Портрет лива в Старой Риге

А у р е л и я. Ну и?

Т а л и в а л д и с. Весь дом перерыли…

А у р е л и я. А почему ты мне об этом рассказываешь?

Т а л и в а л д и с. Потому что… (Вынимает из кармана элегантную зажигалку, черную, с белыми полосками.) Очень похожи.

А у р е л и я. Покажи. (Берет, смотрит.)

Т а л и в а л д и с. Пока вы были на кухне и я чинил полку, она неизвестно откуда выпала. Странно, правда?

А у р е л и я. Действительно, странно.

Т а л и в а л д и с. И до такой степени похожи.

Аурелия начинает искренне смеяться.

Вам смешно?

А у р е л и я. Талис, если б ты знал, до чего ты сейчас похож на своего отца…

Т а л и в а л д и с. В каком смысле?

А у р е л и я. Он тоже, когда думал, будто поймал меня… (Снова смеется, однако заставляет себя сдержаться и становится серьезной.) Прости, пожалуйста.

Т а л и в а л д и с. За что?

А у р е л и я. Отец тебя не понимает. Ты тоже его никогда не понимал, любой ваш разговор кончался резкостями. И все же ты, Талис, истинный сын своего отца.

Т а л и в а л д и с. Мне самому так не кажется.

А у р е л и я. Точная копия, можешь мне поверить, поэтому послушай внимательно, что я тебе скажу… (Кладет зажигалку на стол и, глядя на нее, задумывается.)

Т а л и в а л д и с. Я слушаю.

А у р е л и я. Ненасытность хороша до известных пределов.

Т а л и в а л д и с. То есть?

А у р е л и я. Подумай.

Т а л и в а л д и с. Тетя Аурелия, пожалуйста…

А у р е л и я. Всюду поспеть и всюду быть, всюду бегать, всем увлекаться — в Икшкиле, Саласпилсе, на Доле… Одна сказочная девушка, другая… Хорошо, красиво, но не следует ли в конце концов на чем-то остановиться? Где-то остаться?

Т а л и в а л д и с. Но где именно?

А у р е л и я. Это надо решить самому. Взрослому человеку… Выбрать где — и стоп! Самому, ты меня понимаешь? (Берет зажигалку, зажигает, смотрит на огонек.) Иначе может статься, что где-то тебя остановят, может, совсем случайно и вовсе не в «том», твоем месте, а выбраться ты уже не сможешь… Только иной раз украдкой, на минутку…

В дверь стучат.

А у р е л и я. Пожалуйста!

Входит З и н т а в дождевике и с чемоданчиком.

З и н т а. Добрый день.

А у р е л и я. Добрый день, Зинта.

Т а л и в а л д и с. Добрый день.

Аурелия гасит зажигалку.

З и н т а. Привет.

А у р е л и я. Откуда, куда?

З и н т а. Тетя Аурелия…

А у р е л и я. Ну? Сегодня, случайно, не день твоей свадьбы? Поздравляю! Феликс мне вчера говорил, что с его стороны ничего не изменилось, а ты что скажешь?

З и н т а. Я…

А у р е л и я. Ну?

Зинта отворачивается.

Когда Феликс ушел, я тут же… от вас всего можно ожидать… принялась стирать платье.

З и н т а. Спасибо.

А у р е л и я. Следовало бы высушить, завернув в простыню, да энергии уже не хватило, и я… Ну, что ты скажешь? Выгладим, сошьем и надевай… Зинта, мне тут твои слезы не нужны, плакать иди на балкон!

З и н т а. Извините. Никаких слез не будет.

А у р е л и я. Получилось ведь как ты хотела, так что… Пожалуйста. Бери свой свадебный наряд и фату в том же виде, если угодно, и ступай.

З и н т а. Я видеть не хочу…

А у р е л и я. Ого? Спрашивается, зачем ты пришла, если не за своим купленным за такие большие деньги добром?

З и н т а. Я… (Бросает взгляд на Таливалдиса.)

А у р е л и я. Ах так? Ты желаешь, чтобы я оставила вас наедине?

З и н т а. Я пришла к вам, тетя Аурелия.

А у р е л и я. Ко мне.

З и н т а. Да.

Т а л и в а л д и с. Это означает, что выйти следует мне?

Зинта не отвечает.

Хорошо.

А у р е л и я. Иди и помоги Майре на кухне. Скажи, пусть почистит на несколько картофелин больше, потому что за столом нас будет четверо.

З и н т а. Извините, но я же…

А у р е л и я. Не ты ли сказала, что пришла ко мне?

