Противостояние. Хоринис

Орк пустой бутылкой показал местность слева от восточных ворот Хориниса.

— Дальше перейдем к другой стене. Южные ворота взять сложнее — там местность еще хуже, сплошные заросли, атаковать вообще неоткуда. Объясни ему его задачу.

Дампек медленно, подбирая слова, пересказал Мэту его задачи. И настойчиво посоветовал сразу же засесть за изучение языка орков, поскольку ему, Дампеку, надоело быть толмачом.

Наемник кивнул, спросил про то, у кого можно выучиться. Дампек сказал, что лично займется этим, если будет время. А пока что велел морра есть и пить, сам же принялся разговаривать о чем-то с Гримпаком. Фаррег вытер пальцы о свою одежду и углубился в чертежи.

Изредка к столу подходили орки, справлялись о Мэте, здоровались с Фаррегом (важный орк, что ли какой-то?). Наемник время от времени отвечал на вопросы орков, рассказывал о «сущности морра», об острове, о военной доктрине и о многом. Дампек за час успел напиться, так как ни фразы не мог сказать, не пригубившись к бутылке шнапса. Мэт чувствовал, что уйти он не мог. Во-первых, потому что громада Дампека преграждала ему дорогу, а во-вторых потому, что орки на улице представляли опасность, небольшую, но опасность. Мало ли, вдруг кто из них решит отомстить за павших в битве собратьев.

Наконец Фаррег объявил, что пора расходиться — на дворе стояла глубокая ночь. Мэту с Гримпаком пришлось поддерживать пьяного Дампека, так как тот уже еле переставлял ноги.

Воздух на улице был очень морозным и чистым по сравнению с тем, что был в таверне. Как оказалось, Дампек занимал бывший дом хоринисского ростовщика, так что тащить не так уж и далеко. По дороге к ним пристал какой-то орочий шаман, который, едва завидев Мэта, зажег в ладони огненный магический шар. Гримпак встал грудью на защиту наемника, что-то прокричал, упоминая орков и Мубрака. Шаман проворчал в ответ нечто непонятное, как показалось Мэту, угрожал Белиаром, и ушел, гордо подняв голову.

Гримпак оставил Дампека на улице, так что до соломенной подстилки Мэту пришлось дотаскивать орка в одиночку. Внутри, правда, были кровати, еще оставшиеся от ростовщика, но на них беспробудно дрыхли другие орки.

Какой же он тяжелый… Мэт отпустил орка.

— Мэт, ты лучший морра, что я видел! — пьяно, нечетко произнес Дампек, добавил что-то на своем северном языке, устало вальнулся на груду соломы и уснул.

Мэт улыбнулся, помолчал пару минут, вышел на улицу. Его ждала работа, много работы, и заняться ей стоит с завтрашнего утра.

Черт… Дружба с орками… Еще месяц назад он не мог такого вообразить. Тогда шла война, а сейчас… Сейчас война проиграна, и нужно научиться дружить, иначе миру придет конец.

***

Лопата с трудом входила в мерзлую землю. И на кой черт оркам углублять этот гребаный ров? От кого они собираются обороняться? Ганс иногда начинал жалеть, что отказался от предложения того парня-наемника, но потом говорил себе: «Ты был прав, вперед, и все хорошо». Но реальность упрямо заставляла Ганса сомневаться в своих идеалах. Кем бы ни были те, кто работали в этом рву: нищие крестьяне, богатые торговцы, вчерашние бродяги, они были людьми, не орками.

Сколько еще работать?! До заката еще далеко. Черт подери…

Бывший послушник монастыря накидал еще носилки мерзлых комьев земли. Вылез из ямы. Подозвал работавшего рядом старика, который раньше разливал пиво на торговой площади по приказу паладинов, и который, судя по всему, это самое пиво и варил. Вдвоем они подняли тяжеленые носилки и медленно понесли их в сторону большой дикой долины, где орки расположили отвал. Идти далековато, конечно, шагов двести, но эта дистанция позволяла на обратном пути отдохнуть от монотонной тяжелой работы.

Сторожили рабов пять орков и три наемника. И если первые просто стояли с грозным видом, то вторые отчаянно выслуживались, порой загоняя рабов до полусмерти. Главное для Ганса — не попадаться на глаза наемнику Пеку, который, как говорят, раньше был стражником в Хоринисе. Этот подонок буйствовал больше всех, не давая ни минуты продыху. Второй наемник, Норрингтон, был просто хладнокровным ублюдком, карающим за любую, даже малейшую провинность, но никогда не бил без причины. Хоть что-то…

Лучшим среди них Ганс считал Руперта, совсем еще юношу, наверняка попавшим в наемники из-за собственного малодушия, но никак не из жажды наживы. Добряк парень. Но он стоит наверху, на дороге, и от его доброты никакого толка.

Изредка, конечно, приходил тот самый главарь наемников, имени которого Ганс не знал, но приходил он за тем, чтобы сменить кого-нибудь из своих подопечных или же дать новое поручение.

Старик запнулся о какой-то торчавший из-под земли корень, и часть земли высыпалась. Ганс шикнул на него, оглянулся — не увидел ли кто. Так и есть. Орк-надсмотрщик, дежуривший у отвала, скривил свою рожу и продолжил курить трубку. Ничего страшного.

