Это мучительное пламя

– Руки за голову! На пол!

– Живо на пол! Все!

– Пистолеты перед собой! Лицом к стене!

Эбби слышала полицейских – чувствовала, что это они – но не смела открывать глаза. Просто очень боялась того, что увидит. Боялась понять, что навсегда Его потеряла.

– Эбби, ты меня слышишь? – Знакомый голос рядом заставил всхлипнуть. Она слабо кивнула, а затем ощутила, как теплые руки стали освобождать от давящих ремней. – Всё закончилось. Всё хорошо.

Она завертела головой, а затем, когда Лайонел помог ей подняться, уткнулась ему в шею и зарыдала сильнее.

– Там раненый! Огнестрельное в грудь!

– Нужны медики! Срочно! Кто-нибудь, окажите первую помощь!

От нестерпимой боли жгло горло; слезы душили, а тело билось в неконтролируемых конвульсиях. Хотелось просто перестать дышать; сделать, что угодно, лишь бы прекратить эти невыносимые мучения. Но мысль о ребенке помогала держаться – он был её единственным спасительным маячком в огромном океане слез и боли, который ей ещё только предстояло познать.

– Эбби… – хриплый голос показался прекрасной иллюзией, но такой реальной иллюзией, что до боли захотелось ей поддаться. Снова верить. Снова надеяться. Осторожно отстранившись, она подняла глаза. Он стоял совсем близко; совсем рядом. Такой родной, любимый и… живой.

Сорвавшись с места – не зная, безумие это или же нет – она спрыгнула с дерева, но остановилась на расстоянии одного шага. Боясь, что Он окажется лишь сладкой мечтой, слушая собственное дыхание, она всматривалась в его черты. Секунда. Две. Знакомые ритмы сердца и лишь одному Ему присущий запах, заставили всхлипнуть и сделать последний шаг. Эбби бросилась в теплые объятия, чувствуя, как родные руки сильнее прижимают к себе. Он был жив. В самом деле, жив.

– Ты жив… – Она улыбнулась сквозь всё ещё льющиеся по лицу слезы, когда поняла, что это не сон. И чтобы убедиться в этом окончательно, немного отстранилась, тут же утонув в омуте любимых синих глаз. – …но… Джек стрелял и… он ведь попал… кто же…

Слова не складывались вместе, строить осмысленные предложения было всё ещё трудно, но Дарен и без того всё понял. Он мгновенно побледнел сильнее, скулы сжались, а взгляд невольно опустился на ладони. Только теперь, сделав то же самое, Эбби заметила, что его руки были все в крови.

– Он закрыл меня собой. Я не смог… остановить его.

Она застыла, как никогда сильнее слыша своё ускоренное сердцебиение. Болезненная догадка насквозь прошибла дрожью. Отступив на два шага, на ватных ногах Эбби медленно повернулась. Истошный крик застрял в горле, и всё, что она смогла вымолвить, это только его имя:

– Грег…

Удар пульса. Второй. Она сделала шаг, мысленно моля Бога о том, чтобы всё это оказалось не взаправду. Чтобы это была чья-то дурная шутка – не более того. Потому что не знала, как сумеет справиться с неистовой болью, которая с каждой секундой всё сильнее пережимала горло.

Эбби сделала ещё один шаг. А затем ещё. И ещё. Не чувствуя ни пространства, ни времени она медленно опустилась на колени. Голова кружилась, а пульс в ушах заставлял слезы бесконтрольно течь по щекам. Полицейский, зажимавший рану, сочувственно покачал головой и, на мгновение прикрыв глаза, Эбби всхлипнула. Ей хотелось коснуться его волос, лица, пальцев… но руки так сильно тряслись, что она боялась даже шевельнуться.

– Рад… что ты жива… – хрипловатый голос Грега осчастливил, но реальность происходящего отрезвляюще ударила в голову.

– Ты принял на себя пулю… – сквозь слезы прошептала она.

– Да… водится за мной такой грешок… – он попытался усмехнуться, но закашлялся. Эбби обессиленно замотала головой.

