Приз для варвара (Тифани и Салюх)

Часть 5

Тифани

Я внимательно рассматривала ряды с высаженными мною семенами, то тут, то там ковыряя палкой. Ничего не взошло, только выделялась линия грядки в снегу, т. к. была больше присыпана рыхленной землёй, чем места рядом. Разочарованная, я продвигалась вдоль грядки, слегка разгребая землю несколькими веточками, но ничего не было видно. Конечно, здешние растения могут значительно отличаться от земных, могут же? Неужели снег победил меня? Но ведь он всё также является водой, а растения нуждаются в воде, чтоб расти. Я надела перчатку, стала на колени возле одной из маленьких насыпей, начала рыть. Там должно быть что-то. Если увижу хоть намёк на росток на одном из семян, то продолжу надеяться.

Я углубилась, возможно, на фут в снег и остановилась, когда увидела небольшие розовые усики на белом фоне снега. Ну, конечно же, это проросло одно из моих семян и пробивает себе путь через снег. Получилось! Возбуждённая, я сгребла снег снова в кучу, прихлопнула сверху и поднялась на ноги. Осталось дождаться Салюха и рассказать ему!

И, словно это мои мысли материализовались, на гребне холма появился знакомый мужской силуэт, несущий добычу. Он как-то странно шёл и я, отряхнув руки от снега, ринулась ему навстречу. Он ранен? Он движется так медленно. На какой-то момент я даже подумала, что это кто-то из пожилых ша-кхаев, однако я не могла перепутать рога Салюха, закручивавшиеся кончиками вверх или его длинные развевающиеся волосы с чьими-либо другими. Он тянул за собой мёртвого двисти, а одну руку прижимал к груди, и моё сердце забилось, словно молот. Ему нужен целитель? Но Майлак в другой пещере, а добраться туда займёт не меньше, чем пол дня.

— Салюх, ты в порядке? — Кричала я ему, проталкиваясь сквозь снег. — Я могу тебе помочь?

— Можешь, — согласился он и, поскольку я уже добралась до него, сунул мне в руки укутанный в плащ свёрток. — Эта проклятая штука кусала меня на протяжении всего пути.

Когда свёрток попытался выпрыгнуть из моих рук и сердито заблеял, я моргнула от удивления. Я сильнее сжала его и посмотрела на охотника.

— Что это?

— Малыш двисти. Его мать хромала и поэтому стала мишенью для моего копья. Но я не мог убить этого малыша. Я принёс его тебе.

— Мне?

— Да, тебе. — Он бросил копьё на землю, позволив тому провалиться в снег, и затем размял свою большую руку, растирая затёкшие мышцы. — О, он чувствует себя хорошо.

Я старалась не смотреть, как он растирал один из своих больших синих бицепсов, но… простите. У него большие бицепсы. Твёрдые. Существо в моих руках начало извиваться и моё внимание вернулось к нему.

— Я… что вы, ребята, обычно делаете с домашними питомцами?

— У Сессаха есть двузубик, которого он передаёт обратно в главную пещеру.

— И никто не пытается съесть его на обед? — Я не хотела бы привязаться к кому-нибудь, а потом прийти однажды домой и обнаружить, что кто-то жарит моего питомца.

— Я никому не позволю к нему прикоснуться. — Его слова прозвучали так смело, так уверенно.

Я почувствовала странный прилив тепла и улыбнулась ему.

Он немного нагнулся вперёд, чтобы приоткрыть голову существа и тогда два больших, голубых, сияющих благодаря кхаю внутри, глаза уставились на меня. Голова существа была маленькой, немного похожей на оленью, но покрыта вся безумной шерстью, подобно пастушьим собакам. И эта голова сердито проблеяла на меня.

Я рассмеялась, потому что это было и смешно и умилительно одновременно. Это всё было таким: и нос, и милые глаза и лохматая шерсть.

— Я уже люблю его.

Он издал мужской рык.

— Я рад, что угодил тебе.

— Это так мило, что ты думаешь обо мне. — Признала я. Здесь другие ребята меня постоянно одаривали различными полезными вещами, но сейчас вот впервые кто-то придумал подарить мне что-то столь… несерьёзное. Домашний питомец действительно нечто легкомысленное, несерьёзное в нашей ситуации, но я реально влюбилась в него, и мне очень приятно, Салюх оказался таим заботливым…внимательным.

