Женить нельзя помиловать

— Не трожь, малявка, я в печали, — надавил на жалость Малфой, но плеснул валерьянки в чайное блюдце и подсунул коту. Травиться в одиночку — не в характере чистокровных.

— Если перевести мой возраст на человеческие годы — мы ровесники, — Живоглот гордо распушил своё достоинство — хвост. — Поэтому прими несколько советов: не пей сомнительных лекарств, не повышай градус и не смешивай магловское с магическим.

— Кто посмел мне, Малфою, магловскую дрянь подсунуть? Ну, держись, аптекарская пиявка, я тебе покажу, как шутки надо мной шутить!

— Да ладно тебе, — завёл старую шарманку кот. — Хорошо же сидим. Да и неплохо зашло, нервный вы наш...

— Не учи учёного, — оборвал тираду неблагодарный слушатель. — И вообще, почему ты разговариваешь? — Люциус устало потёр виски — дело пахло керосином. Ему срочно надо в Мунго.

— Я ж объяснял — совесть я твоя, — усмехнулся полукнизл, вылизывая блюдце валерьянки, — вот ты меня и слышишь. И не связывался бы ты с пройдохами из Лютного: отравят раньше времени. А всё потому, что нельзя препятствовать свадьбе Гермионы! Ну, женится сынок, ничего страшного не происходит. А там, глядишь, внуки пойдут...

— Внуки? — от подобной перспективы Люциус попытался встать, но рухнул обратно в кресло и выпил ещё целую рюмку успокоительного. — Сдаётся, это Грейнджер на меня глюки натравила. Вот зараза!

— Напраслину наводишь, — Живоглот сел столбиком и лихо оттопырил усы, — нужен ты Гермионе, как мне седло. А нечего запрещённые зелья с магловской валерьянкой на спирту хлестать! Это признак идиотизма и... алкоголизма. Смирись уже. Ты мужчина или истеричка, лорд Малфой?

«Лорд Малфой» стоически снёс оскорбление — просто задремал на пару минут. Но кот не дал щедрому собутыльнику уйти в нирвану и разбудил дружеским укусом в кончик аристократического носа.

— Не спать, — верещал Живоглот, — мы ещё к консенсусу не пришли.

— Сапоги уже сними, — выдал Люциус, фокусируясь на лохматом глюке, — нечего совести в обуви по столам лазить.

— Сапоги? Какие сапоги? — тот оглядел собственную тушку, но, конечно же, ничего кроме шерсти не обнаружил. — Закусывать надо!

Понемногу полукнизл начал соображать — Малфой намешал снадобий и видит галлюцинации. И протянул собутыльнику канапе с чёрной икрой. Фуа-гра кот уже давно схомячил в одну харю.

— Ты зачем предка съел? — вдруг крикнул Люциус, делая грозное лицо.

— Никого я не ел. Я кот, а не людоед, — тихо, как маленькому, объяснял Живоглот. — И в сапогах мы, полукнизлы, таскаемся только подшофе.

— А мой — людоед, тссс... Никому. Понимаешь? — Люциус лгал, но сознаваться, чем питался постыдный предок на самом деле не хотелось. Даже спьяну.

— Договорились! Только ты Гермиону не обижай, а? Она хорошая, зверей любит. Особенно лягушек.

— Мой сынок тоже любителем экзотики оказался, — пожаловался Люциус и поинтересовался: — Ты меня уважаешь? — дальнейший диалог крутился вокруг двух тем: свадьба и восхищение друг другом.

С точки зрения Люциуса, мохнатая совесть оказалась вполне подходящей компанией: глупостей не болтает, разговор поддерживает и с рассветом, если верить логике, испаряется до следующей пьянки.

Живоглот не стал разубеждать собутыльника, что он не глюк, а вполне живое существо. Подумаешь, говорящее... У каждого свои недостатки.

Эх, если бы эти двое знали, какой скандал ожидает их ночью! Точнее, в полночь…

* * *

— Так что ты там про кольцо говорил, злыдня уважаемая? — промурлыкал Живоглот, слушая разглагольствования Люциуса, но к его удивлению, Малфой-старший, похоже, его понял.

Или только так показалось? Вот до чего доводит человека вредное для здоровья времяпровождение.

