Варвар для особых поручений

— Ничего. Но мы никогда так не жили, — растерянно протянул воин.

— Тебя как зовут, друг? — улыбнулся Вадим.

— Вольсунг.

— Так ответь мне на такой вопрос, Вольсунг. Почему Олаф Рыжий может приносить глупые, вредные перемены, а ярл по имени Свейн Акулий зуб не может изменить жизнь своего клана в лучшую сторону?

Окончательно запутавшись, воин долго молчал, но ответа так и не нашёл. Понимая, о чём именно он сейчас думает, Вадим чуть улыбнулся и решительно добил оппонента:

— Запомни, друг. Даже стоячая вода постепенно превращается в болото. А жизнь многих людей — это море со своими приливами и отливами. Так же, как дышит море, дышит и жизнь. Мы люди, а не лемминги, и если мы не будем меняться, то очень скоро нам придётся жить, как баранам.

— Это как? — не понял Вольсунг.

— Куда пастух, туда и всё стадо. Мы люди, а не бараны и не лемминги, и жизнь наша должна меняться. Иначе не бывает.

— Почему? — вступил в разговор Анхель.

— Потому что это жизнь. Вспомни сам. Было время, когда люди сражались каменным оружием. Потом на смену ему пришли бронзовые клинки. Но прошли годы, и люди научились выплавлять сталь. Это и есть перемены.

— Что ж. Наверное, правильно говорят, что книгочея переспорить ещё никому не удавалось. Если мы примем все ваши условия, вы поможете нам?

— Я не хочу, чтобы это выглядело так, будто мы заставляем вас. Это плохо отразится на наших дальнейших отношениях. Ваш выбор должен быть осознанным и добровольным.

— И что эго значит? — спросил Анхель.

— А это значит, что вы приносите клятву на топоре и делаете всё, что решит совет клана, куда войдут ваши кормчие, капитаны и по одному воину с каждого корабля, или уходите и живёте гак, как сами сможете. Впрочем, мы готовы купить тот корабль, что вы увели у Рыжего. Мы всё равно ещё один строить собирались, — твёрдо ответил ему Юрген.

— У вас есть золото на постройку корабля? — удивился Анхель.

— И золото есть, и сами не безрукие, — усмехнулся в ответ Свейн.

— Но ведь корабелов среди вас нет. Кто ж тебе его построит? — усомнился Вольсунг.

— А для чего у меня книгочей? Посмотрит, подумает, нарисует и скажет, как делать. А уж досок напилить мы и сами сможем, — пожал плечами ярл.

— Долго, — с сомнением протянул Анхель.

— Потому и предлагаем корабль продать, — усмехнулся Юрген. — Вам сейчас золото нужнее. Как говорится, не до жиру.

— А если не захотим продавать? — прищурился Вольсунг, подозрительно поглядывая на Свейна. — Что? Отнимите?

— Это Свейн Акулий зуб, а не Олаф Рыжий. Никто у вас ничего отнимать не станет. Не хотите продавать, не надо. Дело ваше. Сказано же, море большое, и дорог в нём нету. Вам выбирать, как жить, — презрительно скривившись, фыркнул Вадим.

Седой Анхель открыл было рот, чтобы задать очередной вопрос, но в этот момент в зал вошли рабыни и принялись обносить воинов вином. Смутившись, гости приняли напиток и, сделав по глотку, выжидательно уставились на Анхеля и Вольсунга. Те тоже глотну ли вина, переглянулись и молча опустили головы. Не понимая, что это значит, Вадим вопросительно посмотрел на Свейна.

Глядя на поникших гостей, ярл задумчиво поглаживал бороду. Насторожившись, Вадим перевёл взгляд на Рольфа, но и того хватило только на то, чтобы скорчить недоумённую мину и чуть пожать плечами. И тут Вадима осенило. Северяне понесли серьёзную потерю. Их ярл погиб, а они не могут даже справить по нему тризну. Ведь вся масса припасов и всё золото были на ушедшем корабле.

Приказав рабыням наполнить все рога и кружки, Вадим встал рядом с креслом Свейна и, подумав, громогласно произнёс:

— Друзья, надеюсь, никто не станет возражать, если я скажу, что хочу выпить это вино в память о Сигурде Леворуком. Ярле и воине. Я был с ним только в одном походе, но знаю, что это был честный воин и хороший

друг.

