Пациент Х

Гарри и Рон, погруженные в разговор, удивленно оглядывались. Кажется, они тоже не понимали, что означают озадаченные лица.

Мафальда Хопкинс потребовала тишины в зале и приказала:

— Введите обвиняемого!

Большая, тяжелая деревянная дверь отворилась, и еще шесть авроров вошли в зал. Посредине ступал заключенный, от взглядов любопытной толпы его закрывали мощные тела авроров. Можно было рассмотреть лишь черную мантию, надетую на высоком мужчине, чье лицо казалось неправдоподобно размытым и чьи черты даже при пристальном взгляде не было возможности рассмотреть.

Прозвучал высокий женский крик, и одна волшебница потеряла сознание. Гарри и Рон приподнялись на цыпочки.

— Ты его видишь? Что случилось с женщиной? — спрашивал Гарри, протирая свои очки краем мантии, кажется, полагая, что именно они стали виной тому, что он не мог узнать подсудимого.

— Нет, ничего. Как будто он в тумане. Все размыто, — ответил Рон разочарованно, усиленно пытаясь что-то разглядеть, но видя между аврорами только размытый силуэт.

Еще один панический крик, затем еще один. Несмотря на то, что заклинание тишины делало невозможными громкие звуки, их все равно было слышно. Напряжение в зале, казалось, можно было резать ножом.

Обвиняемый и его надсмотрщики наконец достигли стула и развернулись к судейской ложе. И в мгновение, когда авроры, окружавшие подсудимого расступились, становясь в круг со своими коллегами, заклятие, рассеивавшее внимание и не дававшее увидеть лица пленника, спало. Контуры тела постепенно обретали четкость, черты лица проявлялись.

Там, высокий, в черной мантии, белый и даже будто светящийся, стоял человек, которого боялись больше всего на свете. Опаснейший темный маг, неназываемый, тот, чье имя страшились даже произнести. Лорд Волдеморт.

Паника волной прокатилась по залу. Стулья перевертывались, многие упали на землю, стараясь скрыться, помещение мерцало от вспышек, вызываемых не заклинанием, а камерами, когда журналисты фотографировали так, будто от того, успеют ли они сделать снимок, зависят их жизни.

Без сомнения, Рита Скитер и Ко уже сегодня выпустят фотографии и статьи, которые еще до наступления завтра опубликуют. Чтобы вся страна, весь мир мог узнать, что тот, кого все считали мертвым, сидел сейчас, прикованный незримыми заклинаниями к стулу.

Смертельный страх наполнял зал, цеплялся, как заразная болезнь, ко всем, чей взгляд хоть раз скользнул по поражающему своей белизной и непохожестью на других представителей рода людского мужчине. Все, все без исключения в панике царапали и скребли карманы своих мантий, забывая в своем испуге, что их оружие, их волшебные палочки не с ними. Всего один мужчина, связанный и окруженный тридцатью шестью стражами, нагнал на сотни людей чувство абсолютной беспомощности и страха.

Лорд Волдеморт стоял прямо, с высоко поднятой головой, усмехаясь с превосходством, и казался очень позабавленным мерами предосторожности и страхом, вызванным его присутствием. Впрочем, то, что люди при его появлении впадали в панику, по-видимому, не было для него в новинку.

Руки, магически связанные за спиной, тридцать шесть палочек, направленных на него — все это, казалось, ни малейшим образом его не беспокоило. Его взгляд производил на Гермиону впечатление чего-то чужеродного, она не привыкла видеть Риддла таким. Сейчас это был именно тот темный маг, которого она так желала уничтожить всего несколько месяцев назад. Именно так он выглядел во время битвы за Хогвартс в тот памятный день.

Какими-то невозможными и нереальными казались воспоминания об истощавшем, беспомощном Риддле, с которым она столкнулась в мае, и еще более нереальными — о том, который учил ее магии, стал наставником, который радовался за успехи ученицы, стал мужчиной, который… Щеки Гермионы вспыхнули. Сейчас в нем не было ни единого намека ни на слабость, ни на способность вызывать по отношению к себе какие-либо эмоции, кроме страха, ненависти и, возможно, преклонения.

