Апогей. Часть 1

Забрав резиновый нож, Вадим поставил Сахарова так, словно он стоит в карауле. Сам же сделал вид, что просто идет мимо. Поравнявшись, нанес режущий удар левой рукой по горлу и сразу же повернулся лицом. На возврате движения, чуть пригнув голову и уперев в рукоять ножа вторую руку, показал, что втыкает его с левой стороны между ребрами, втыкая клинок диагонально по направлению к правому плечу. Провернув рукоять, Вадим присел, полосонув резиновым лезвием по бедру в районе паха, как раз в том месте где проходят самые большие артерии на ноге. Следующим движением он сымитировал втыкание клинка в живот, ниже пупка, и встав, одним резким движением, используя все мышцы спины и держа нож двумя руками, провел лезвие до начала грудной клетки.

— Запомнили? Каждый из этих ударов смертелен, даже если не получится сделать один из них, другие добьют. Первым рассекаете горло до позвоночника, но противник может отклониться назад, и вы лишь зацепите шею. Второй в сердце, но все люди разные, кто-то более массивный и клинок может не достать, можно попасть в ребро, или вообще столкнуться с аномалией расположения этого органа. Поэтому воткнув, проворачиваете лезвие, вызывая тем самым пневмоторакс, дышать он уже не сможет. Далее опускаетесь вниз, и режете паховые артерии и связки. И последние движение вспарывает живот от лобка до мечевидно отростка. Не очень приятная процедура, много крови, продуктов пищеварения и дикая вонь. — Воеводов протянул тренировочный муляж обратно Сахарову. — То, что я показал, это не ката из каратэ. Всегда необходимо адаптироваться под условия. Например, на противнике бронежилет, уже половина из ударов не пройдет, а если он еще и с защитой шеи, то это уже очень сильно осложнит задачу. В таком случае один из ударов должен приходиться на внутреннюю часть локтя, слегка протягивая лезвием по окружности. Так вы перережете связки, и враг уже не сможет выстрелить, подбиваем раненую руку вверх и открываем доступ к сердцу.

— Блин, это же разделать человека, как свиную тушу. — Тимур представил себе, что произойдет, если каждый из ударов достигнет своей цели.

Марк лишь молча наблюдал, вспоминая, как расправился с Тафаром, нанеся почти аналогичный удар по животу.

— А по другому никак, человек очень живуч, лично видел, как мужчина с тридцатью проникающими ранениями живота продолжал драться, и только спустя время потерял сознание от потери крови, вырубив при этом двоих. У вас таких льгот не будет, противник всегда будет вооружен, поэтому действовать надо наверняка, каждое движение должно наносить максимальный урон, а в лучшем случае — нейтрализовать врага. — Воеводов зашел за спину Сахарова. — Встань так, словно ты стоишь в карауле и держишь автомат. Вы оба знаете, что постовые всегда держат палец на спусковом крючке, на случай если их подстрелит снайпер, мышцы рефлекторно сократятся и они, даже погибнув, успеют выстрелом оповестить остальных об атаке. Ваша задача, нейтрализовать караульного. Если вам удалось подкрасться со спины, что само по себе довольно проблематично, особенно в теплую погоду, когда на противнике нет головного убора, ухудшающего слух, вы будете находиться на дистанции поражения. Левой рукой вы оттягиваете голову постового максимально по диагонали, открывая шею для удара и растягивая гортань, так сложнее закричать, но он и не должен успеть. Правой рукой с ножом, наносите первый удар в предплечье руки, держащей оружие, главное рассечь связки, чтобы он не смог выстрелить. Далее, максимально быстро, это не должно занять больше половины секунды, режете горло. Если противник успел крикнуть или выстрелил, миссия провалена, поднимут по тревоге резерв, и вы, и вся ваша группа будет уничтожена. Запомнили? Отрабатываем.

Сахаров с Тимуром начали заучивать показанное, поочередно меняясь, один — нападающий, второй — караульный, выполнили тренировочное устранение и поменялись. Вадим внимательно следил за движениями, поправляя и подсказывая. Повторив раз тридцать каждый, перешли к имитации ножевого боя, на который потратили еще час. Когда оба от усталости начали ошибаться, Вадим перевел тренировку на стрелковый полигон, показав, как правильно вести огонь в паре, прикрывая друг друга и контролируя секторы стрельбы. Отработали передвижение вдвоем, один — перемещается, второй — прикрывает. Правильную перезарядку во время боя, чтобы пауза в стрельбе не совпадала с напарником. Окончательно вымотавшись, Тимур с Марком взмолились о перерыве, но Воеводов отправил обоих на огневой рубеж и заставил вести огонь из всех возможных видов вооружения, от пистолета и автомата, до крупнокалиберного пулемета, гранатомета и миномета. На все просьбы об отдыхе, Вадим отвечал: — «в бою никто вам не будет давать передышек, вы должны действовать несмотря на усталость, голод, головную боль и недосып. Хороший боец, не тот, кто может показать максимум в свежей форме, а тот, кто дает стабильный показатель в независимости от кондиций.» Даже наступивший вечер, погрузивший полигон в сумрак, не заставил Воеводова сжалится и прекратить экзекуцию.

«Вы должны уметь работать в любых условиях, днем, ночью, в туман, дождь, снег, мороз и жару.»

