Меня зовут господин Мацумото!

После драки, сохраняя холодный рассудок, позвонил в скорую помощь, при них же. Сообщил, что ребята получили спортивную травму при отработке приёмов в неположенном для этого месте. Они извиняются за беспокойство и всё такое. Немного увлеклись. Никто серьёзно не пострадал, так что спешить на вызов не нужно. Далее, зашёл в магазинчик, находившийся в прямой видимости. Извинившись перед продавщицей, рассказал ей, что произошло недоразумение. Чтобы убедить в этом тренера, попросил скинуть мне на телефон запись нашей стычки, на которой чётко видно, что произошло. Пришлось задействовать всю свою харизму и красноречие, чтобы она согласилась пойти мне навстречу. У меня даже сложилось впечатление, что немного перестарался.

После посещения магазина спокойно вернулся домой, переоделся, привёл себя в приличный вид уважаемого, законопослушного гражданина, где и дожидался приезда полиции. Кто-нибудь её да вызовет. Мне важно было зафиксировать свою версию событий, предложив второй стороне устраивающий нас всех выход. И в качестве извинения, и в качестве предосторожности. Обострить конфликт я всегда успею. Вскоре полиция действительно постучалась в мою дверь. Не знаю, были ли присланные ко мне патрульные связаны с якудзой или нет, но я им предоставил уже готовые письменные показания, копию видеозаписи, а также заверения, что поставил юриста нашей компании в известность, отправив и ему копии доказательств. Обосновал это страхом перед тем, что нас неправильно поймут и накажут. Объявил о том, что претензий не имею, заявлений писать не буду, если меня к этому не вынудят, и вообще, всё плохое собираюсь забыть. С этими людьми незнаком. Случайно встретились, разговорились, обсуждая спорт, захотели обменяться опытом. До спортивного зала не дошли. Немного поспорили. Дальше получилось как получилось. Мне ужасно жаль и даже стыдно.

Озабоченно покивав, заметно успокоившиеся полицейские заверили, что во всём разберутся. Врут. Это никому не выгодно. Впрочем, я тоже обманул их насчёт юриста, так что обижаться не стал. Если эта история и будет иметь продолжение, что вполне вероятно, то уже в непубличном виде, опять же, к выгоде всех заинтересованных в ней сторон.

Нужно ли говорить, что избиение бандитов, интерес ко мне со стороны зачастившей полиции, а также прогулка по кварталу в рубашке, забрызганной чужой кровью, не прибавило мне популярности среди соседей. Теперь они точно уверились в том, что я очень нехороший и опасный тип. Возможно, тоже бандит, только лучше маскируюсь под обычного человека. Операция по облагораживанию облика Мацумото Синдзи провалена, с чем я его и поздравил, стоя в ванной, напротив зеркала.

На следующий день, как и договаривались, я предупредил своих коллег о том, что в этот раз обедаю отдельно, вдали от офиса. В детали вдаваться не стал. Только непрошенных советчиков мне не хватало. Пожелав ребятам хорошо провести время, уехал ругаться с госпожой Такэути, как и было записано в моём расписании.

Госпожа директор подобрала меня на своей машине в условленном месте. К ресторану, занимающему целое здание, мы приехали вместе. Вместе же прошли к стойке администрации, а оттуда, в сопровождении предупредительного менеджера, улыбаясь друг другу, имитируя беседу влюблённой парочки, чтобы ни у кого не возникло сомнений в том, что мы не случайные знакомые, с важным видом прошли к забронированному столику. Не спеша, сделали заказ, поговорили о погоде, о курсе валют, о работе, об этом ресторане, не знаю, что ещё в этой ситуации можно обсуждать. Опыт у меня, мягко скажем, небольшой, так что позволил ей задавать направление. Я Такэути-сан, как человека, совершенно не знаю, и у неё, предполагаю, возникли те же проблемы. Если бы не сценарий встречи, наша беседа получилась бы весьма неловкой.