– Ты не был обязан…

– …я не мог иначе… – он сглотнул и поморщился, а Эбби ощутила, как Дарен опускается рядом, – я… просто надеюсь… что вы оба простите меня…

– Не смей… – сквозь зубы сказала Эбби, – …перестань говорить так, словно прощаешься!.. Всё будет хорошо. Ты справишься. Ты должен справиться!..

Грег мимолетно улыбнулся, хрипы становились всё сильнее; но он продолжал говорить, словно был уверен, что это его последние слова.

– Мне жаль… что мой эгоизм и моя любовь… встали выше ваших чувств… – он сглотнул, – жаль, что… я всё понимал… но продолжал обманываться… я… – Грег снова закашлялся, и Эбби чуть приподняла его голову, – …если бы в моих силах… было повернуть… время вспять… я бы всё изменил… для вас… пусть это ничего бы… не изменило для меня… – он перевел глаза на Дарена, – …прости, что подвел…

– Ты не подводил, – твердо сказал он, и Эбби увидела, какая боль отразилась на его лице, – никогда. Это я подвел. И, если кому и просить прощения, то только мне. У вас обоих.

Эбби ощутила, как по щекам вновь потекли слезы. Почувствовав прикосновение холодных пальцев к коже, она опустила голову.

– Обещайте мне… – Грег сглотнул, совершая невероятное усилие, чтобы соединить её руку с рукой Дарена, – …дайте слово, что всегда будете вместе… я не обрету покой… если буду знать… что хоть как-то… стал причиной… стены между вами…

– Нет!.. – Отчаянно завертела головой Эбби. – Мы не станем ничего обещать, потому что ты не умрешь!.. Не смей просить о таком, слышишь?… Не смей!..

– Эбби… прошу…

– Нет!.. – Повторила она. – Ты справишься! Выдержишь!.. Сейчас приедет скорая… тебе просто нужно постараться не закрывать глаза… – последние слова опустились до дрожащего шепота. Она на мгновение зажала кулачком рот. Хотелось до боли кусать губы, кричать и топать ногами, как маленький избалованный ребенок, которого не слышат – не хотят слышать – но Эбби держалась.

– Помнишь… ты говорила… что сделаешь для меня всё… что я попрошу… потому что… ты очень благодарна… мне за поддержку… – шепнул Грег, заставляя её снова замотать головой. – Так вот… теперь я прошу… пообещай…

– Тогда ты уйдешь… – она поджала губы, из последних сил сдерживая внутри безумный крик.

Грег попытался улыбнуться – Эбби видела, что это далось ему ещё тяжелее, чем прежде. Он сглотнул; оставлять открытыми глаза было всё труднее.

– Все когда-нибудь уходят… просто моё время… пришло раньше… – он закашлялся, кровь дошла до горла и первые струйки стали стекать по уголкам рта.

Эбби задрожала сильнее. Она резко выпрямилась, испуганно оглядывая его лицо; касаясь одежды.

– Грег! Я обещаю, слышишь! – Трясущимся голосом, говорила она. – Обещаю! Только останься, умоляю! Грег! – Он не ответил. Слезы из глаз брызнули сильнее. – Нет… нет-нет-нет… ты должен жить!.. Ты обязан жить!.. Не смей!.. Не оставляй меня!..

– Эбби… он ушел…

– Нет!.. – Не слыша голоса Дарена, она продолжала кричать. – Открой глаза!.. Не смей так поступать с нами!.. Грег!.. Не смей!..

– Эбби…

– Нет!!.. – Она закричала и, почувствовав рядом теплые руки Дрена, позволила им окутать себя в теплый плед объятий. Упав ему на грудь, она не переставала вертеть головой. Пламя с такой силой прожигало изнутри, что каждое мгновение казалось адовым наказанием. – …Он не может уйти!.. Не может оставить нас!.. За что, Дарен?!.. За что?!..

Он молчал, с каждым разом лишь сильнее и крепче прижимая её к себе; позволяя громко и отчаянно рыдать, выпуская наружу всю накопившуюся внутри боль. Эбби стискивала в пальцах пропитавшуюся кровью ткань и не понимала, как остановить эту разрушительную бурю, которая вдох за вдохом превращала сердце и душу в развалины. Она лишилась друга. Брата. Близкого человека, который занял особое место в её жизни. Который без устали протягивал ей руку помощи, совершенно ничего не требуя взамен. Она любила Грега. Не так, как он – по-другому, иначе – но любила. И лишь теперь, потеряв, в полной мере осознала, какую муку заставляла его испытывать. Он всё понимал. День за днем, по крупицам собирая её боль, пропуская через себя, он всё осознавал, но всё равно оставался рядом.