З и н т а. Да, но…

А у р е л и я. Слышать не хочу никаких «но». «Но»! Иди, Талис.

Т а л и в а л д и с уходит.

Нечего стоять. Снимай пальто, садись.

Зинта повинуется.

Феликс не пигмей, не гномик, что за вздор вы мне тут наболтали! Худощавый, вот и выглядит несколько моложе своих лет, мальчиком, но мне он понравился, мы долго обсуждали…

З и н т а. Что?

А у р е л и я. Ты еще спрашиваешь?

З и н т а. Между Феликсом и мною все кончено.

А у р е л и я. Ты ему это сказала?

З и н т а. Ему?

А у р е л и я. Феликсу. Сказала? Объяснила ему, почему побежала и забрала заявление о вступлении в брак?

З и н т а. Нет, но…

А у р е л и я. Как все это теперь выглядит? Что ты себе позволяешь, Зинта?

З и н т а. Я…

А у р е л и я. Сколько тебе лет, пять? Шесть? Не хочу медвежонка, хочу лошадку…

З и н т а. Я понимаю, но…

А у р е л и я. Сомневаюсь, чтоб ты понимала. Твое поведение и поступок говорят об обратном.

З и н т а. По вашему мнению, всегда, понятно, виновата девушка.

А у р е л и я. А ты считаешь, что тебя обидели?

З и н т а. Феликс со своими длинными волосами может показаться невесть каким молодым, но он уже далеко не мальчик, потому что его дочь осенью пойдет в школу, и он не мог не знать…

А у р е л и я. Чего же?

З и н т а. Что это не любовь… Я ведь не знала, у меня все было из кинофильмов да от всяких фантазий, а он, Феликс…

А у р е л и я. Феликс тебя любит.

З и н т а. Он вам говорил?

А у р е л и я. Говорить можно многое. Я видела.

З и н т а. Что я люблю Феликса, это я сама себе внушила, потому что он так хорошо вписывался в мой план! Так великолепно! Когда я поняла, что такое любовь и что нельзя так…

А у р е л и я. Как?

З и н т а. Так, найти кого-то, кто вписывается, соответствует и выгоден… Нет. Что такое квартира, думаю я теперь, что такое мебель и все остальное, мыльные пузыри! Ничто! Если нет… ну…

А у р е л и я. И ты уверена, что знаешь теперь, что такое любовь?

З и н т а. Да.

А у р е л и я. Извини, но я другого мнения. Я считаю, что именно теперь ты должна встретиться и объясниться с Феликсом, потому что Феликс и вправду, как ты сказала, не мальчик…

З и н т а. Это было бы бесполезно.

А у р е л и я. Мальчик, возможно, уже не смог бы через что-то переступить, но Феликс мужчина, который… Зинта, Феликс тебя любит, я еще раз повторяю…

З и н т а. Да, но я не люблю Феликса.

А у р е л и я. Ну, тогда уж… Что ж тогда… Будем садиться за стол. Но мне жаль его, Феликса, и тебя мне жаль. Если б я чуть раньше узнала, какой он милый, я бы не допустила, чтоб до этого дошло. У Феликса нет твердого характера, верно, зато таковой есть у тебя, и… Но чего уж тут. Удивляюсь, как вы там, со своей взвинченностью, еще не разорвали его на куски, такого славного и душевного парня.

Входит М а й р а.

М а й р а. Тетя Аурелия, стол накрывать здесь или там, на кухне?

А у р е л и я. А как ты хочешь?

М а й р а. Мне-то нравится на кухне.

А у р е л и я. Вопрос решен.

М а й р а. Зинта, мы думали, ты у мамы.

Зинта качает головой.

Всем, кто спрашивал, мы так говорили.

Зинта снова отрицательно качает головой.

Вы слышите, тетя Аурелия? То есть вы видите? Все общежитие попрекает Кристините, Пуденцию и меня, что мы защищали Зинту, но она даже не удостаивает нас мелодичным звоном своего очаровательного голоса, невесть для кого бережет… Как угодно, Зинта, только не делай слишком удивленного лица, если окажется, что твои узлы и тюки снесены вниз к комендантше. «Терпение нашей комнатки большое», — совершенно серьезно сказала сегодня утром Пуденция, но ему может прийти конец, заруби себе на носу, потому что оно все же не безгранично!

З и н т а. Что я вам сделала?

М а й р а. Нам? Нет ни одной девушки во всем общежитии, которая не находилась бы в жуткой оппозиции по отношению к тебе и не защищала бы Феликса. Некоторые, кто слыхал, будто Феликс в столовой занимает мелочь на щи, предложили даже, наивные, скинуться для него! Тебя, напротив, считают форменным чудовищем, шакалом и… там было много еще всяких терминологических шедевров, немыслимо все запомнить… Чао. (Уходит обратно в кухню.)

