Взаимовыгодное предложение

Глава 21

Северус тихо поднялся наверх и замер перед дверью спальни. Почему-то странное волнение охватило его, и полковник поспешил одернуть себя — право, не юнец же, да и находится в собственном доме…

Он осторожно открыл дверь, та и не скрипнула, и практически бесшумно вошел в спальню. Гермиона, подобная спящему ангелу, даже не проснулась, самозабвенно обнимая подушку на его стороне кровати. Северус тихо распахнул гардины и после аккуратно сел на край постели. Внезапно проснулась совесть, заклинавшая не будить жену, заговорил и разум, предполагавший испуг со стороны миссис Снейп. Но, повинуясь какому-то странному, иррациональному чувству, Северус осторожно коснулся женского плеча.

Гермиона лишь сонно потянулась, как кошка, и зарылась носом в подушку. Северус улыбнулся этому и бережно убрал пряди с лица жены. Искушение было настолько велико, что он позволил себе коснуться ее теплой щеки. Миссис Снейп сонно моргнула, машинально прижав его пальцы к своей щеке, и улыбнулась, как чудному сновидению. Мгновением позже ее лицо застыло в недоуменно-удивленной гримасе, из взгляда ушла теплая нега, уступив место растерянности.

— Северус?..

Мистер Снейп вздохнул про себя — такую реакцию он предвидел, но все ж в глубине души хотелось проявлений радости со стороны супруги. Он аккуратно пошевелил пальцами, пытаясь отнять руку от лица жены, но Гермиона не спешила отпускать его.

— Странно… я думала, мне это приснилось, — чуть улыбнулась она.

Северус не ожидал это услышать от своей всегда рациональной Гермионы.

— Смею вас разуверить, это не сон, — в своей обычной манере ответил он.

— Но… я не ждала вас так рано! Почему вы меня не предупредили?

— Изменились обстоятельства, и уже не было смысла посылать записку, — Северус чуть пожал плечами.

Миссис Снейп нахмурилась и села на кровати, натягивая одеяло до груди:

— Вас преследовали?

— Нет. Просто… представился случай уехать раньше, — нашел подходящий ответ Снейп.

Миссис Снейп скепсиса не убавила, все также хмуро глядя на супруга — ей казалось, что Северус от нее что-то утаивает, пытаясь сберечь ее душевное равновесие.

— И как все прошло? — спросила Гермиона. — Справедливость восторжествовала?

Мистер Снейп вздохнул, медля с ответом.

— В какой-то мере, — кивнул он, позволяя Гермионе снова взять его за руку. — Конечно, моя сторона предлагала несколько завышенные требования из возможных, но… полученный результат тоже достижение в некотором роде.

Гермиона, не спеша вставать, внимательно слушала его, одобряюще сжимая мужские пальцы. Северус же коротко и по существу поведал обо всей волоките, что задержала его в Лондоне на такой долгий срок. Сперва заседание откладывалось, так как не могли найти судью, который бы согласился вести это дело, и чем дольше длилось ожидание, тем больше Северусу казалось, что против него работает какой-то злой рок, грамотно выстроенный руками скрытых высокопоставленных покровителей Мондея. Наконец, удалось добиться назначения судьей мистера Барти Крауча, который, по словам инспектора Грюма, был принципиально строг относительно буквы закона и видел целью своего служения именно торжество этого самого закона.

Оказавшись все же в зале суда, Мондей всячески пытался убедить присяжных и судью в своей невиновности — ведь в военных преступлениях были замешаны и третьи лица, которые уже получили выгоду с содеянного и были недоступны для карающей длани правосудия, а он являлся лишь посредником во всех злодеяниях.

Гермиона нахмурилась еще больше, узнав, что торговля опиумом не является преступлением, так как находится в юрисдикции Ост-Индийской компании, поставлявшей также и чай из Китая. Мистер Снейп на то пожал плечами — оценка мистера Шоу была довольно субъективной, он один из немногих понимал вред опиума, в то время как другие видели в нем выгоду.