Тимур, скрипя зубами, выполнял указания. Все его нутро начало противиться, возникло стойкое чувство отвращения к оружию, стрельбе и боевым действиям. Но выбора нет, если он не будет этим заниматься, то на его место поставят другого, которому это может понравиться. Он не будет понимать вынужденной необходимости таких тренировок, начнет романтизировать милитаризацию, возомня себя воином. Только сейчас до Тимура начал доходить смысл фразы, которую часто слышал в детстве от отца, посвятившего всю жизнь службе в армии: «одержать сто побед в ста битвах — это не вершина воинского искусства. Повергнуть врага без сражения — вот вершина.» Отец цитировал древнего китайского стратега и мыслителя Сунь-Цзы, написавшего одну из главных военных «библий» — «Искусство войны», экземпляр этой книги занимал почетное и самое видное место на книжном шкафу в гостиной.Еще тогда, в четвертом веке до нашей эры, полководцы древности понимали, что путь силового решения проблем — тупиковый, но за все прошедшие столетия человечество так ничему и не научилось.

19.58 по московскому времени

Поселок Криница

Посмотрев еще раз на экран планшета, Прайс сверил показатели в таблице с цифрами на мониторе производственного конвейера. Отлично, идет опережение графика. Команда работников, быстро втянулась в процесс, и уже успели оптимизировать скорость работы. Даже в алгоритмах Лесного можно что-то улучшить.

Осталось проверить реактор и можно ехать домой. Больше всего хочется залезть в душ, простоять минут десять под кипятком, чтобы все тело превратилось в распаренное желе и рухнуть в постель. Представил запах чистого постельного белья, которое заранее поменял утром. Но все это только мечты, работы в «Истоке» непочатый край, никто за него не будет разгребать весь массив полученной из «Нуклия» информации, никто не займется подключение новых дронов к системе безопасности.

«Нет, так нельзя, надо с этим заканчивать. Уже не вывожу тянуть все в одиночку. Завтра отберу несколько человек, кто хоть немного понимает в IТ, и начну обучение. Мне нужны помощники. Вот какого черта я раньше об этом не подумал? Правильно говорил отец, моя проблема в том, что слишком много на себя беру, переоценивая свои силы. Надо распределять обязанности, а не рваться все выполнять самому. Будь я умнее, уже трудился бы целый штат, и я со спокойной душой смог бы отлучиться на вылазку в „Проталий“, а теперь все зависит только от Кира, успеет он вернуться или нет.»

Оставив конвейер на попечительство работников, Прайс поднялся на лифте в центральный холл. Уже привык к стерильности внутреннего убранства резиденции Лесного, не режет глаз и не вызывает недоумение. Звуки шагов отражаются в пустом помещении эхом, создавая ощущение, что следом за тобой кто-то идет. Знакомый маршрут по уходящему вниз коридору, круглая дверь и комната со стеклянной стеной. Когда оказался здесь первый раз, еще в июле, увлеченный видом реактора на управляемом ядерном синтезе, не заметил неприметную верь в правом углу, за которой скрывался проход в реакторный зал. Белые створки сливались с такими же снежными стенами, зазоры настолько узкие, что лист бумаги не влезет. Только приложив руку к дактилоскопическому датчику справа на стене, который тоже ничем не отличался от всей поверхности, прямо как на экране смартфона, можно понять, что это дверь.

Надев защитные очки, вошел внутрь. Высота потолков в реакторном зале просто монструозная, скорее всего помещение занимает всю глубину подземного бункера резиденции. Из-за белого цвета сводов и яркого освещения, создается впечатление, что над головой вообще ничего нет, что зал уходит в бесконечное белое небо. В центре — «Лимон», как его называет Лесной. Сферическая прозрачная колба в окружении шести сверхмощных магнитов, удерживающих плазму в узде. «Звезда в бутылке», так он про себя называл это чудо науки. Прайс, смотря на своеобразный стелларатор[2], часто задумывался, из чего созданы стенки камеры. С виду простое толстое стекло, но даже если учесть, что плазма находиться на расстоянии от стенок, то нагрев за счет излучения все равно должен быть колоссальный, ни одно, даже сверхзакаленное стекло, не способно выдержать такие температуры. Стелларатором Стив называл реактор больше по типу работы, хотя на самом деле он от него далек. В реакторах данного типа используют камеру тороидальной формы, что обусловлено характеристикой Эйлера-Пуанкаре, только такая форма позволяет создать управляемое магнитное поле во всех направлениях и избежать утечек плазмы. Но Лесной смог обойти этот, казалось бы, фундаментальный принцип, и создал камеру реактора в сферической колбе, отчего очаг плазмы напоминает мини копию Солнца, то же яркое свечение, крошечные протуберанцы, вспышки и пятна с относительно более низкой температурой. Это зрелище всегда завораживало Прайса, заставляя замереть и неподвижно глазеть. В это время в голове крутилась только одна мысль — «мы покорили энергию звезд!». Если до «пурпурного» человечество не достигло даже первого типа цивилизации по шкале Кардашева, с потреблением энергии в двадцать два с половиной петтаватта в час, то с такими реакторами и полным переходом на аккумуляторные носители энергии, прогресс сразу поднимался до второго типа. А это означает, что открыты перспективы изучения дальнего космоса и просто неограниченный потенциал научных исследований на самой Земле.

Из ступора созерцания вырвал непривычный цвет на экране пульта управления реактором. Прайс подошел и пробежался взглядом по шкалам. В сети перегрузка, «Лимон» производит энергии намного больше, чем потребляется сетью, что может привести к нестабильной работе.

Спешно достав спутниковый телефон, Стив набрал номер Лесного. Кир долго не отвечал, что лишь усилило градус напряжения.

— Да?

— Алло, это Стив.

— У меня записан твой номер. Что случилось?

— Реактор. Он работает с перегрузкой. Уже оранжевый уровень. — Сказал Стив, не отрывая глаз от монитора, смотря не поднимется ли столбик еще выше.