Видимо, он уже смирился со своей судьбой, к тому же был слишком горд, чтобы показать слабость при своём последнем «выступлении».

Взгляд Гермионы переместился к семье Малфоев. Нарцисса, панически вскрикивая, отступала — насколько это было возможно — назад, обхватив Драко руками, стискивая его и пытаясь прикрыть собой. Хорек же, белый как мел и полностью лишенный привычной спеси, даже не возмущался тем, что она вела себя по отношению к нему, как к ребенку. Серо-голубые глаза Люциуса встретились с красными, как тлеющие угли, очами Хозяина, его взгляд зацепили, прожгли эту связь… И Люциус сломался, его ноги подкосились, и он тяжело рухнул вниз.

Старая волшебница, видевшая, как старший Малфой упал, на удивление быстро выпрыгнула со своего места, забралась на стул и закричала, показывая вытянутым пальцем на обвиняемого:

— Он убил его!

Впрочем, спустя всего пару мгновений Люциус снова пришел в себя и с помощью жены и сына поднялся на ноги. Волдеморт вознаградил это маленькое представление пренебрежительно-ехидной усмешкой. Его взгляд с темным удовлетворением скользнул по трем Малфоям, а губы скривились, будто он произносил издевательское приветствие. Гермиона знала этот взгляд, если бы не авроры, окружавшие Лорда, Малфои недолго бы задержались на этом свете, и их переход в лучший мир был бы очень мучительным. Но почему Малфой-старший упал? Волдеморт же не мог… Да нет, это было невозможно.

У Риддла не было защитника. Маленькая деталь, которая отличала маггловские суды от магических. В волшебном мире не было адвокатов, лишь обвинители. Существовали советники, которые могли давать рекомендации и предоставлять определенную помощь до суда, но вот в зале обвиняемый всегда стоял один. Не удивительно, что обвиняемые автоматически становились приговоренными.

Лицо Волдеморта, так напоминающее змеиное, медленно поворачивалось, он обводил взглядом присутствующих, выискивая знакомые лица. Издевательски улыбаясь, Риддл кивал бывшим жертвам. Когда же его взгляд дошел до Гермионы, ухмылка застыла. Грейнджер сглотнула, чувствуя, как краска разливается на ее щеках, одно мгновение она раздумывала, что делать, а потом просто ободряюще улыбнулась и кивнула своему плененному другу. Пару мгновений он с нечитаемым выражением лица глядел прямо на нее, потом его тонкие губы скривились, беззвучно произнося «Гермиона», а затем его глаза на долю секунды закрылись. Когда они открылись, в центре зала снова стоял Лорд Волдеморт, жестокий и бесчувственный темный маг.

Вряд ли кто-то заметил эти краткие мгновения, только Гарри и Рон успели поймать странный обмен взглядами между ненавидимым колдуном и их подругой. Их рты округлились в беззвучном «О», и Гермиона поняла, что они раскрыли ее секрет. Непроизвольно дернувшись в сторону, они отодвинулись от Грейнджер. Им было необходимо время и пространство, чтобы в полном масштабе осознать всю ситуацию.

Рон закашлялся, его лоб пошел складочками, явно свидетельствуя об усиленном мыслительном процессе. Неверяще, словно она была какой-то странной иллюзией, Рон переводил взгляд с подруги на Волдеморта, который уже не смотрел на них, и обратно. Потом он с просящим выражением уставился на Гарри. Поттер массировал свой шрам. Связь, конечно, уже была разорвана, но, по-видимому, подсознание играло с ним злую шутку, и при одном взгляде на своего заклятого врага награждало фантомными болями. Он не мог отвести глаз от человека, который определил всю его жизнь. Лорд, чувствуя этот неотрывный взгляд, снова повернул голову к ним и с широкой, акульей улыбкой поприветствовал Мальчика-который-выжил.

Гермиона сглотнула, лихорадочно подыскивая слова, хотела извиниться, объяснить, но ни звука не желало срываться с ее губ. Ребята сидели, словно громом пораженные, задумчивые, не замечая ее жалких попыток.