— Заткнись, Живо…дёр! Я не собираюсь тебе отчитываться. Моё кольцо — что хочу, то и… хочу! — громко продекларировал Люциус.

Почти сразу дверь в библиотеку распахнулась, и хозяин поместья стал невозмутимо взирать на новоиспечённых гостей, нарушивших не только покой, но и странное веселье. Нет, раньше бы хозяин Малфой-мэнора устроил скандал, но успокоительное в крови зашкаливало. Воображаемый кот почти перестал болтать: только лениво промяукал.

Люциус гордо поднялся с кресла и, собирая остатки аристократизма после принятого на грудь, уставился на нежданных визитёров:

— Поттер… Уизли… О, и вы здесь, невестушка! Как я полагаю, вам не Драко нужен. А я…

Гарри попытался сосредоточиться на плане. Захлопнул дверь, на автомате накладывая на библиотеку заглушающие заклинания.

«С кем это Люциус разговаривал? Что, с чужим котом? Нервы сдают…»

— Вот пришли поинтересоваться накануне торжественного мероприятия… Совесть вас, мистер Малфой, не мучает?

Такая постановка вопроса даже рассмешила, Люциус взглянул на Живоглота с ухмылкой. Тот, опасаясь расплаты, бросился в сторону хозяйки. Потёрся о ноги…

Фрр, мяу! Муррр! Пш… — что означало: «Забыла ты меня, Гермиона, в этом рассаднике порока и царстве разврата. Вот и гуляю, с кем попало!»

— А вас, мистер Поттер? Героическое самомнение не донимает? Что вам угодно в столь поздний час в моём доме?

— Родовая реликвия. Кольцо верности, — ответил за Гарри Рон. — Которое чудесным образом испарилось накануне церемонии прямо из Мэнора.

— Как… испарилось? — Малфой-старший оторопел и машинально поискал глазами успокоительное. — Когда?!

— Не стройте из себя невиновного, Люциус! — выпалил Гарри. — Как-то вы слишком уравновешены для такого известия. Кража в столь уважаемом семействе разве не скандал? Что вы делали последние несколько часов? Отвечайте! Неужели вся защитная магия оказалась бесполезной? Почему вдруг? У вас есть алиби?

— Есть, простите, что? — надменный собеседник отказывался сознаваться в содеянном, не понимая, о чём идёт речь. Или прикидывался.

— Что за алиби, Гарри? — прошептал Рон, и тут же получил тычок от Гермионы. — Чего?

— Ничего… — тихо раздалось в ответ. От неё же.

— Постойте, вы что, обвиняете… меня?! — Люциус в гневе повысил голос до непередаваемых высот и схватил бутылочку с зельем. Ещё неприятностей с аврорами не хватало! — Вместо того, чтобы искать похитителя…

— А мы его уже нашли! — выкрикнул Рон. — Пара капель сыворотки правды — и всё.

— Да неужели? А это законно? — язвительно поинтересовался Малфой-старший.

— Нет! — громко произнесла Гермиона. — Рон, у нас нет доказательств…

— Зато основания имеются. Как говорится, ищи, кому выгодно. Да, мистер ненавистник маглорожденных?

— Кольцо — моё, и, следовательно, позаимствовать его на время — не значит украсть, не так ли? — Люциус, очевидно, решил пригвоздить обвинителей по-своему.

— Так, — согласился Гарри. — А что скажет на это ваш сын? Обрадуется?

— А он ещё не знает? — удивился Люциус. — И почему? — он гневно уставился на Грейнджер.

— Потому что он не поверит в вашу невиновность, — прошептала Гермиона. — И пока я не уверена…

— А я — да, — твёрдым голосом перебил её Рон. — Больше некому! Защитная магия признаёт только Малфоев. Я прав? Или я что-то не так понял, Гермиона?

— Не только… Теоретически…

— Так. Всё. С меня хватит, — заявил Люциус. — Убирайтесь! — он отпил содержимое бутылки с успокоительным прямо на глазах нежданных гостей и собственной совести.

— Мы ещё вернёмся… Завтра. С доказательствами, — Рон откровенно намекал на неприятные последствия для главы рода. — Для прессы… И не только.

Рон как бы случайно толкнул пузырёк с успокоительным, и содержимое закапало на пол. Малфой, забыв манеры и прочее, чуть не дёрнулся в сторону стекающего на ковёр лекарства.

