Твердые орешки
![Твердые орешки](/uploads/covers/2023-11-25/tverdye-oreshki-0.jpg-205x.webp)
- Автор: Ефим Чеповецкий
- Жанр: Детская проза
- Дата выхода: 1963
Читать книгу "Твердые орешки"
Росинант
У нас в пионерском лагере на хозяйственном дворе работал конь. Не очень старый, но очень тощий: все кости сосчитать можно. Этого коня нам подшефный колхоз на лето одолжил, потому что для тяжелых работ он уже не годился. А в лагере на нем всякую легкую поклажу возили: постельное белье, матрацы, койки, продукты и другую мелочь.
Заведовал конем комендант лагеря, дедушка Василий: он и ездил на нем и кормил его. Звали коня Росинантом. Кто и когда ему такое прозвище дал, неизвестно, только он на него охотно откликался. Крикнешь несколько раз: «Росинант! Росинант!..» — покажешь ему хлебную корочку, и он сразу подойдет… Я книгу про Дон-Кихота читал и знаю, что доблестный рыцарь ездил в походы на своем коне Росинанте, а его оруженосец Санчо Панса — на осле, таком же толстом, как он сам…
Городские ребята часто бегали на хозяйственный двор, чтобы посмотреть на Росинанта, подарить ему хлебную горбушку или пару морковок. В городе теперь редко лошадь увидишь, их автомобили вытеснили.
Прибежал я как-то с Пашкой Снегиревым на хозяйственный двор, чтобы покормить Росинанта с руки сахаром. Я уж и не помню, где Пашка пять кусков сахару раздобыл. Прибежали. Смотрим, стоит Росинант, запряженный в телегу, голову опустил, а дедушки Василия нету. Кладовщик бегает вокруг, хлопает себя руками по бедрам и кричит:
— Вот чехарда! Вот чехарда! Василий заболел, некому в колхоз за картошкой ехать. У меня сейчас выдача продуктов, а на обед картошки нету… Беда, беда!..
Мы с Пашкой переглянулись и сказали кладовщику:
— Разрешите, мы поедем? Мы в колхоз каждую неделю ходим, дорогу знаем.
— Э-э-э, дорогу-то он и сам, без вас знает, — сказал кладовщик и хлопнул Росинанта по костистому крупу. — А вот вас-то кто из лагеря отпустит?
Тут как раз подошла наша старшая вожатая Рая. Мы ей все подробно объяснили и сказали, что будем нести полную ответственность и за коня и за картошку.
— Нужно ехать, — сказала Рая. — Без картошки оставаться нельзя. Только кто ее вам в колхозе даст?
— Дадут, им дадут, — сказал кладовщик. — Я уже все оформил, только получить осталось. Им и погрузят, не беспокойтесь…
— А я не за них беспокоюсь, — сказала Рая. — Они никуда не денутся. А вот сумеют ли с конем справиться? Успеют ли вернуться, чтобы картошка к обеду поспела?
Тут уж мы наперебой начали старшую вожатую уговаривать:
— Справимся, не маленькие! Только бы нам позволили…
— Ладно, езжайте, но никуда с дороги не сворачивайте. Если за час картошки не привезете, все без обеда останутся. Поняли?
Мы страшно обрадовались. Пашка спрятал сахар в карман и говорит:
— Это на потом! Будем в дороге коня поощрять, чтоб лучше нас слушал.
Мы вскочили на телегу и вместе схватили вожжи.
— Я буду править! — заявил Пашка.
— Почему это ты?
— А потому, что, во-первых, сахар мой. А во-вторых, когда я у дедушки в деревне был, научился конем править… Вот если вожжи влево дернуть, он влево пойдет, если вправо, он вправо пойдет.
Росинант посмотрел синим глазом на Пашку и утвердительно кивнул головой. Мне пришлось согласиться.
— Но, но! — крикнул Пашка и хлопнул коня вожжами по спине.
И мы тронулись.
— Вот выедем за территорию, заставлю его рысцой бежать, — сказал Пашка.
— Слушай, Пашка, — спросил я, — а почему Росинант все время голову опущенной держит?
— Кто его знает? Может, потому, что дедушка Василий заболел…
Как раз на этом слове Росинант остановился.
— Вот видишь! — говорит Пашка. — Все понимает!