Гости дружно вздрогнули, уставившись на него во все глаза. Удручённо крякнув, Свейн покачал головой и, поднявшись, добавил:

— Я и сам должен был подумать о тризне по Сигур– ду, но все эти разговоры отвлекли меня.

— Для этого и нужен книгочей, — усмехнулся в ответ Вадим.

— Для чего? — снова насторожился Анхель.

— Для того чтобы вовремя дать нужный совет и напомнить о главном, — решительно ответил ему Рольф, поднимая свой неизменный рог. — За Сигурда Леворукого. Да примет Один его бессмертный дух, и пусть он вечно пирует в чертогах его, рядом с великими героями.

Дружно поднявшись, воины выплеснули немного вина на пол и молча осушили кружки. Опустошив свой бокал, Вадим передал его стоявшей за креслом

Налунге и, вздохнув, вопросительно посмотрел на ярла. Свейн с улыбкой кивнул и, усевшись обратно, спросил:

— Так что вы решили?

— Если ты дашь нам клятву на топоре, что, объединившись, мы станем одним кланом и разницы между твоими и нашими воинами в добыче не будет, то мы готовы согласиться, — вздохнул Вольсунг.

— А что скажут те, кто ушёл на втором корабле? — задумчиво спросил Вадим. — Ведь здесь только половина вашего клана.

— Что ты предлагаешь? — устало спросил Анхель.

— Отдохните, а потом отправляйтесь туда, где спрятаны ваши семьи. Расскажите им всё, что услышали здесь, и примите решение сами. Спокойно и осознанно. Я предлагаю сделать так, — повернулся он к Свейну. — Мы выплатим им полную стоимость корабля, и если они решат вернуться, то привезут деньги обратно, в казну. А если нет, это будет просто выгодная обоим кланам сделка. Они при деньгах, а мы с кораблём.

— Пожалуй, это будет справедливо, — задумчиво протянул Анхель. — Даже если мы откажемся, золото поможет пережить нам зиму.

— А корабль поможет нам усилить клан, — в тон ему ответил Вадим.

— Он и вправду умён, твой книгочей, — проворчал Вольсунг, обращаясь к Свейну и кивая на Вадима.

– Он ещё очень не любит, когда о нём говорят так, словно его нет рядом, — фыркнул в ответ Вадим.

Поперхнувшись, воин с опаской покосился на него и, поднявшись, медленно потянул из-за пояса секиру. Шагнув вперёд, Рольф зло усмехнулся и, не обнажая оружия, мрачно прогудел:

— Хочешь драки, получишь. Но учти, его щит понесу я.

— Я пришёл сюда не драться, но так разговаривать со мной не смеет никто, — не слишком уверенно ответил Вольсунг.

— Ну, так и не обнажай оружия, если не хочешь драться. Тем более что он тебя просто предупредил, — огрызнулся Рольф, возвращаясь на своё место.

— На моей памяти, ты уже второй раз вступаешься за него, — неожиданно вступил в разговор Анхель. — Он твой побратим, и я могу это понять. Но что он сам умеет? Неужели ваш ярл держит книгочея, умеющего только думать?

— Ты действительно хочешь это узнать? — иронично усмехнулся Вадим.

— Если наши люди решат принять ваши условия, я хотел бы знать, с кем стоит иметь дело, а с кем только разговоры разговаривать, — дерзко ответил ему кормчий.

— Справедливо, — кивнул Вадим. — Но вся беда в том, что мы не можем драться в поединке чести. Вы наши гости. Если я убью тебя, то твои люди не смогут вернуться обратно, лишившись кормчего, а если ты меня, то мой клан останется без книгочея.

— Ты уже испугался, и теперь пытаешься заговорить меня до смерти?

— Я сказал, что мы не можем сражаться в поединке чести. Но я ничего не говорил про честный кулачный бой. Ты готов сойтись со мной на кулаках? Голыми руками? Или уже испугался?

— Голыми руками? — удивлённо переспросил Анхель. — Без оружия?

