Приз для варвара (Тифани и Салюх)

Да, было. Я всё ещё был отвлечён мыслями о Ти-фа-ни. Я выдернул своё копьё из земли.

— У меня проблема, Хэйден.

— Согласен. Тебе нужно работать над меткостью. — Он выдернул своё копьё из двисти и наклонился, чтобы перерезать тому горло и дать стечь крови.

Я рассмеялся.

— Если бы только это меня беспокоило.

— Это должно тебя волновать. — Сказал он кисло.

— Я беспокоюсь о своей подруге.

— Э? — Он оторвался от перерезывания горла и, прищурившись, посмотрел на меня. — Ты срезонировал?

— Ещё нет. Но я сделаю это.

Он фыркнул и повернулся обратно к трупу.

— Глупости.

Я сжал кулак и дотронулся им до своего сердца.

— Я знаю: Ти-фа-ни моя. Я чувствую это душой. Это лишь вопрос времени — дождаться отклика своего кхая.

— Это ты так говоришь. — Голос Хэйдена был полон недоверия. Он вспорол брюхо животного и начал его потрошить. После того, как он закончит освежёвывать тушу, он привяжет её к своему копью и отнесёт в пещеру, чтобы другие смогли использовать его добычу, а потом он вернётся, чтобы проверить свои ловушки. Хэйден охотится без устали, дольше, чем кто-либо другой из племени. Я думаю, это в некотором роде из-за того, что он хочет сбежать от своих собственных мыслей.

— Я сказал, это будет.

— Тогда в чём проблема? Я не знаю, как заставить кхая петь.

Я опёрся на копьё.

— Ти-фа-ни была… ей причинили боль. Она не хочет мужских прикосновений. — Он озадаченно посмотрел на меня, и я объяснил ему ситуацию настолько, насколько я сам понимал её. Те, кто притащили её сюда, брали её без разрешения и теперь другие мужчины пугают её. Вот почему она хочет попробовать заняться со мной сексом. Всё это время брови Хэйдена были сдвинуты вместе, отчего казалось, что он свирепо смотрит на меня.

— Женщина, которую ты хочешь, приглашает тебя в свою постель, а ты проводишь день, болтая тут со мной?

Он не понимает, о чём я беспокоюсь.

— Я берёг себя для резонанса. Я хотел, чтобы она знала, что она моя навсегда, прежде чем коснусь её. Но сейчас я переживаю, что если я к ней притронусь, а её реакция будет негативной, это не скажется положительно на наших отношениях. Я переживаю, что резонанс возьмёт надо мной верх и я сделаю ей больно.

Хэйден покачал головой.

— Так возьми её и заставь её извиваться и кричать. Ласкай её языком долго и упорно, пока она не забудет обо всём остальном.

— Но… резонанса нет. Ещё нет. — Я потёр свою грудь, заставляя кхая пробудиться. Я твёрдо верил в то, что я стану резонансом для Ти-фа-ни и никто другой, но какая-то маленькая часть меня всё же сомневалась. — Что, если я доставлю ей удовольствие, а потом она почувствует резонанс к кому-нибудь другому?

— Тогда она срезонирует к кому-нибудь другому, — отрезал он. — Я думал, ты уверен, что она должна стать твоей парой.

— Я уверен. Но не знаю, чувствует ли это мой кхай. Я… не хочу получить её для того, чтобы потом потерять. — Эта мысль убивает меня. Я должен желать ей счастья, если она почувствует резонанс к другому, но для меня это станет трагедией. — Что, как ты думаешь, я должен делать?

— Я думаю, что ты должен прекратить сотрясать воздух болтовнёй и начать действовать. — Он встал, вытирая руки. — Ты хочешь касаться её?

— Больше, чем что-либо другое.

Его взгляд был тяжёлым.

— И она предложила себя тебе? Не смотря на свои страхи?

Я кивнул.