— Спасибо тебе!

Его взгляд прожёг меня.

— Я думал о твоих словах, Ти-фа-ни.

Я вздрогнула. То, как он произносит моё имя, всегда заставляет меня думать, что он мысленно ласкает каждый слог, и это заставляет меня чувствовать такие вещи, которые я думала, уже никогда больше не испытаю.

Он сделал шаг вперёд, но не коснулся меня, зато теперь он был так близко, что наши лица почти касались бы друг друга, если бы находились на одной высоте. А так я уткнулась взглядом в бархатисто-синюю бахрому его жилетки, служащую нагрудным украшением. Малыш двисти в моих руках щёлкнул зубами, потянулся к его жилетке и начал жевать бахрому.

Я вдруг почувствовала, что покраснела, и меня бросило в жар, не смотря на то, что вокруг был этот вездесущий лёд.

— Моих словах?

— Ты хотела заняться… практикой на шкурах. — Своим пристальным взглядом он будто пригвоздил меня к месту. — Я хочу быть тем мужчиной, с которым ты будешь тренироваться.

Мои глаза широко распахнулись. Он… он хочет сделать то, что я предложила?

— Я думала, ты ждёшь резонанса?

— Я передумал. Я хочу доставить тебе удовольствие.

Я почувствовала, как вспыхнули мои щёки от этих его смелых слов.

— Э-э, вау. Это очень мило с твоей стороны. Но ты действительно не обязан делать это.

— Ты меня не поняла, Ти-фа-ни. Это моё решение. Много часов я думал о том, как прекрасно было бы касаться тебя, и я жажду сделать так, чтобы ты вскрикивала от удовольствия, а не от страха.

Все парни здесь говорили такое женщинам перед тем, как затащить их в свои меха? Ничего удивительного в том, что все человеческие женщины ходят вокруг с мечтательными выражениями на лицах. Я подавила желание обмахнуть себя и взяла поудобнее малыша двисти, извивающегося у меня в руках.

— Так как…сейчас?

Его брови сдвинулись вместе.

— Сейчас?

— М-м-м, ты хочешь попробовать сейчас? — Я чувствую себя глупо даже для того, чтобы по-нормальному спросить.

Понимание отражается на его лице и медленно расплывающийся, сногсшибательный оскал искажает его красивые черты.

— Ты согласна.

— Я что? Нет! Я только имела в виду, — я замолкла, растерявшись. — Знаешь что? Не важно. Я просто растерялась, потому что ты здесь и я здесь и…

— И ты согласна, — снова перебил он меня с довольным видом. — Это хорошо. Мы станем очень неистовыми вместе, Ти-фа-ни.

О Боже, твоими бы устами.

— Если ты так говоришь, — еле слышно ответила я.

— Сегодня не годится, — сказал он.

— Нет? — Почему я чувствую, что меня это расстроило?

— Тебе нужно позаботиться о малыше, — сказал он и вытянул часть своей бахромы изо рта, всё ещё грызущего её двисти. — Он голоден. И я должен доставить вот это в пещеру своей матери, чтобы она обработала и приготовила мясо. — С этими словами он указал на тушу, лежащую возле его ног.

— Оу, конечно. — Да, Тифани. Где твои мозги? Хотя, я знаю, где мои мозги. Ты просто помешалась мыслями на том, что СОБИРАЕШЬСЯ ЗАНЯТЬСЯ СЕКСОМ С ЭТИМ БОЛЬШИМ ПАРНЕМ. Я была и смущена, и в то же время во мне проснулось некоторого рода любопытство.

— Когда мы встретимся, чтобы я смог доставить тебе удовольствие?

Я моргнула. Он оставляет это на моё усмотрение? Эта расстановка… хитра. Потому что я могу сказать, что хочу получить оргазм к полудню, например, если это тебе подходит. При условии, что я кончу, конечно. При условии что я не сбегу, крича. При условии, что я не струшу полностью раскрыться.