Мы потом четыре раза хором «но» кричали, пока снова не двинулись с места. Но зато, когда выехали на дорогу, до самого колхоза ни разу не останавливались.
Пашка сидел, как заправский возчик, намотав вожжи на руку, а я, чтобы не было скучно, рассказывал ему о рыцарских подвигах Дон-Кихота. Рассказал ему, как он с мельницами воевал и как его одна мельница вместе с конем над землей крутила.
— Дурак он, твой Дон-Кихот, — сказал Пашка. — Разве можно так с конем обращаться?
Тут мы как раз к балке подъехали, дорога вниз под гору пошла, и Росинант побежал рысцой. Да он и не мог медленно идти, потому что телега все время ему на задние ноги наезжала. Пашка толкнул меня локтем в бок и говорит:
— Видишь, все слушал и все понял. Я ведь обещал, что поближе к колхозу переведу его на рысь, а он не стал дожидаться команды — сам побежал.
Я хотел Пашке сказать, что вовсе не поэтому, но вдруг услышал, что у Росинанта внутри что-то екать стало: «Ек-ек-ек-ек».
— Пашка, — говорю, — слышишь?
— Слышу.
— Что у него там внутри болтается?
— Не знаю.
— Ты лучше Росинанта попридержи, а то оборвется у него в животе какая-нибудь печенка, тогда что будем делать?
Пашка побледнел и начал на себя вожжи тянуть. Горка становилась все круче, и Росинант перешел на галоп. Так мы до самого низу и мчались, и ничего не случилось. Я все боялся, что наш конь на части развалится, так его мотало в оглоблях. Когда мы выехали на ровную дорогу и Росинант опять поплелся, Пашка спросил меня:
— Ты что, испугался?
— Немножко, — говорю.
— А я ни чуточки — даже удовольствие получил, — говорит Пашка, а у самого лицо бледное и руки дрожат. — Хороший конь! Знаешь, Вовка, у меня такое подозрение, что эта лошадь когда-то в цирке выступала: здорово умная…
Разговор оборвался, потому что мы заехали на колхозный двор. С картошкой действительно все очень просто получилось. Не прошло и десяти минут, как на нашу телегу нагрузили шесть мешков картошки и целую гору белокачанной капусты. Колхозник, который все это нам погрузил, посмотрел на Росинанта, покачал головой и сказал:
— Вы, братцы, через горку не езжайте — конь не вытянет. Валяйте в объезд, это будет всего метров на двести больше. — И показал нам, по какой дороге ехать.
— Мы и сами через горку не поехали бы, — говорит Пашка. — Если еще раз придется под гору спускаться, у Росинанта все внутри оборвется.
— Чего, чего? — не понял колхозник.
— Екает у него все время что-то в животе, — объяснил Пашка. — Ек-ек-ек…
Тут дядюшка как расхохочется, как схватится руками за живот.
— Ох, — говорит, — уморили!.. Это же селезенка у коня екает! Это у каждого коня бывает…
Пашка ничего не сказал, посмотрел на меня и направил Росинанта к воротам.
Дорога проходила прямо через поле и была действительно ровная, без всяких балок и горбов. Росинант тянул не спеша, ну, а мы, конечно, пешком шли и ласковыми словами подбадривали его: «Но, милый… еще чуть-чуть… Тяни, родименький, нажми!» Мы ему даже целую головку капусты на ходу скормили.
Слева от дороги показались четыре лошади. Передние ноги у них были связаны. Они щипали траву, и никто их не пас. Росинант увидал их, поднял голову, навострил уши и весело заржал, вроде крикнул: «Здорово, братцы! Как поживаете?»
— Знакомые, наверное, — сказал Пашка. — Приветствует их.
Лошади не обратили на Росинанта никакого внимания.
— Ему, наверное, тоже погулять охота, — пустился Пашка в рассуждения.
А я возьми да спроси:
— А ты, Пашка, распрягать и запрягать умеешь?
— А как же? Я сколько раз дедушке помогал… Хочешь, докажу?
И Пашка начал заворачивать Росинанта с дороги в открытое поле. Росинант удивленно посмотрел на Пашку, как будто спросил: «Зачем это?» — но все-таки подчинился.
— Сейчас увидишь, как это делается, я не забыл… Вот, учись. — Пашка начал развязывать ремни, которые были к оглоблям привязаны. Потом снял сбрую, всю, вплоть до уздечки.