Землю высыпали у склона начавшей расти кучи. Старик схватился за поясницу, так что носилки обратно пришлось тащить одному Гансу.

— Живой? — спросил послушник своего напарника.

— Еще бы, — глухо ответил тот. — Подохнуть бы быстрее, а то…

— Морра! Не болтать! Работать!

Низкий голос орка заставил обоих рабов вздрогнуть. Нужно поторапливаться. Может, еще удастся выполнить план на сегодня, а то опять без жратвы оставят. С них станется.

Работал Ганс уже с неделю, даже успел получить похвалу от какого-то орка («Хороший раб!»), но сдаваться не собирался. Углубление рва шло очень медленно, начиналась зима, в которую проводить земляные работы — такое себе занятие. Но орки торопились. Как Ганс понял из отрывков разговоров наемников — сюда прибывает какой-то орочий вождь с материка, к приезду которого местный начальник хочет обустроить округу. Ну, ему оставалось только пожелать удачи.

Когда вернулись на место и принялись копать, Ганс повернулся так, что встал практически в упор к старику-пивовару.

— Слушай, тебя как звать?

— Джейме, а что? — он все еще не отошел от замечания надсмотрщика, и разговаривал шепотом.

— Ты ж местный?

— Ну и?

— Слушай, а из той долины, куда мы землю валили, есть второй выход?

Пивовар молчал примерно минуту, для вида ковыряя землю.

— Вроде бы… Он ведет к другим воротам в город. Зверей в ней живет до черта.

Он продолжил что-то бормотать себе под нос, но кое-что Ганс усвоил. Если и есть шанс сбежать от орков — то только по этой долине. Дорогая в основную часть острова перекрывается орками и наемниками, а долина… Кхм, стоит, наверно, разузнать о ней побольше у хоринисцев. А пока — монотонная работа.

Когда на улице наконец начало темнеть, из города вышел старый знакомый, орк Гарбрек, и громко приказал сворачивать работу. Конечно, не для того, чтобы рабы отдохнули. Просто в темноте контролировать местоположение каждого из них гораздо труднее.

Ганс с облегчением сложил инструменты, лопату и лом, в носилки, и вместе со стариком Джейме они поднялись изо рва. За их передвижением следил Норрингтон, лениво державший руки в карманах. Хоринис, который Ганс запомнил ярким городом с горящими по вечерам фонарями, представлял собой удручающее зрелище.

Сгоревшие казармы, снесенные лавки торговцев, повсюду орки, рабы чинят крышу гостиницы, несмотря на ледяной ветер с моря. Те люди, что углубляли ров, шли понуро, опустив плечи и лишь изредка перешептываясь между собой.

— Инструменты оставить здесь! — противный голос Пека остановил колонну рабов рядом с бывшей кузницей. Говорят, здесь сейчас жили несколько наемников, а у горна орудовали в основном орки. — Кладите их аккуратно, под навесом!

Ганс с Джейме были одними из последних, и гора носилок уложенных друг на друга, была уже порядком перекошена. Ганс приставил лопаты с ломом к стенке, а старик хотел было положить свои носилки наверх. Но то ли сил не хватило после долгого дня, то ли старость взяла свое, но Джейме с грохотом обрушил всю груду носилок.

Пек разъярился, как кабан.

— Ты чего, старый …, косорукий!

И двинул сапогом по ногам Джейме. Тот рухнул наземь, головой ударился о внезапно упавшую лопату. Последовал еще один удар. Несколько рабов пытались было встать грудью на защиту старика, но Норрингтон обнажил свой клинок. Орки лишь смеялись, наблюдая за всем происходящим, хотя им бы пора уже вмешаться. Ганс под шумок нырнул за гору упавших носилок, где увидел в надвигающейся темноте обломок лезвия косы, который, видимо, валялся тут уже очень давно и успел порядком заржаветь. Удача! Пока наемники оттесняли рабов, Ганс засунул обломок в складки одежды послушника, которая все еще была надета на него. Лишь бы не выпал…

Ганс скрестил пальцы и пытался спрятаться за спины порядком присмиревших рабов. Пек уже избивал ногами какого-то ремесленника, а Норрингтон с мечом в руке контролировал прочих рабов.

— Уймитесь, мать вашу!!!

Голос того самого главаря наемников прозвучал настолько громко, что заставил всех невольно слегка пригнуться. Парень, который звал Ганса в наемники, вышел из дома кузнеца в домашней одежде, поверх которой был накинут теплый тулуп.

— Какого черта?! Восстание хочешь поднять? — обратился парень к Пеку. — Оставь их в покое и отправь на склад…

В конце он добавил уйму нехороших слов, потом резко развернулся, злобно глянул на орков и скрылся в доме. Наемники опешили, разве что Норрингтон не сменил своего беспристрастного выражения лица.

Орки поспешили согнать всех рабов в одну колонну, громко ворча на непонятном языке, один из них что-то сказал Пеку. Фу-х… Вроде бы все обошлось…

Когда Ганс засыпал, холодный кусок стали, спрятанный между двумя неплотно пригнанными друг к другу досками стены, грел его душу. Фортуна дала ему шанс. И он им обязательно воспользуется.