Лицо Хэйдена было жёстким и непримиримым. Его челюсти сжались и он огляделся вокруг, прежде чем сфокусировать на мне свой твёрдый, сверкающий взгляд.

— Тогда почему ты колеблешься, Салюх? Бери то, что ты хочешь и не задавай вопросов. Наслаждайся каждым мгновением, когда прикасаешься к ней. Рассматривай это как подарок. Если ты её не возьмёшь и потеряешь её, ты всегда будешь сожалеть об упущенном моменте. — Его голос дрогнул на последнем слове и он отвернулся, снова опускаясь к свежеубитой туше. Его руки двигались быстро, как если бы он дал им задание обогнать его мысли. — Не оставь себя ни с чем.

Ему больно внутри. Я мог сказать это по его позе и жёсткости движений. Я знал, что он думал о том времени, когда у него был резонанс, но он потерял свою пару до того, как смог быть с ней. Сожалеет ли он об этом ежедневно? Мучается ли одиночеством? Он друг и я ненавижу то, что он так несчастен. Я протянул руку и коснулся его плеча.

— Ты знаешь, там есть ещё одна женщина, у которой нет пары.

Он скинул мою руку со своего плеча и впился в меня своими полными ярости глазами. Его голос приобрёл смертельно опасную окраску.

— Это всё не для меня.

Я смотрел на него, шокированный этой вспышкой.

Хэйден закрыл глаза и слегка качнул головой.

— Оставь меня в покое, Салюх. Иди и займись своей женщиной. — Он отвернулся и снова занялся тушей.

Я смотрел на него ещё некоторое время, затем развернулся и пошёл прочь. Совершенно очевидно, что сейчас ему не нужна моя компания. Он хочет побыть наедине со своими воспоминаниями и ненавистью к себе. Но я ещё не готов вернуться в пещеру. Вернуться в пещеру с пустыми руками в то время, как другие мужчины будут хвастаться своими успехами в соревнованиях? Я так не могу. Так что я продолжил выслеживать стадо двисти, поднявшись на холм и спустившись в следующую долину. Ещё есть время до тех пор, пока солнца-близнецы не сядут, так что я не тороплюсь. Когда я снова нашёл стадо, я стал осторожно обходить его кругом, чтобы ветер не известил их о моём присутствии. Если я метну копьё и снова промахнусь, кто-то останется голодным. Я должен быть осторожен. Я присел очень низко, чтобы снег скрыл меня и стал ждать, пока двисти забудут о моём присутствии.

Все мои мысли снова были о Ти-фа-ни, её тёплой коже и хрупком теле. Как изящно она двигается. Если я закрою глаза, то могу представить, как её запах обволакивает меня. Как же это было бы хорошо — иметь возможность касаться её? Облизывать её сладкое тело и доставлять ей удовольствие? Я слышал пары, совокупляющиеся по ночам, и знаю, что это очень важно — уметь доставить удовольствие своей женщине более, чем один раз. Я ничего не хочу больше, чем доставлять ей удовольствие своими прикосновениями. Мой член снова встал от этих мыслей, и я захотел достать его из штанов и погладить его, доставляя себе тем самым удовольствие, думая о ней. Но я не буду. Потому что я собираюсь сберечь всё, чем я полон, для неё.

Я собираюсь взять её, ответив на её предложение. И не имеет значения, что между нами нет резонанса, и что ещё четверо соревнуются за её внимание.

Она моя и настало время заявить на неё своё право.

Взбодрённый, я медленно поднялся на ноги и двинулся по направлению к стаду. Они уже отошли на небольшое расстояние, их движения были лёгкими и бесстрашными. Я окинул взглядом стадо, приметил для себя наиболее лёгкую добычу. Слабых особей я оставил без внимания, потому что больное мясо не хорошо употреблять в пищу. И я не стану убивать самого здорового самца или кормящую мать, потому что племя двисти должно пополняться молодыми особями, чтобы служить нам пищей и в следующем году. Мой взгляд выхватил мохнатую кобылу в задней части стада. Возле её бока был малыш, небольшой и блеющий. Одно копыто самки было приподнято над снегом и, когда стадо снова пришло в движение, я увидел, что она хромает и движется медленнее других.