— Видал? Это еще легко, а бывает сбруя-то сложней…
— Молодец, — неуверенно сказал я, потому что внутри у меня началось какое-то беспокойство.
Пашка понял меня и говорит:
— Ты не волнуйся. Я и запрягу мигом, только пусть немного погуляет.
Росинант встряхнулся, как после купания, фыркнул и вышел из оглобель. Сначала он понюхал траву возле телеги, а потом пошел туда, где четыре связанных коня паслись. Подошел к ним, заржал и вдруг хлоп на землю и давай на спине кататься и стонать. Я испугался и кричу Пашке:
— Ой, Пашка, у Росинанта припадок!
— Чудак ты! — говорит Пашка. — Это он так гуляет. Все животные так развлекаются, и собаки и кошки. Ему тут весело.
Росинант поднял голову и вопросительно глянул на Пашку.
— Гуляй, гуляй еще немного! У нас еще целых полчаса в запасе.
Росинант снова начал кататься, а потом, кряхтя, встал на ноги и даже пробежал один круг рысцой, вокруг коней.
— Хватит ему гулять! — говорю я. — А то на кухне картошку ожидают.
— Сейчас, — отвечает Пашка. — Сейчас его запрягу, вот только в оглобли загоню. — И побежал за конем.
Пашка к нему подходит, а конь от него, Пашка со стороны морды заходит, а он отворачивается. Тогда Пашка подобрал с земли какую-то палку и хотел хлестнуть Росинанта, но тот сразу отбежал.
— Вовка, на помощь! — закричал Пашка.
Я подбежал с другой стороны и как заору:
— А ну, марш в оглобли!
Росинант испугался и в галоп. Мы за ним, а он от нас. По всему полю бегаем, а к телеге подогнать не можем. Пашка несколько раз вплотную к нему подбегал, да ухватить не за что было, он ведь и уздечку снял. Рассердился Пашка, показал Росинанту палку и кричит ему:
— Ах ты, скотина дурная! Да ты же нам обед сорвешь!
И как бы вы думали, что сделал Росинант? Он оскалил зубы, задрал верхнюю губу и начал над Пашкой смеяться. Ну, словом, как человек! Пашка аж побелел от злости. Тут я вспомнил, что у него в кармане сахар лежит, и говорю тихонько, чтоб Росинант не слышал:
— Пашка, доставай сахар. Он за сахаром куда хочешь пойдет.
Пашка моментально вынул из кармана один кусочек сахару и показал Росинанту. Тот и с места не сдвинулся, но зато позволил Пашке к себе подойти. Сожрал сахар и смотрит. Пашка другой кусочек достает, только уже отступает к телеге. Росинант пошел. До телеги Пашка ему три куска скормил, а последние два положил на передок, где кучер сидит. Росинант вошел в оглобли, подобрал губами сахар — только хруст раздался.
— Ну, теперь все в порядке, — говорит Пашка.
— Какой же это порядок? — спрашиваю. — Ты что, хвостом вперед запрягать будешь?
— Э-э, дело пустяк, — отвечает Пашка. — Теперь только развернуть осталось… Но, но! Да поворачивайся скорее! — И толкает Росинанта в грудь, а тот возьми да и переступи через оглоблю.
— Вовка, скорей уздечку мне подавай, — кричит Пашка, — а то ухватить не за что!
Я тут же ему уздечку подал. Он хотел ее накинуть на Росинанта, а тот, как увидел уздечку, замотал головой и ушел в поле.
Ну что поделаешь? Пришлось нам снова за ним гоняться. Но разве за конем угонишься?.. Устали мы, сели на землю, Пашка говорит:
— Конечно, я один во всем виноват. Я так и скажу…
— Нет, это мы вместе виноваты, — сказал я. — Это я же спросил, умеешь ли ты распрягать… А вообще-то виноват, конечно, Росинант. Потому что у него никакого конского образования нет.
— Ладно. Что же нам теперь делать? — спрашивает Пашка.
— Не знаю, — говорю, — мы вдвоем телегу не утащим, хотя лагерь отсюда близко и дорога ровная… Вот если бы еще… — Тут я не закончил своей мысли, потому что увидел на дороге наших ребят — весь пятый отряд. Оказывается, они с биологом Марией Дмитриевной шли с водоема.