Чтобы не вызывать подозрений в наигранности, скандал был запланирован после первой смены блюд. Там я должен был плавно перейти к замечаниям по поводу её ужасного характера, невнимательности, посредственной внешности. Она сама выдала мне утверждённый список претензий, расписанный от и до, чтобы я не терялся в догадках и не наговорил по-настоящему обидных гадостей. Более того, список прошёл согласование ещё и с Онодой-сан, привлечённой в качестве эксперта.

Поначалу всё шло хорошо, мысленно мы уже обдумывали, чем займёмся после обеда, как случилось нечто непредвиденное, и наш дуэт вдруг превратился в трио.

— Киоко-чан, дорогая, а я иду и думаю, ты ли это? — к нам подошла дружелюбно улыбающаяся, миловидная женщина в строгом платье неброских цветов, идеально подогнанным по фигуре, сшитом из качественных материалов, с маленькой, дамской сумочкой и стильной шляпкой.

Растерявшись, директор уставилась на неё, как монашка на привидение. Заметив, что «моя» дама напряглась, я забеспокоился, не зная, как на это реагировать. В сценарии этого не было, а от меня требовалось его придерживаться. Шаг вправо, шаг влево, карается штрафными санкциями.

— Мама, что ты здесь делаешь? — изумлённо спросила Такэути-сан.

Встав, она подошла и на секунду приобняла её, показывая, что между ними хорошие отношения.

— Была по делам в этом районе и на обратном пути решила заехать сюда, пообедать. А это кто? — с любопытством на меня посмотрела, призывая дочь представить нас друг другу.

— Знакомься, это Мацумото-сан. Он мой…, — замешкавшись, она забегала взглядом по ресторану, спешно подыскивая подходящее определение, — сотрудник.

Вместе с её мамой я удивлённо посмотрел на Киоко-сан. Чего это она так занервничала?

— Он работает в Хоримия? — уточнила госпожа Такэути странным тоном, такое впечатление, забавляясь реакцией дочери на невинный, в общем-то, вопрос.

— Не совсем, — пришлось выкручиваться Киоко-сан. — Он внештатный, наёмный специалист. Именно он работал над презентацией гостиничного комплекса и программой его развития. Помнишь, я тебе об этом рассказывала? — привела убедительное доказательство своих слов.

— Рад приветствовать вас, госпожа Такэути, — встав, церемонно поклонился, проявляя уважение.

Непринуждённо сев за наш стол, её мать с одобрением на меня посмотрела.

— Как же, уже слышала об этом. Хорошая работа. Совет директоров был впечатлён увиденным. Проект сразу одобрили, без доработок. Вы этому где-то учились? — перешла к расспросам.

Ей не потребовалось много времени, чтобы выяснить обо мне если не всё, то многое. Такое впечатление, что она и так это знала, но скрывала, достоверно изображая удивление. Вполне закономерно наша беседа была подведена к тому, что мы здесь делаем и что меня связывает с её дочерью помимо работы? Госпожа Такэути вела себя вежливо, все вопросы подбирала очень грамотно, не подкопаешься. Она, вроде как, никого ни в чём не обвиняла и не подозревала. Посетовала лишь на то, что не помнит меня, хотя считала, что знает всех друзей дочери. Из-за чего бросила на неё укоризненный взгляд, заставив Киоко-сан на мгновение смутиться. Спросила, не помешала ли нашему разговору? Отдельно уточнила, что не похоже, будто мы здесь находимся по работе. В продолжение умело направляемой беседы, незаметно перешедшей под её полный контроль, невозмутимо поинтересовалась, не нас ли вдвоём сфотографировали в гостинице той ночью, после которой вышла первая скандальная статья? Причём сделала это всё тем же любезно-доброжелательным тоном, с лёгкой, понимающей улыбкой, без перехода, отчего директор компании Хоримия от неожиданности вздрогнула, потеряв выдержку. Её вилка, промахнувшись по цели, заскрежетала о дно тарелки.

Странно. Она казалась мне более хладнокровным, уверенным в себе человеком. Возможно, я чего-то не знаю о её маме?