Она и её детёныш станут лёгкой добычей для хищника, охотящегося на этой территории. Она будет отставать от стада, которое могло бы обеспечить ей некоторую безопасность, и снежные коты догонят их и разорвут на куски. Сегодня они станут моей добычей. Я приготовил копьё, но потом притормозил. Мой взгляд снова остановился на детёныше. Он был небольшим и молоденьким и я вспомнил слова Ти-фа-ни. Ей нравятся двисти. Они напоминают ей тех животных, которые были у неё дома.

Я подумал о Сессахе и его маленьком двузубике, которого он возвращает обратно в главную пещеру. Это практически ручной зверёк, снующий с рук на руки в надежде получить ласку. Для меня он некрасивый и жирный, но Сессах обожает его.

Малыш двисти блеял возле матери, ища вымя. Самка, хромая, переступала с ноги на ногу, отгоняя малыша прочь. Она не будет его кормить, потому что её нога доставляет ей страдания, а он носится вокруг неё, издавая голодные звуки.

Низко пригнувшись к земле, я подкрался к матери и малышу. Мои движения были медленными и терпеливыми, и поэтому понадобилось много времени, прежде чем я подкрался достаточно близко, чтобы метнуть копьё. Остальные особи в стаде отошли дальше, и хромая самка до сих пор находиться позади всех, а её детёныш ревёт от голода.

И я вскочил, подавшись вперёд. Стадо двисти разбежалось в панике, стуча копытами и сердито блея, убегая из долины. Хромая самка пытается следовать за ними, но она не может двигаться быстро. Я в состоянии быстро её нагнать и я метнул своё копьё с близкого расстояния прямо ей в шею. Хлынула кровь и самка замертво упала на землю. Пока я шёл к своей добыче, малыш, блея, нарезал круги по снегу рядом с телом, пугаясь запаха крови. Поскольку он не ушёл, и стадо также не вернулось за ним, я принял решение. Я быстро освежевал тушу и, когда всё было готово, огляделся в поисках малыша.

Он стоял неподалёку на тонких, шатающихся ножках, мигая своими ярко-голубыми глазами. Снова заблеял и отбежал на несколько шагов, но затем кругами стал подбираться обратно к телу своей мёртвой матери. Очень медленно я снял свою накидку и, держа его подальше от своего тела, ползком направился к малышу двисти.

— Иди сюда, малыш, — напевал я. — Ты будешь замечательным подарком для моей Ти-фа-ни.

Он фыркнул на меня и испуганно встал на дыбы.

Я продолжал двигаться медленно и, пока малыш не сбежал, накинул свой плащ сверху на него, аккуратно схватив малыша за мех. Тогда он заревел и куснул меня за руку, — в тот момент, когда я заворачивал его, беря под руку. Он кусается, потому что в панике. Дыхание с шипением вырвалось из меня, когда его крошечные зубки вонзились в мою голую кожу.

Шипя, я дышал и старался держать его как можно крепче, зажимая ногами. Маленькое создание брыкалось и снова укусило меня, но я не выпустил его.

— Ты для моей пары. — Сказал я ему. — Для тебя будет лучше вести себя хорошо, потому что нам предстоит долгий путь домой.

Он лишь жалобно проблеял в ответ.

Управиться с двумя такими ношами было непростой задачей, потому что мёртвое тело его матери было громоздким и тяжёлым, а малыш извивался и сердился. В конце концов, мне удалось привязать за ноги тело матери к своему копью одной рукой — второй рукой я удерживал пойманного малыша — и подкинуть его выше на руку. Малыша же я прижимал к груди, не обращая внимания на то, что он начал жевать мои волосы.

Если ему так необходимо что-то кусать, пусть кусает мою гриву.