— Да. Победит тот, кто останется стоять на ногах. При любом исходе такого боя наши кланы не понесут потери. Не забывай, и ты, и я не просто воины. Мы отвечаем за своих людей, — продолжал напирать Вадим.

— Ну, тут ты прав, — нехотя признал Анхель.

— Он может выставить вместо себя воина, — влез в разговор Вольсунг.

— Тогда и наш книгочей может сделать то же самое, — тут же отозвался Рольф, сжимая огромный кулак.

— Не надо, брат. Ты же знаешь, побить меня сложно, — улыбнулся Вадим, благодарно кивнув ему.

— Так ты согласен на замену? — подобрался Вольсунг, делая шаг вперёд.

— Ты предлагаешь мне драться с тобой?

— Да. Ты и я. Один на один. Без оружия. На кулаках. .

— Освободите нам место, — громко сказал Вадим, в очередной раз усмехнувшись.

Отойдя в сторону, он быстро скинул кольчугу, рубашку и, расстегнув пояс, остался стоять с голым торсом. Внимательно наблюдавший за ним воин сделал то же самое, и достав из-за голенища сапога нож, небрежно бросил его на снятые вещи. В свою очередь Вадим молча похлопал себя по голеням, показывая, что в сапогах у него ничего нет, и, выпрямившись, решительно шагнул к противнику.

Сжав жилистые, покрытые шрамами кулаки, Вольсунг шагнул вперёд и, не останавливаясь, стремительно выбросил руку, целя Вадиму в голову. Это было неожиданно, но не настолько, чтобы застать бывшего спецназовца врасплох. Пригнувшись, Вадим выполнил классический боксёрский уход под руку и тут же всадил кулак в нижний правый свод рёбер противника.

Это был нокаутирующий удар в печень. Не останавливаясь на достигнутом, Вадим с размаху приложился к челюсти противника и, убедившись, что оба удара достигли цели, сделал шаг в сторону. Северянин, не ожидавший такого зубодробительного ответа, к собственному удивлению, вдруг оказался на полу, скорчившись в позе эмбриона и безуспешно пытаясь расслабить сведённые судорогой боли мышцы живота.

Оглушенно потряся головой, он кое-как восстановил расфокусированное зрение и, поднявшись на одно колено, недоуменно спросил:

— Что это было?

— Кулачный бой. А ты чего ожидал, танцев? — усмехнулся в ответ Вадим.

Отлично знавшие результат такого столкновения воины от души заржали над незадачливым бойцом. Понимая, что смеются над ним, Вольсунг медленно поднялся и, пару раз глубоко вздохнув, решительно сказал:

— Давай ещё раз.

— Тебе мало? — удивился Вадим.

— Давай ещё раз, — упрямо повторил воин, сжимая кулаки.

— Ну, как хочешь, — усмехнулся Вадим, делая шаг навстречу.

Набычившись, Вольсунг расставил руки и, взревев, бросился в атаку, пытаясь обхватить Вадима руками. Понимая, что устраивать соревнования по борьбе глупо и неэффектно, Вадим одним быстрым движением перехватил его запястья и, резко развернувшись, упал на колени, одновременно выдёргивая противника на себя.

Не ожидавший такого финта Вольсунг запнулся о противника и, перелетев через голову, со всего размаху грохнулся об пол. Не зная элементарных правил страховки при подобном падении, он потерял дыхание и, снова согнувшись пополам, тщетно боролся с самим собой за один глоток воздуха. Не желая калечить его, Вадим вовремя отпустил запястья противника и, поднявшись, молча замер, сложив руки на груди.

Справившись с собой, Вольсунг с трудом поднялся на ноги и снова сжал кулаки. Шагнув вперёд, Рольф улыбнулся и, разведя руками, громко спросил:

— Ты такой упрямый или просто глупый? Даже мне хватило двух раз, чтобы понять, что любой из нас ему не противник. Пойми, друг, этими приёмами он меня берёт.

Недоверчиво покосившись на гигантскую фигуру Рольфа, Вольсунг повернулся к Юргену и, помолчав, тихо спросил:

— Это правда?

— Что именно?

— Что парень с этим быком голыми руками справляется?