Получив подтверждение, госпожа Такэути, вновь не показывая своего удивления, посмотрев мне в глаза, спокойно спросила, понимаю ли я то, что не являюсь подходящей партией для её дочери? Подразумевая, что дружить та может с кем хочет, как хочет и где хочет, это её личное дело, она уже взрослая, однако всё, что касается изменения семейного положения, совершенно другое дело. Если я серьёзно рассчитываю породниться с родом Такэути, то напрасно. Её семья меня не одобрит и разрешение на наши отношения не даст. Не потому, что я плохой человек, чем-то болен, беден, совершил преступление или что-то в таком же роде, тогда со мной не стали бы даже разговаривать, а потому, что просто недостоин Киоко-сан. Мы из слишком разных кругов. Это будет очень неравноценный брак, что обязательно скажется на репутации рода Такэути и ничего им не принесёт, кроме убытков. Она сомневалась, что я могу осчастливить её дочь. Скорее сам обогащусь за её счёт. Так, дела не делаются.

«Где-то я уже это слышал», — мельком подумал.

Киоко-сан тут же возмутилась, указав, что сейчас не средневековье и договорные браки давно не в моде. Прозрачно намекнув, не стоит лезть в её личную жизнь. Госпоже директору сильно не понравилось то, что она услышала.

— Да, не в моде, но от них вовсе не отказались. Просто такое вещи стали меньше афишировать, — спокойно объяснила госпожа Такэути. — Они перешли в разряд необязательных, деловых сделок, с высокой прибыльностью и низкими рисками. Такие семьи крепче, чем чувства, держат вместе общие интересы и общая выгода. Когда обе стороны вкладывают приблизительно равные средства в общее дело, они стремятся его сохранить и преумножить. Если же это делает только одна сторона, то вторая, со временем, чувствуя свою уязвимость и подчинённость, стремится к обретению независимости. Сколько из-за таких банальных причин произошло разводов, а то и сомнительных смертей одного из супругов, не сосчитать. Деньги развращают даже самых достойных людей, а большие деньги делают это куда эффективнее. У тебя есть уверенность, что Мацумото-саном не движут корыстные интересы?

Она бросила на меня внимательный взгляд, видимо, ожидая вспышку гнева с моей стороны. Попытку оправдаться. Хочет заставить меня выставить себя в неприглядном свете перед Такэути-сан?

Спокойно попробовав весьма неплохое блюдо, легко подтвердил её подозрения.

— Конечно же, я рассчитываю на некоторое вознаграждение своих усилий, о чём Киоко хорошо известно, — специально упомянул её без именного суффикса, поддерживая легенду о наших отношениях.

Мои слова можно было интерпретировать по-разному. Они вызвали некоторую заминку в разговоре. Мама Киоко-сан как-то странно на меня посмотрела, а потом на промолчавшую дочь. Похоже, я заставил её призадуматься.

Попросив у подошедшего официанта принести ей чашку чая, госпожа Такэути огорчённо вздохнула. Извинившись, сказала, что не хотела меня обижать, но и не собирается одобрять в качестве парня своей дочери. На данный момент мне нечего предложить и нечем гордиться. В эти слова она вложила ровно столько сочувствия и понимания несправедливости этого мира, сколько нужно. Не больше, чтобы не давать неоправданных надежд.

— Я сама буду решать, с кем мне встречаться, — объявила рассердившаяся Киоко-сан, отстаивая право на собственное мнение.

Её лицо застыло.

— Разумеется, — не став спорить, мягким тоном согласилась госпожа Такэути. — Мне только не хочется, чтобы твой выбор послужил причиной осуждения, неприятия и насмешек со стороны наших общих знакомых, между прочим, уважаемых людей, если ты не забыла. Также избежать скандалов в семье. Если неприятности возникнут у тебя, значит, они возникнут и у нас. Мацумото-сан, если вы беспокоитесь о будущем моей дочери, учтите это. Хотите дружить с Киоко, дружите, но на данный момент я не вижу перспектив развития ваших отношений. Моей дочери будет неинтересно на вашем уровне, она его давно переросла, а вам не попасть туда, куда ходит она. Подумайте об этом.