Если исчезает след...

* * *

Зуев и Шорин бежали вдоль заросшего кустарником берега реки за проводником с собакой. Вдруг им повстречалась пустая лодка, плывшая вниз по течению. Лодку зацепили багром и притянули к берегу.

— Это посудина старичка-рыболова, — взглянув на лодку, воскликнул Шорин. — Видать, вытряхнули его, беднягу, из лодки, чтоб самим попользоваться.

— Какого старичка? — спросил на ходу Зуев.

— Да тут один...

Неожиданно собака остановилась.

— След пропал, — сказал проводник.

— Вперед, вперед, — торопил Зуев, смахивая со лба пот. — Видимо, на лодке отсюда поплыли. — Он спешил наверстать упущенное время.

Метров через двести Шорин вдруг остановился, увидев в траве большой желтый камень с отбитыми краями.

— Камешек нездешний. Из ручья, — он повернул камень, вгляделся. — Так и есть. Под камнем растет трава. Даже не завяла. Значит, принесли его совсем недавно. И что-то им разбивали...

Вдруг из кустов, растущих у самого берега, донесся приглушенный стон. Зуев и Шорин бросились туда и увидели связанного рыжеволосого детину с окровавленной головой, лежавшего у кромки воды. Во рту у него торчал кляп. Зуев наклонился над ним.

— Так, подстрижен под полубокс, — отметил он. — А вот и шрам на виске. Наш рыжий! — Он осмотрелся, и глаза его, сначала возбужденно заблестевшие, потухли. Чуть поодаль в траве валялся раскрытый колхозный сейф. Он был пуст.

— Не поделили, жулики. Обычная история. — Шорин захлопнул крышку железного ящика.

— Все ясно. Тут денег нет. Надо искать второго, — Зуев быстро осмотрел рыжего, задержал взгляд на его разбитых остановившихся часах, затем взглянул на свои: — Пять минут четвертого, — он посмотрел на Шорина. — Его часы остановились только 20 минут назад. Понимаешь, Шорин? Прошло не больше 20 минут, как второй убежал отсюда. Он где-то недалеко. Видимо, вплавь ушел или на лодке.

— Недалеко-то недалеко, а какой он? Примет больно мало.

— Будем примечать по обстановке.

— Это ящик задержал их тут, — заметил Шорин. — У камня все края отбиты.

— Дальше следа нет, — донесся голос проводника, идущего вдоль берега.

— Идите в том же направлении, — отозвался Зуев, внимательно оглядывая местность. На другом берегу, метрах в трехстах, удил рыбу седенький старичок в темных очках и соломенной шляпе.

— Это тот старичок, — удивился участковый. — Пескариков себе промышляет. А лодочка-то уплыла. Чудно́.

— Почему он в темных очках? — поинтересовался Зуев. — День-то пасмурный.

— А он всегда в них, — пожал плечами Шорин.

Зуев подал знак, и к берегу подошел катер с врачом и двумя оперативными работниками.

— Рана не опасная, — осмотрев рыжего, сказал врач. — Легкая контузия. Сейчас придет в себя.

Рыжего перенесли на катер. Зуев и Шорин шагнули следом.

— Поскорее приведите его в чувство, — попросил Зуев врача. — Это очень важно. Думаю, он не откажется помочь нам в розысках своего пропавшего друга. А теперь туда! — кивнул он рулевому, показав рукой на старичка-рыболова. — По-моему, он кое-что знает.

Через минуту катер причалил к берегу, и Зуев с Шориным соскочили на песок. Хотя день был прохладный, старичок почему-то сидел босиком. Рядом на пеньке лежали два необычно толстых бамбуковых удилища.

— Ты чего это, папаша, босиком-то? Закаляешься что ли? — удивился Шорин. — Где ботинки-то? Или ограбили?

— Утопли, — неопределенно ответил старичок.

— Давно тут сидите? — сухо спросил Зуев.

— Давно.

— А где ж улов?

— Не клюет.

— Что же это вы все растеряли: ботинки, лодку? Да еще не клюет, — Зуев внимательно рассматривал рукав серой рубашки старика. На рукаве темнели бурые, похожие на запекшуюся кровь, пятна. Перехватив его взгляд, старик побледнел.

— Извините, клюнуло, — он, кряхтя, с трудом привстал, неуклюже зацепил ногой одну из удочек, и она соскользнула в воду.

В этот момент внимание всех привлек к себе рыжий, который благодаря усилиям врача пришел в себя. Увидев на берегу старика, он поднялся с сиденья, глаза его налились кровью.

— Что, гад, — обрадованно прохрипел он, — не удалось с моей долей смыться?

— Деньги! — коротко потребовал Зуев и ловким движением вдруг сорвал с носа старика темные очки, под которыми оказались совершенно молодые злобно горящие глаза. В следующее мгновение Зуев дернул старика за бороду. Борода отклеилась.

— Вон они, деньги-то, в удилище, — кивнул рыжий на уплывающую удочку. — Я их сам туда законопатил.

— Артист! — изумленно ахнул участковый, глядя на безбородое лицо «старичка», молодое и хорошо знакомое. И в чем был стремительно бросился в воду за удочкой.