Что касаемо дела о смерти миссис Шоу, мистер Мондей и его защита пытались всех убедить в несостоятельности дела, так как улики были по большей части косвенные. Но случившееся затем нападение на преподобного Альбуса было весомым доказательством преступного намерения, как и идентичность ядов, и прокурор не упустил этой возможности.

Исходя из всего озвученного в зале суда, судья Крауч вынес не самый жесткий приговор, как можно было бы предполагать. Мондей в связи с озвученными и подтвержденными обвинениями был поражен в правах и тем самым лишен возможности претендовать на губернаторский пост и другие привилегии в обществе. Чтобы назвать его убийцей, судья постановил особо тщательно изучить заново дело о смерти миссис Шоу, и Снейп не удивился, когда спустя буквально сутки сообщили о спешном отъезде Мондея-Риверса из страны. Все ж, судебная тяжба покрыла несмываемым пятном позора репутацию этого человека, закрыв отныне для него возможность вернуться в Великобританию, не говоря об остальном.

О знакомстве с сыном судьи Барти Краучем-младшим, который по иронии судьбы занимал пост судебного секретаря, Северус умолчал. Знакомство было донельзя странным, а вид молодого человека навевал мысли о чахотке.

— Поздравляю вас с победой, полковник Снейп! — молодой человек в щегольском костюме протянул ему руку.

Северус осторожно пожал руку, оценив легкий тремор в этих тонких бледных пальцах. Полковнику бросились в глаза пергаментная бледность и лихорадочный блеск глаз Барти Крауча-младшего.

— Благодарю, мистер Крауч, — осторожно ответил Снейп, отпуская руку секретаря и ощущая на пальцах остатки пота.

— Вы же не будете против, если я сейчас предоставлю вам все необходимые протоколы для визирования? — медоточиво осведомился Барти.

Полковник не выказал сопротивления и послушно поставил подписи, где необходимо, после внимательного ознакомления.

— Поверить не могу, что вы служили в Индии!

Северус с внутренней усталостью кивнул, предвкушая кучу вопросов и восторженно блестящие глаза.

— И вы прошли всю войну?

— Практически, мистер Крауч.

— И без единой царапины?

— Не совсем, мистер Крауч.

— Как же я вам завидую! — воскликнул Барти. — Ходить по краю, все время быть начеку, видеть врага лицом к лицу!.. Вы могли бы написать книгу!

— Я подумаю над этим, — покривил краем рта Северус.

— Обязательно! — горячо согласился мистер Крауч-младший. — Ваши мемуары будут успешны! Только представьте, какой материал пропадает! — он с нежностью погладил папку, где хранилось дело Снейпа. — Ему нужна рука мастера! Я так вам завидую, полковник Снейп. Одно только это дело достойно целого романа! Представьте, какой фурор вы произведете, опубликовав это!

— Э… вы знаете кого-то из издателей? — из вежливости спросил Северус.

— Да-а… — улыбка Барти была странной, а в глазах плескался нездоровый интерес. — Вы слышали что-нибудь о сэре Томасе Марволо Реддле?

Мистер Снейп напряг память — что-то такое вертелось в глубине сознания. Это имя он слышал, но где… и самое главное, когда?

— Он известный специалист по индийскому эпосу, а его лингвистические исследования хинди повергают в шок научное британское сообщество!

Этот факт крючком вытащил нужный образ из памяти. Северус припомнил ученого, который квартировал неподалеку от них. С первого взгляда можно было понять, что Том Реддл личность в некотором роде одиозная. Он фанатично интересовался жизнью и языком индусов, а еще больше их мифологией и верованиями. Северуса настораживало то, с каким бесстрашием Реддл шёл к пленным, садился рядом и пытался с ними говорить. И, что было вдвойне странным, пленники охотно шли с ним на контакт. В конце концов, Реддла стали привлекать как парламентера. Эта роль ему нравилась, так он чувствовал свое превосходство перед офицерским составом. Неизвестно, что он обещал пленникам, но они слушали и шли за ним, как крысы за чудесной дудочкой. Северус был молод и живо заинтересовался Томом Реддлом, а свести знакомство как раз помог Малфой, подпавший под кратковременное влияние лингвиста.

