Море и небо лейтенанта русского флота

Здесь, наверное, уместно сказать о проблеме бензина для заправки аэропланов в армии белых, которая начала обостряться еще с конца 1919 года. Дореволюционные запасы бензина быстро растаяли. В ход пошел бензин 2-го сорта, потом газолин, гептан. Когда закончилось и это топливо, стали изобретать различные суррогаты. Наибольшее распространение получила смесь, состоявшая из керосина, газолина, спирта и эфира. Но полеты на этой смеси, особенно в холодную погоду, были очень рискованны, так как слизистые частицы отстоя смеси забивали жиклер карбюратора и мотор в любой момент мог заглохнуть. Кроме того, эта смесь образовывала в камерах сгорания и на клапанах цилиндров мотора трудноудаляемый нагар. Наряду с этим «горючим» широко использовались разнообразные спиртовые смеси, которые летчики между собой называли «авиаконьяк». Как правило, они состояли из этилового и метилового спиртов, а также серного эфира в различных пропорциях. Ротативные двигатели могли работать и на чистом спирте-ректификате, благо в спиртовом горючем недостатка особо не было, спиртзаводы, работавшие в Крыму на местном сырье, исправно гнали продукцию. Но главный вред от эрзац-топлива состоял в том, что оно приводило к недобору мощности, преждевременному износу моторов, а нередко и к остановке двигателя в полете. При работе на спирту моторы неустойчиво держали малые обороты и легко переохлаждались в полете, а при работе на бензоле и толуоле, наоборот, быстро перегревались на большом газу.

Использование спиртосодержащих смесей в качестве горючего для моторов аэропланов имело и оборотную сторону. Летчики быстро пристрастились к спиртному. Как пишут в своей работе М. Хайрулин и В. Кондратьев: «Хорошая кружка чистого спирта нередко служила универсальным средством поощрения экипажей за смелые полеты и механиков за ударную работу». И далее: «Употребление алкоголя… до того распространено в авиации, что бороться с этим злом трудно, ибо какое значение имеет вред от водки для здоровья человека, которого ежедневно подкарауливает смерть?» Презирая страх и смерть, авиаторы, заливая в баки своих аэропланов чудовищные горючие смеси, все равно выполняли боевые задачи в воздухе.

Перед руководством Белого движения со всей остротой стал вопрос: «Что делать дальше?» Командование понимало – без активных боевых действий поражение Белой армии в Крыму будет неизбежным, ибо контролируемые Врангелем восемь уездов Крыма не могли бороться со всей страной, как в военном, так и в экономическом отношении. Было решено расширить белую территорию, организовав наступление в Северной Таврии. С этой целью на рассвете 7 июня 1920 года войска генерала Врангеля нанесли удар по позициям красных. Атаку наземных войск поддержала вся белая авиация. У Перекопа было сосредоточено двадцать пять аэропланов из тридцати. Непосредственно над перешейком работали аэропланы 1-го добровольческого отряда имени генерала Алексеева, 3-го, 4-го и 5-го отрядов. 8-й отряд аэропланов действовал на Чонгарском направлении. Разведчики непрерывно кружили над линией фронта, выявляя скопления войск красных и их очаги обороны, по которым немедленно наносились бомбовые удары группами до шести аэропланов. Белые авиаторы разбомбили поселок Чаплинку, где размещался штаб 13-й армии красных. Яростные атаки и контратаки продолжались несколько дней. Красные и белые дрались ожесточенно… Наконец, 12 июня наступил перелом. Красные начали отходить на северо-запад, за Днепр и на северо-восток к Александровску. Самолеты белой авиации нагоняли отступавшие колонны и обозы красноармейцев, расстреливая их из пулеметов и засыпая осколочными бомбами. Перекопская операция закончилась победой Белой армии генерала Врангеля. Белые летчики только за два дня, с 7 по 8 июня, совершили 150 боевых вылетов, сбросив на противника до шести с половиной тонн бомб. Неимоверным напряжением генерал Врангель вырвался из Крыма, сместив линию фронта к северу на несколько десятков километров, но это не привело к стратегическому успеху.

Красные, откатываясь к северо-западу, переформировались и 28 июня 1-й кавалерийский корпус под командованием краскома Д.П. Жлобы, усиленный артиллерией, броневиками и бронепоездом, стремительно прорвав фронт, двинулся на Мелитополь. В этот критический момент генерал Врангель отдал летчикам приказ во что бы то ни стало остановить рейд красной конницы. Вылетевшие до рассвета на разведку аэропланы установили, что основные силы корпуса расположились на ночевку у деревни Черниговка. Ранним утром двенадцать «Де Хэвиллендов» из 4-го 5-го авиационных отрядов троекратно наносили бомбовые удары на выступившие из деревни Черниговки на Каховском плацдарме главные силы ударной группы Д.П. Жлобы – конную колонну красных. Налет продолжался в течение часа. За этой атакой последовала другая. После первых же разрывов и пулеметных очередей застигнутая врасплох красная конница обратилась в панику. К вечеру красные потеряли до 400 бойцов и около 500 лошадей. На другой день краском Жлоба попытался возобновить наступление, и массированные атаки белых с воздуха повторились. К вечеру 30 июня красный корпус практически престал существовать как организованная боевая сила. Мелкие группы прятались в окрестных хуторах, также подвергаемых авианалетам. Красноармейцами было брошено много орудий, боеприпасов и пулеметных тачанок.