А у р е л и я. Зинта, я в последний раз тебе говорю, и очень серьезно: пошлем Майру за Феликсом, он придет…

З и н т а. Нет.

А у р е л и я. Ну подумай.

Входит Т а л и в а л д и с.

Зинта встает.

Т а л и в а л д и с. Мне можно?

А у р е л и я. Да, пожалуйста.

Т а л и в а л д и с. Вы говорили, тетя Аурелия, что взрослый человек должен решить… Я решил.

А у р е л и я. Поздравляю. И где ж ты остаешься? В Икшкиле, Саласпилсе или на Доле?

Т а л и в а л д и с (становится рядом с Зинтой и берет ее за руку). Здесь, тетя Аурелия.

А у р е л и я. Прекрасно.

Т а л и в а л д и с. Вы думаете?

А у р е л и я. Я только охотно услышала бы еще, прежде чем мы сядем за стол и выпьем вино по поводу обручения, правда ли Зинта согласна выйти замуж за студента, который несколько лет ничего не будет зарабатывать, да и после окончания Академии, кто знает… увлеченно живя своей работой…

Т а л и в а л д и с. Ну, в вас заговорила знаете кто? Свекровь, тетя Аурелия… Еще никому во всем мире не пришлась сразу по душе невеста сына!

А у р е л и я. Я разве говорила, что мне не по душе?

Т а л и в а л д и с. Ваша интонация…

А у р е л и я. Я спросила и жду ответа.

Т а л и в а л д и с. Зинта…

Зинта очень спокойно, но решительно освобождает свою руку, выходит на балкон, останавливается у веревки, на которой висят части белого платья, проводит рукой по фате… Солнца еще нет, но башня уже вновь различима на сероватом небе.

Зинта!

З и н т а. Ну?

Т а л и в а л д и с. Ты, наверно, не поняла… Я хочу, чтобы ты…

З и н т а (прерывает его). Я поняла… Нет, Талис. И… не будем больше об этом говорить, никогда.

Т а л и в а л д и с. Потому, что тетя Аурелия…

З и н т а. Не потому.

Т а л и в а л д и с. Нет? Но я…

З и н т а. Ты любишь Солвиту. Как ты мог допустить, я долго думала, что Солвита уходит с Лаймонисом, и ничего не предпринять, только смотреть…

Т а л и в а л д и с. Зинта, но… ты?

З и н т а. Я люблю другого.

Т а л и в а л д и с. Все же Феликса.

З и н т а. Нет.

Т а л и в а л д и с. Нет? Не Феликса?

Зинта качает головой.

Т а л и в а л д и с смотрит на девушку, хочет еще что-то сказать, потом уходит.

А у р е л и я. Если б я не сидела на кресле, я теперь… не знаю, что бы со мной при падении сталось…

З и н т а. Ваш голос, тетя Аурелия, сразу звучит приветливее, потому что опасность того, что я могла бы стать вашей невесткой, миновала… А судить со стороны гораздо легче… (Снимает с веревки фату, которую развевает ветер… Отпускает.)

Легкая белая газовая ткань как облачко взлетает и исчезает в направлении Огре.

Зинта возвращается в комнату.

А у р е л и я. Кто он такой?

З и н т а. Он?

А у р е л и я. Понимаю. Ты сказала это просто так, давая Таливалдису отказ, чтобы пощадить его мужское самолюбие…

З и н т а. Позавчера я чувствовала себя ужасно, вы не можете себе представить. К вам прийти мне было стыдно, к маме поехать тоже… Я вспомнила об одном своем однокласснике. Я после восьмого приехала в Огре, а он окончил среднюю школу и ушел в армию, вернее, на флот… Он мне писал… Я отвечала редко, когда уж совсем нечего было делать — в план он абсолютно не вписывался, из слишком большой скромно живущей семьи, такой тихий, нерасторопный…

А у р е л и я. Ты вдруг поняла, что… он?

З и н т а. Нет. Я только разыскала и перечитала все его письма… В них не было ни слова о любви, но мне стало тепло, так много там было хорошего, разве я могла это понять раньше? Я, со своим железным планом! Я почувствовала, что он самый близкий мне человек, и поехала к нему… Тетя Аурелия, когда самолет оторвался от земли, я спросила себя, что это, что я делаю, последний раз мы виделись, когда мне было шестнадцать, ему — семнадцать лет…