Полковник Снейп запомнил Реддла как джентльмена лет тридцати, приятной аристократической внешности с холодными темными глазами. Его мягкий голос завораживал и пугал, внушал страх и доблесть, лился елеем и звенел, как сталь. На просьбу научить его понимать хинди Реддл лишь прищурился и по-змеиному что-то прошипел. Северус невольно отпрянул, а Реддл засмеялся, довольный эффектом. Ему некогда было возиться с парой молодых офицеров по отдельности, и все ограничилось совокупными несколькими уроками, из которых полковник Снейп усвоил необходимые фразы и отдельные слова. Вскоре Том Реддл уехал, оставив о себе смесь воспоминаний противоречивых и туманных, как сигареты, которые он изготовлял для себя.

— Кажется, я с ним немного знаком, — кивнул Северус, доверившись своей памяти.

На лице Барти застыла благоговейная гримаса.

— Не может быть… — прошептал он в крайнем потрясении. — Он бы упомянул вас!

— Э-э… наше знакомство не было слишком долгим, вряд ли мистер Реддл запомнил одного из многочисленных офицеров, — полковник Снейп позволил себе несколько снисходительный тон.

По приблизительным подсчетам Реддлу было уже около пятидесяти, прошло без малого двадцать лет, да и Реддла больше интересовали местные аборигены, их культ смерти, а не соотечественники.

— Поверить не могу, что… что вам довелось свести с ним знакомство! — продолжал восторгаться Барти Крауч-младший.

Северус пожал плечами, начинавший уставать от такого восторга и внимания.

— Скажите, что-нибудь на хинди, а?

Мистер Снейп лишь вздохнул про себя, затем вспомнил себя в молодости, восторженного и удивленного, открытого и жадного до всего, и проговорил стандартное приветствие.

По красноречивому молчанию мистер Снейп понял, что завоевал безграничное доверие Барти Крауча-младшего. Молодой секретарь, мечтавший стать писателем, еще долго сетовал на скудость своей жизни на события, а после крепко тряс его руку на прощание. Северус все же сумел намекнуть Барти на материал судебных дел как неисчерпаемый источник вдохновения, прежде чем расстаться с этим странным молодым человеком.

Дорогой он задумчиво хмурился, вспоминая Тома Реддла с его извечным блокнотом, где хранилась тысяча пометок и странных иллюстраций, и невольно думал о молодом Барти Крауче. Что-то в его поведении было неестественно оживленным, болезненно преувеличенным, настолько, что бросалось в глаза. Вывод был настолько реальным и неутешительным, что Северус даже не поверил самому себе — юноша мог быть опиумным наркоманом?.. Это подтвердил инспектор Грюм, когда разговор коснулся семейства Краучей. Грюм сетовал на пагубное влияние Тома Реддла, который, по слухам, сам употреблял опиум. На вопрос инспектора насчет осведомленности о признаках наркомании мистер Снейп пожал плечами и ответил:

— Бледность, неестественная худоба, нервически подвижное поведение, лихорадочный блеск глаз, суженный зрачок… Нам еще повезло встретить мистера Крауча до того, как он употребил бы наркотик.

Ото всех остальных вопросов Северус уклонился. Доказывать факт того, что он видел, был излишним, как и то, что Диккенс в своем новом романе описал довольно понятно и мерзостно — опиумные курильни. Инспектор Грюм лишь хмыкнул про себя, укрепившись в собственных суждениях, и более они к этому разговору не возвращались.