Надежда Пигмалиона

Северус снова коротко кивнул.

— Тогда-то я и понял! Вообразите себе Смерть, отдающую свое всеведение дочери, чтобы защитить её от ошибок? Чего не сделаешь ради любимого дитя? Но дочь умирает от горя в одиночестве, а внучка, жаждущая захватить чудесный дар, оказывается убита. Как вам ирония? Мы все так часто делали из живого мертвое, что мертвое наконец решило стать живым.

— Но отчего же вы не сказали обо всем этом своим друзьям?

— О, они знали! Но кого это останавливало? Им понадобилось очень немного времени, чтобы научиться получать удовольствие от чужого позора и слабости. Всего два дня. Ну, а вы теперь боитесь?

— Нисколько.

— Это хорошо. Хорошо, — повторяет гость. — Но знаете, поговорив с вами теперь, я вижу, что зря затеял это. Вы не бойтесь, я теперь не пойду туда. Я вообще больше сюда не приду, чтоб не беспокоить вас. Свежеет. Чувствуете? Будет дождь. Ну, прощайте!

Он жестом приманил из травы палочку и, спотыкаясь, побрел куда-то на запад и скоро скрылся во мраке.

Начался дождь.