— Сейчас я понимаю, — наконец произнес Гарри. Полным упрека и обвинения взглядом он смотрел на подругу. Поттер не стал кричать на Гермиону или упрекать ее, и это было еще тяжелее выносить. Рон трусил головой, все еще отказываясь принять этот факт измены, а затем поднялся и поменялся местами с Гарри.

Мальчик-который-выжил все так же потерянно смотрел на мужчину, уничтожить которого было его предначертанием. Темного Лорда, который сейчас издевательски нашептывал ему что-то. Не слышно для всех остальных, но — Гермиона знала по собственному опыту — наверняка угрожающе, четко и близко звучали слова Волдеморта в голове Поттера.

Широкоплечий светловолосый аврор постучал палочкой Риддла по плечу. Контакт между Гарри и Лордом оборвался. Какое-то короткое мгновение казалось, что Гарри собирается развернуться к Гермионе, чтобы обрушить на нее тысячу вопросов, но потом он застыл и вместо Грейнджер повернулся к Рону.

Грейнджер вздрогнула всем телом и сжалась на своем месте. «Ты знала, что так будет», — шепнул голос подсознания в ее голове.

Несколько минут потребовалось служителям закона и заклинаниям тишины на то, чтобы побороть панику в зале в такой степени, которая требовалась, чтобы толпа снова смогла обратить свое внимание на обвиняемого. Магически усиленный, но, без всякого сомнения, лишенный уверенности и спокойствия голос обратился к темному Лорду.

— Вы — Том Марволо Риддл? Рожденный тридцать первого декабря 1924 года в Лондоне?

— Да, я когда-то носил это имя, — кивнул Волдеморт.

Волшебница-обвинитель избегала прямо смотреть Лорду в глаза и спросила, отводя взгляд:

— Том или Томас?

Волдеморт усмехнулся и медово-елейным тоном ответил:

— Просто Том.

Шеклболт поднялся, беря слово:

— Верно ли, мистер Риддл, что миру вы лучше известны под псевдонимом Лорд Волдеморт?

Волдеморт снова кивнул, он казался скучающим.

— Все верно, я взял себе это имя еще в школе, — прозвучал высокий, пронизывающий, словно ледяной ветер, голос. Мурашки выступили на телах присутствующих от звука этого голоса. Кингсли старался выглядеть уверенно и авторитарно, но в присутствии Волдеморта как-то весь съеживался. Возможно, он сейчас думал о том, что в Большом зале у него, Макгонагалл и Флитвика не было ни единого шанса выстоять против Лорда Волдеморта, несмотря на то, что они принадлежали к числу самых сильных волшебников на континенте.

— Мистер Риддл, я сообщаю вам, что суд не намерен принимать этот псевдоним. Он выбран вами самостоятельно без какого-либо правомерного основания и ассоциируется с многолетним террором, который уже позади. — При этих словах змеиная усмешка скользнула по тонким губам Волдеморта, а затем он с самым скучающим видом поглядел прямо Шеклболту в глаза. — С-суд, — с заиканием продолжил волшебник, безуспешно стараясь сохранить иллюзию бесстрашия и уверенности, — не принимает его. В продолжении всего процесса вас будут называть «мистер Риддл».

Кингсли вытер вспотевший лоб платком перед тем, как продолжить.

— Известно ли вам, мистер Риддл, что со времени Битвы за Хогвартс вы считались мертвым?

— Да, — прохладно согласился Лорд, — припоминаю что-то такое.

— Значит, сейчас я объявлю народу, почему. — Кингсли — этому широкоплечему чернокожему мужчине — потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями, а затем он озвучил обстоятельства, которые привели к необходимости тайны: — После того, как вас поразило выпущенное вами заклинание, люди посчитали вас умершим. Вы же каким-то чудом выжили. Но это было решено держать в тайне, чтобы не дать вам возможности вызвать внимание к своей персоне или призвать сторонников. Ваше текущее место пребывания останется в секрете, и никому не будет позволено распространяться на этот счет, тем более в интервью.