Кот мяукнул. Бедный Люциус!.. Никто ему не поверил, и стал несчастный хранитель рода козлом отпущения. Живоглоту по доброте душевной хотелось брякнуть что-нибудь человеческое, лишь бы поддержать «собутыльника». А ведь сидели, никого не трогали, примус починяли — тьфу ты! — зельями баловались... Правда, возмущение кота к делу не пришьёшь, а ещё и из дома в Мунго выставят.

К завершению всего, Поттер пялился. Пялился во все свои четыре глаза, не иначе собственные галлюцинации вспомнил. Живоглот понимал: надо смыться от греха подальше, пока подозрения не превратились в уверенность. Пришьёт ещё соучастие... Кто этого Главного Аврора знает.

— Мистер Малфой, подумайте… — Гарри говорил спокойно, но убедительно. — Не стоит водить нас за нос. С вашим-то условным сроком. Одно нарушение — например, клевета или препятствие правосудию, и вы отправитесь в Азкабан.

— Не угрожайте мне в моём же доме, Поттер!

— Гарри, — не сдержалась Гермиона. — Гарри, не надо…

Он осторожно кивнул, понимая, что перегнул, играя в «хорошего-плохого» полицейского.

— Приятных снов, мистер Малфой, — виновато произнесла Гермиона и попыталась взять Живоглота на руки, но тот, уже учуяв запах белоснежной подружки, карабкался на Поттера, собираясь устроить строптивой книзле «пьяные» разборки.

Все четверо не спеша вышли, по очереди оборачиваясь на главу дома. Мало ли... Всё-таки Малфой!

* * *

— Живоглотик, я скучала, — Малышка грациозно нарезала круги вокруг рыжего ухажёра, позабыв, что самолично три недели назад расцарапала наглую морду, учуяв посторонний аромат. Пахло породистой и дорогой кошечкой. Малышка, несомненно, была собственницей. — Ты вспоминал обо мне? — обольстительное мяуканье ласкало слух и пробуждало желание. Теоретически. С её точки зрения.

— Некогда мне глупостями заниматься, — полукнизл отмахнулся — с недавних пор его перестал возбуждать белый цвет. — Прощай, милая, и не поминай лихом мой хвост!

— А как же детки? — взъерепенилась огорчённая кошка. — Или ты их тоже глупостями считаешь?

— Что? Какие детки? — Живоглот задохнулся от негодования. — Или я чего-то не знаю? — насторожился кот.

— Будущие, Глотик, будущие...

— У нас с тобой два месяца случки не было. Так что рога ты мне не подвесишь!

— Рога не рога, но у тебя кто-то есть! — мяуканье сменилось шипением. Ну, чистый василиск!

Мало Живоглоту проблем с Малфоями, Поттерами и прочими, так ещё Малышка решила права качать. Нет уж, нет уж, в этот раз он ей ответит, как кошара того заслуживает.

— Так же, как и у тебя, — парировал Живоглот. И по смущённой мордочке Малышки понял — попал в точку.

— Это ты виноват! — взвизгнула «мечта поэта» и кинулась на изменщика. — Пропадаешь в Мунго неделями!

Кошачья логика.

Рыже-белый клубок прокатился мимо авроров, оставляя по пути клочки шерсти и капли крови. Хорошо, Гарри не растерялся и выкрикнул: «Агуаменти»! Живоглот фыркнул, Малышка снова взвизгнула, а струя чистой холодной воды не только остудила пыл, но и развела драчунов по разные стороны баррикады.

Сердито вылизываясь и размышляя о круговерти бытия, кот пожалел, что не прихватил с собой пузырёк с валерьянкой. Сейчас, в Норе-дыре очень бы пригодилось. И Живоглот с грацией бегемота прошмыгнул в сад. Да уж, после цветников Малфой-мэнора здешними красотами любоваться не тянуло. Правда, у Норы было одно преимущество: в тутошних зарослях водились гномы. Просто кишмя кишили. А охота на этот малый народец успокаивала кота не хуже валерьянки, оттого Живоглот и принялся гулять по местам боевой славы. Судя по изрытой земле, гномы чувствовали себя в Норе весьма вольготно: Уизли выросли, их внуки недоросли, а полукнизлы обленились. Вот садовые вредители и обнаглели.