Происходящее в определённом роде пугает меня — что я должна принять решение. Это означает, что я даю толчок всему, что происходит. Это хорошо, конечно, но и пугает. Что, если это вызовет во мне страх и я выкину какой-нибудь номер? Что, если я вообще не смогу возбудиться? Я внутренне напряглась и посмотрела на Салюха. Он смотрел на меня из-под тяжёлых полуопущенных век со страстным захватывающим выражением на лице.

Как-то я засомневалась, что с этим парнем может быть скучно.

— Завтра, я думаю? Где-нибудь уединимся. — Не хочу, чтобы наша предстоящая вечеринка произошла в главной пещере. Это должно быть тайной. — Есть ещё какое-нибудь место, куда мы могли бы пойти, чтобы не посвящать всех? Единственное подходящее место поблизости, которое я знаю, это пещера, в которой обрабатывают кожу, но тамошние ароматы как-то не способствуют тому, чтобы наслаждаться сексом.

— Я знаю одну пещеру на расстоянии где-то часа отсюда. Она небольшая, но вполне соответствует нашим потребностям. Я захвачу меха. — Он торжественно кивнул. — Чтобы тебе было тепло.

Ну, теперь уже нет никакого способа отвертеться, не так ли? Не тогда, когда этот большой мужчина смотрит на меня сверху вниз столь пристально и размышляет над тем, как мне угодить.

— Я не хочу никого посвящать в то, что мы будем делать, ок?

Его брови нахмурились.

— Ты не хочешь, чтобы они узнали, что я с тобой?

Я покачала головой.

— Понимаешь, у людей подобные вещи… постельные забавы… мы предпочитаем оставлять в секрете. — Я слышала, что ша-кхаи не такие, как мы, что меховые забавы среди одиноких незамужних женщин не являются чем-то… неприемлемым, но здесь-то такие одинокие женщины редкость, и я не буду им уподобляться. К тому же, тут у меня ещё четыре парня, которые следят за каждым моим движением, и я не хочу, чтобы даже один из них узнал об этом или у него взыграли собственнические инстинкты. Это будет ужасно. — Если кто-нибудь спросит, мы идём собирать травы, ладно? Это будет нашим кодовым словом для занятий.

— Код-слова, — повторил он. — Я не знаю, что это.

— Это такой секретный термин, который ты используешь. Т. е., когда я скажу, что хочу пойти собирать травы с тобой…

На него снизошло озарение.

— Это будет означать, что ты хочешь быть удовлетворённой.

Все эти его выражения об "удовлетворении" совсем выбивают меня из колеи.

— Да. Мы будем уходить именно для этого.

— Есть ещё какие-нибудь человеческие ограничения, о которых я должен знать? Другие секретные слова?

Ну, презервативы, например, но он ведь не сможет зачать мне ребёнка, пока не срезонирует, так что остальное не имеет значения. И нет ничего на этой планете, по крайней мере, я не знала о таком, что могло бы быть использовано как смазка — и ничего, что так или иначе поспособствовало бы более комфортному проникновению.

— Я не могу сейчас подумать обо всём.

Он снова торжественно кивнул, продолжая сверлить меня глазами.

— Я отнесу туда меха этой ночью, так что не возникнет ни у кого вопросов, зачем мы берём их, отправляясь собирать травы.

— Отличная мысль. — Я вытерла потёк крови с его руки и почувствовала, что меня охватывают какие-то странные ощущения, когда я прикасаюсь к парню. — Думаю, тебе стоит искупаться.

Он кивнул, согласившись.

— Это будет частью моих приготовлений к сбору трав.

— Отлично. — Я указала на пещеру. — Я, пожалуй, хм, вернусь. Свёрток в моих руках зашевелился, пытаясь вырваться.

— Я тоже. — Он снова мне кивнул. — Значит, завтра?

— Завтра. — И опять я почувствовала, как краснею.

Завтра всё изменится.

***

Это так здорово, что у меня есть малыш двисти, который отвлекает меня от приготовлений к завтрашнему действу. Я очень нервничаю, но благодаря тому, что мне нужно проявить заботу о своём новом питомце, я не трачу слишком много времени на мысли о Салюхе. Фарли совершенно очарована им. Всего пять минут назад она заявила, что хочет такого же, — к большому огорчению её матери. Другие же ша-кхаи просто недоумевают, зачем мне держать этого питомца.