«Небо всегда забирает лучших», – невольно подумала она и, прижавшись к родному телу, зарыдала сильнее. * * *

Эбби долго лежала в постели, не в силах встать и выйти из комнаты. Она проревела много часов, думая, что боль уйдет – освободит её – но она прочно сидела внутри, цепляясь за каждую ниточку, которую находила в её памяти. Дарен провел перед её дверью всю ночь. Он реагировал на каждый шорох, готовый в любое мгновение ворваться внутрь, но пока знал, что её жизни ничто не угрожает, просто ждал, давая ей возможность побыть наедине с собой.

Мысли причиняли нестерпимую боль; хотелось закрыть глаза, а через мгновение открыть их и понять, что весь этот кошмар был всего лишь сном. Но, повторяя это движение вновь и вновь, осознавала, что всё происходящее ещё никогда не было настолько реальным. Она заблокировала воспоминания, но эмоции, не согласуясь с головой, оставались такими же настоящими и живыми, словно в эту самую минуту она проходила через всё снова. Будто бы вновь оказалась перед выбором, а затем навсегда потеряла важную частичку себя.

Когда успокоительное начало действовать, и слезы перестали безвольно стекать по лицу, стрелка часов показывала немного больше полудня. Поднявшись с постели, Эбби осторожно вышла из комнаты и прохладными пальцами легко коснулась перил. Медленно ступая босыми ногами по дощатым ступенькам, она сильнее куталась в накинутую на плечи вязаную кофту – дома было тепло, но чувство невыносимого, лютого мороза, не покидало ни на минуту, словно намеревалось остаться с ней навсегда.

Сделав неторопливый и размеренный вдох, Эбби подняла глаза и замерла, так до конца и не сойдя вниз. Дарен стоял у высокого панорамного окна и смотрел на что-то – или кого-то – а, возможно, и вовсе в самую обыкновенную пустоту. Сердце сжалось от одного лишь взгляда на родной профиль. Захотелось подойти к нему, зарыться в до дрожи любимые объятия и ощутить защиту знакомых сильных рук, но ноги приросли к полу, не давая возможности пошевелиться. Изменилось ли что-то между ними? И, если да, то что? Кем теперь они друг другу будут?

– Ты не ложился? – Шепотом спросила она, вынудив Дарена повернуться. Он немного помолчал, а затем качнул головой и сунул мобильный в карман джинсов.

– Не смог уснуть. Я… договорился о похоронах. – Эбби сглотнула и, опустив глаза, сделала глубокий вдох. – Родители Грега умерли три года назад. Больше родных у него нет, поэтому…

– …ты взял всё на себя, – шепотом закончила она за него.

– Взял, – тихо подтвердил Дарен, ощущая, как боль снова сдавила грудь, – …и если бы это было возможно, отдал бы абсолютно всё, что мог, лишь бы вернуть ему жизнь… отдать её обратно… потому что я не заслужил…

– Не говори так… – сходя с последней ступеньки, Эбби приблизилась к нему, – …не смей даже думать о том, что ты не достоин жить.

– Но я не достоин, – в синих глазах было столько боли и муки, что сердце, не выдержав груза, болезненно сорвалось вниз. – Он лучше меня. С ним ты была счастлива.

– Грег очень много для меня значил… – тихо начала Эбби, – …он стал той опорой… той силой, которая всё это время удерживала меня от падения. И, что бы ни случилось, для меня он всегда будет жив. Я всегда буду ему благодарна. Но он – не ты. – Дарен застыл, а Эбби качнула головой. – Ему не удалось заменить тебя. Не удалось заставить меня забыть. Что бы ни твердил мой разум, сердцем с каждым днем я всё яснее осознавала, какой пустой и ненужной становится моя жизнь… и что я не хочу этой жизни, если в ней не будет тебя.