Генерал Ткачев так описывал одну из штурмовок с воздуха: «…Была атакована одна из колонн корпуса Жлобы у д. Вальдгейм. После бомбометания красные в панике бросились в поле. Летчики, снизившись до 50 м, пулеметным огнем совершенно разгромили эту группу красных, которые бежали на восток и северо-восток, зачастую бросая, ввиду усталости, своих лошадей. Все поле было покрыто черными пятнами убитых людей и лошадей. Красными были брошены почти все оставшиеся у них пулеметные тачанки и повозки». Остатки красной ударной группы были добиты подошедшими резервами Врангеля на земле, и только краском Д.П. Жлоба с двухтысячным отрядом вырвался из окружения. Потери красных убитыми, дезертирами и пленными составили около десяти тысяч человек. Заслуги авиационного генерала Ткачева в срыве наступления красных были отмечены орденом Святого Николая Чудотворца приказом Главнокомандующего Русской армией № 3294 от 22 июня 1920 года. Надо сказать, что эта смелая операция опередила свое время почти на два десятилетия, став первым в военной истории случаем разгрома крупной наземной войсковой группировки силами одной авиации.

Победа Белой армии в Северной Таврии летом 1920 года еще на несколько месяцев отодвинула конец Белого движения, ибо для продолжения дальнейших активных действий сил и средств не имелось. Кроме того, в Крыму активизировалось повстанческое движение, и командованию Вооруженных сил Юга России приходилось держать в тылу часть сил для борьбы с бандитами анархиста Мокроусова и «красно-зелеными» и «бело-зелеными» бандами. Все это привело к неудачной для Белой армии попытке наступления на Каменноугольный район Донбасса. Заднепровская операция войск Вооруженных сил Юга России с попыткой ликвидировать укрепленный красными Каховский плацдарм в октябре 1920 года тоже не удалась. Не помогло белым и массированное применение в бою английских танков.

Белой армии нужны были люди, солдаты… С Дальнего Востока пришел транспорт, на котором прибыло четыреста офицеров и шестьсот солдат – помощь от атамана Семенова. Они тотчас были направлены на пополнение частей генерала Слащева.

Тем временем авиация Белой армии все больше приходила в упадок. Хотя формально в ней числилось 35 аэропланов, но от интенсивной боевой работы аппараты настолько износились, что в рабочем летном состоянии удавалось поддерживать не более половины. Как это ни странно звучит, но в то время самым опасным врагом авиаторов были их собственные аэропланы. Отказы двигателей в полете стали обычным явлением, и катастрофы из-за отказов техники оборвали десятки жизней пилотов. Аэропланы изнашивались чрезвычайно быстро. От вибрации мотора и знакопеременных нагрузок ослабевало натяжение расчалок, которые приходилось подкручивать после каждого вылета, расходились клеевые швы, растягивалось и провисало полотно, расшатывались гвозди в каркасе, разбалтывались шарнирные соединения. Очень быстро аэроплан превращался в «летающий гроб», готовый развалиться в воздухе при любом резком маневре. Кроме этого, аэропланы с деревянным силовым набором и перкалевой обшивкой требовали ангарного хранения, на деле же дожди и ветер превращали аппарат за две-три недели в полную негодность.

Именно в эти дни лейтенант С. Ярыгин последний раз поднялся в воздух над Крымским полуостровом. Генерал Врангель готовил десант из Керчи под командой генерала Улагая на Кубань, где казаки были готовы к восстанию против большевиков. Аэроплан Ярыгина вылетел на разведку… Под его крылом медленно ползли путанные улочки Феодосии. Аэроплан летел над Керченским проливом. В предрассветной дымке виднелся низкий песчаный берег пролива. Сделав несколько кругов, аэроплан удалился в сторону моря и затем, снизившись, прошел на бреющем полете над скоплением фелюг, лодок и линией окопов и укреплений на Таманском берегу… Произведя разведку и фотосьемку, Ярыгин развернул аэроплан в сторону аэродрома. Это был его последний полет. Постоянно ломающаяся авиационная техника, ремонт которой затруднялся нехваткой запасных частей, не выдерживала. За весь 1920 год в Крым из Константинополя пришел лишь один пароход, который доставил присланные англичанами два «Де Хэвилленда» и пять невооруженных учебных «Авро-504 К». Вышедший 14 ноября 1920 года их Франции в Константинополь транспорт с двадцатью закупленными Врангелем бомбардировщиками «Бреге-14» так и не попал в Крым.

Намеченная силами корпуса генерала Улагая десантная операция на Кубань завершилась крахом. Генерал Врангель тяжело переживал неудачу. Годы спустя он писал: «Кубанская операция закончилась неудачей. Прижатые к морю на небольшом клочке русской земли, мы вынуждены были продолжать борьбу против врага, имевшего за собой необъятные пространства России. Наши силы таяли с каждым днем. Последние средства иссякли. Неудача как тяжелый камень давила душу».

Из Крыма началась эвакуация военнослужащих стран Антанты, находившихся в войсках генерала Врангеля в качестве советников и инструкторов. Первыми убыли французы, за ними военная миссия Сербии, следом англичане. На рейде Севастополя дымил трубами английский крейсер. Шлюпки оживленно сновали между кораблем и берегом…

Решающее сражение между белыми и красными развернулось 12 октября 1920 года на просторах Северной Таврии сразу после заключения перемирия между большевистским правительством и Польшей. Наступавшие красные части пытались отрезать белых от перешейка. Бой кипел, надрывались пулеметы… Дым над окопами плыл черными мутными облаками. Все вокруг перемешалось… Снаряды рвались тут и там, унося десятки человеческих жизней с обеих сторон. Даже старые опытные солдаты, пережившие бои германской войны, теряли голову…