошмарный портрет, который каким-то образом переместился из шкафа на стену.